Митяя очень выручило в строительстве лодки то, что у него имелся весьма приличный запас сухого леса, пусть и кругляка, но еще больше помощь Тани. Девушка обладала большой физической силой и уже очень многому научилась. Она даже не боялась брать в руки бензопилу и обращалась ко всем трем по именам, сначала спросив Митяя, как он их называет. Ну, а он, почесав в затылке, ответил, что старшая Макита, младшая Макита и Макиточка. После лодки, которую они построили всего за три недели, Митяй вместе с Таней навалился на Побразный, составной понтон, недоумевая, как это раньше ему не пришла в голову такая простая мысль. Два боковых понтона он сделал длиной в семь метров, шириной в полтора и высотой в шестьдесят сантиметров полностью из липы и пихты. Третий, носовой понтон с треугольным носом получился хотя и широким, но довольно легким. Два боковых понтона были прикреплены к переднему понтону и задней широкой и массивной рейке намертво, образовав жесткую конструкцию. Собранный воедино, понтон опускался вниз под своим весом, на стальные, откидывающиеся вниз мощные кронштейны и прикреплялся к ним болтами, а поднимался вверх по четырем направляющим с помощью лебедки и установленной на машине мачты, проходящей сквозь крышу в будку, после чего опирался на выдвигающиеся дубовые брусья. Бедная Шишига изза этого превратилась в какоето чудовище, но, тем не менее, продолжала бойко ездить, хотя и обзавелась еще и длинным хвостом, то есть гребным колесом сзади, вращающимся запасным от мотора Ижика. Делать деревянный гребной винт Митяй просто побоялся, он обещал быть слишком уж ненадежным.
Поэтому, сняв заднюю дверь будки, Митяй собрал на болтах из стальных поковок поворотную конструкцию с вилкой на конце и установил на ней запасной ижевский двигатель и звездочки с цепью. Ведомая звездочка приводила в движение специальное колесошкив, соединенное со сдвоенным гребным колесом со стальными плицами хорошо просмоленным приводным ремнем, свитым из веревок, кожаных ремешков и тонкой стальной проволоки, почти текстропным. В воду металлическое гребное колесо, обладавшее свойствами руля, опускалось под своим весом, а Митяю предстояло теперь выполнять роль противовеса и одновременно рулевого. При съезде в реку оно спокойно катилось по берегу, потом Митяй быстро перебегал по понтону в будку, заводил двигатель и водоплавающая Шишига довольно уверенно плыла вперед. Чтобы видеть, куда он плывет, Митяй, пожертвовав на святое дело один из последних пяти листов стекла, сделал в передней части будки еще одно окно и мог теперь видеть через лобовое и заднее стекло кабины хоть чтото. В общем при желании он мог спокойно переплыть любую реку, был бы с собой запас бензина и соляры. Во всяком случае Марию он форсировал на Шишиге без особых хлопот, а эта река несла свои воды с весьма приличной скоростью, но, тем не менее, спустившись вниз по течению всего на три километра, Митяй вскоре направил машину к пологому брегу и даже выехал на него правым передним колесом, после чего перебежал по понтону в кабину и, весьма удачно, не повредив ни понтона, ни гребного колеса, спокойно выехал после этого на пологий берег.
В принципе, подняв гребное колесо он мог бы смело ехать по лесостепи и так, не поднимая понтона, ведь и в этом случае клиренс составлял двадцать пять сантиметров, но с поднятым понтоном скорость все же была больше, а маневренность лучше, хотя в конечном итоге вес Шишиги увеличился всего на девятьсот сорок килограммов, а потому он мог привезти с соленого озера минимум три тонны соли. Промуздыкавшись в конечном итоге тридцать два дня, Митяй был готов к тому, чтобы отправиться в экспедицию за солью и намеревался обернуться максимум за три недели. Ехатьто всего ничего, какихто двести пятьдесят километров, хотя и по бездорожью, но для верной Шишиги холмистая степь, поросшая травой, как раз бездорожьем и не являлась вовсе. Таня, судя по целому ряду примет, никак не могла дождаться того дня, когда он, наконец, свалит на свою соляную охоту, но Митяй, уже полностью собравшись в дорогу, целых три дня давал ей подробный инструктаж относительно того, как правильно пользоваться четырьмя большими чугунными сковородками, пятью котлами на сорок литров каждый, как варить кашу и так далее и тому подобное, вплоть до того, что меха нужно держать в моче месяц, потом промывать их неделю в проточной воде, придавив камнями, сушить и потом мять на самом обычном колышке, вбитом в землю, потом ровно обрезать по лекалу и сшивать их нитками, чтобы получить в итоге меховые штаны и куртки.
Помимо копий, больших ножей и топоров, Митяй наделал сотни две стальных крючков из проволоки квадратного сечения полуторамиллиметровой толщины, очень прочных и острых, правда, лески к ним не давал, но зато изготовил кучу цыганских иголок, а вот к ним дал три десятка бобин просмоленных прочных ниток, скрученных из льняной пряжи, и добрую сотню металлических скребков для мездрения шкур. Рассказал он девушке и о том, как сгонять со шкур волос с помощью известкового теста. Таня слушала его очень внимательно, стараясь не проронить ни слова и Митяй чуть было не расхохотался, когда она сказала:
- Нет, Митяй, охотники сюда не придут. Они боятся злого духа Огненной реки. Ты можешь смело ехать с Шишигой на соляную охоту. Когда ты вернешься, я буду ждать тебя здесь. - Немного помолчав, она добавила - Если увидишь там низкорослых, толстых охотников с большими дубинами и длинными копьями, сразу убегай. Это дарги. Они враги. Таких велдов, как ты, Митяй, они сразу же убивают. Некоторые дарги знают язык аларов. Иногда они убивают наших охотников, а если с ними идет на охоту ведла, то уводят ее с собой. От некоторых даргов у нас рождаются дети, но это бывает очень редко. Бойся даргов, Митяй.
Митяй кивком поблагодарил Таню за предупреждение и задумался. Он уже давно догадывался, что между людьми и неандертальцами нет особой дружбы. Свою последнюю ночь с юной охотницей он провел почти без сна, хотя они и легли очень рано. Поэтому на следующее утро они проснулись только в девять утра, вместе приняли душ, позавтракали и Таня, сказав, что свиньи и козы подождут, проводила его до парома на Нефтяной. Там они попрощались, Митяй въехал на плот и стал переправляться через реку. Пока он не помахал девушке рукой и не сел в машину, та стояла на берегу, но как только машина отъехала, тотчас бросилась со всех ног не к скотному двору, а кратчайшим путем к дому, стоящему на холме, заставив его усмехнуться. Честно говоря, в глубине души он уже не надеялся снова встретиться с Таней. Не за тем Шашемба посылала ведлу Таншу к злому духу Огненной реки, чтобы та с ним спала на чистых простынях и жила в тепле и уюте. Дай Бог, если охотники, в благодарность за оружие и полную лодку припасов, не разорят его жилище.
Первая соляная охота МитяяВсе, первая соляная охота началась, однако, проехав километра полтора, Митяй заехал за небольшой лесок, быстро выбежал из Шишиги, велев Крафту оставаться в ней, его пес должен был вскоре стать папашей, и пулей метнулся к высокому, раскидистому дубу. На дерево он вскарабкался, как петух на курицу, и уже вскоре, спрятавшись в густой листве, стал осматривать в бинокль вершину холма со стоящей на нем большим, белым домом, но он даже и предположить не мог того, что увидит. Буквально через какихто пять минут на смотровой башне появилась велда Танша, державшая в руках большой горшок с горящими в нем углями и охапку травы. Еще через пару минут к небу стал подниматься столбик дыма. Охотница накрыла горшок шкурой и принялась подавать дымовые сигналы, как заправский индеец. Митяй перевел взгляд на вершину куда более высокого холма за Марией и вскоре увидел, что его подруге ответили. Он улыбнулся, слез с дуба и вполне удовлетворенный пошел к машине, сел в кабину, завел двигатель и поехал на северовосток, чтобы не пугать охотников. Именно они оставались его последней надеждой и он полагал, что великая мать великой матерью, а пять пар сапог сорок шестого размера тоже чегото, да, значат и эти отважные древние парни, по достоинству оценив его луки, копья, топоры и большие охотничьи кинжалы, смахивающие на мечи, просто заставят свою сестру работать Матой Хари и дальше.
Уж если поблизости от его латифундии находились Танины соплеменники, то их точно было не один и не два человека, а гораздо больше, в общем целый отряд прикрытия. Торчали они здесь скорее всего с зимы и наверняка Таня их не только подкармливала, но и тайком передавала им какието вещи, у Митяя ведь далеко не каждый гвоздь был на счету. Ну, а кроме того он всегда откладывал в сторону, обычно в большой ящик, те изделия, которые у него не удались, да, только рука мастера на них не поднималась, чтобы разбить или пустить в переплавку. Авось сгодятся когданибудь. Наверняка Таня их переполовинила и, наверное, в тайне страшилась наказания. Подумав об этом, Митяй вздохнул, улыбнулся и сказал про себя: - «Эх, Танюшка, все, что я тут делаю, все, над чем маракую, сделано для тебя и твоих сородичей, а потому забирай все кроме моих станков и машин, чтобы я мог наделать для них еще много чего полезного и нужного. Девочка моя, мне ведь для вас ничего не жалко и ни о чем я так не мечтаю, как стать вашим учителем.» Да, именно об этом Митяй мечтал ничуть не меньше, как о том, чтобы Таня осталась с ним навсегда и стала его женой. Может быть он как раз именно потому и проявлял такую заботу в отношении ее сородичей, чтобы эта молодая женщина поверила в него окончательно.
