– Стража…
Прозвучал третий голос:
– Хватка! Лейтенант!
Солдаты подходили сзади, когда Хватка села и увидела Вала, Перла и ещё семь «мостожогов» – тех, что пошли с арбалетами на стену и сумели выжить.
– Мы пытались дать вам знать…
– Не важно, Вал, – сказала Хватка, поднимаясь на ноги. – Вы всё сделали правильно, солдат, уж поверь мне…
В руке Вал держал «ругань», теперь он с ухмылкой поднял бомбу.
– Одну приберегли…
– Тут т’лан имасс не пробегал?
– Ага, побитый ублюдок, по сторонам не смотрел – просто прошёл мимо нас, внутрь цитадели…
«Мостожог» в заднем ряду закричал:
– К’чейн че’малле сзади!
– Туда, в дверь! – взвизгнул Вал. – Дорогу дайте, идиоты! Я этого ждал…
Хватка начала толкать солдат к задней стене.
Сапёр вскарабкался по камням к пролому.
То, что произошло дальше, смешалось в воспоминаниях Хватки…
Дымка схватила её за руку и отшвырнула к дверям, за которыми один за другим исчезали солдаты. Хватка выругалась, но руки Дымки вдруг ударили её в спину, толкнули лицом вперёд в проём. Хватка с рычанием развернулась и увидела за плечом Дымки…
К’чейн че’малле размазанным пятном промчался по развалинам, вскидывая руки-клинки.
Вал поднял глаза – увидел, что оказался в четырёх шагах от рептилии.
Хватка услышала, как он коротко, почти неслышно хмыкнул…
Сапёр бросил «ругань» себе под ноги.
К’чейн че’малле уже взмахнул клинками…
Взрыв смёл обоих.
Волна выбросила Хватку и Дымку за дверь. Каменное крошево гулко застучало по шлему, забралу и нащёчникам шлема, так что голова лейтенанта откинулась назад. Некоторые камешки пролетели внутрь, ударили в лицо; рот и нос Хватки наполнились кровью.
Оглушённая, она отступила в клубах дыма и пыли.
Крики – будто издалека, но затем – совсем рядом.
Сверху падали камни; рухнула просмолённая, объятая пламенем балка. Глухой удар, хруст костей – предсмертный крик в хаосе, так близко, что Хватке на миг показалось, будто крик был её собственный.
Её вновь схватили руки, потащили, толкнули в какой-то коридор.
Проход заполнили дым и пыль – нечем дышать – топот сапог, люди вслепую сталкиваются друг с другом, проклятия – темнота – вдруг развеялась.
Спотыкаясь, Хватка влетела в толпу солдат, сплюнула кровь, закашлялась. В комнате было полно мёртвых беклитов, другую дверь – напротив – похоже, выбили одним ударом. На крюке над головой бешено раскачивалась одинокая лампа.
– Смотри-ка! – выдохнул кто-то. – Собака лейтенанту подбородок пожевала!
Даже не шутка – просто абсурдное безумие битвы. Покачав головой (так что кровь брызнула на камни), Хватка снова сплюнула и оглядела своих солдат красными, слезящимися глазами.
– Дымка? – Имя прозвучало не очень внятно, но понятно.
Тишина.
– Бакланд! Назад в коридор! Найди её!
Сержант двенадцатого взвода вернулся несколько мгновений спустя, волоча за собой окровавленное тело.
– Ещё дышит – Худ знает как! У неё в спине полно камней и осколков!
Хватка упала на колени рядом с подругой.
– Дура набитая, – прошептала она.
– Молоток с нами должен был пойти, – проворчал Бакланд.
Да. И это не единственная наша ошибка в этой дурацкой игре.
– Ой! – воскликнул женский голос. – Да вы не паннионцы!
Оружие обратилось к дверному проёму.
На пороге стояла женщина в ослепительно-белой телабе, её длинные чёрные волосы блестели – невозможно чистые, идеально расчёсанные. Ошеломительно прекрасные глаза задумчиво разглядывали солдат.
– Вы, часом, не видели трёх воинов в масках? Они должны были здесь пройти в поисках тронного зала, если, конечно, тут таковой имеется. Вы могли слышать звуки драки…
– Нет, – прорычал Бакланд. – То есть да, слышали звуки драки. Повсюду, госпожа. То есть…
– Заткнись, – вздохнула Хватка. – Нет, – сказала она женщине, – не видели мы никаких воинов в масках…
– А т’лан имасса?
– Вообще-то видели…
– Великолепно! Скажите, в её теле ещё держатся три меча? Не могу себе представить, чтобы она оставила…
– Какие три меча? – удивилась Хватка. – И это был мужчина. По-моему.
– Точно, – согласилась одна из «мостожогов», и тут же покраснела, когда товарищи обернулись к ней и заулыбались.
– Мужчина т’лан имасс? – Женщина в белой телабе поднесла пальчик к пухлым губам, затем улыбнулась. – Ах, так ведь это же Тлен! Великолепно! – Улыбка исчезла. – Если, конечно, Мок его не найдёт.
– Кто ты такая? – проворчала Хватка.
– Знаешь, милая, тебя становится трудно понимать из-за крови во рту. Вы все, как я понимаю, малазанцы? Невольные союзники, но вы все так ужасно изранены. У меня есть идея, чудесная идея – как и все мои идеи, разумеется. Чудесная. Мы здесь, видите ли, чтобы вызволить некоего Тока Младшего, солдата…
– Тока Младшего? – переспросила Хватка. – Тока? Но он же…
– В плену у Провидца, увы. Печальный факт, а я не люблю грустить. Это меня раздражает. Безмерно. Итак, как я говорила, у меня есть идея. Помогите мне его освободить, и я исцелю тех из вас, кому нужно исцеление – то есть, похоже, всех.
Хватка указала на Дымку.
– По рукам. Начни с неё.
Когда женщина вошла в комнату, Бакланд заорал и отскочил от двери.
Хватка подняла взгляд. В коридоре стоял огромный волк, глаза его мерцали в пыльном сумраке. Женщина обернулась.
– Ах, не беспокойтесь. Это Баальджагг. Гарат куда-то убежал, кажется. Наверное, убивать паннионцев. Ему, похоже, пришлись по вкусу провидомины… ладно, займёмся этой бедной женщиной – мы тебя очень скоро поставим на ноги, милочка…
– Что за Худова срань там происходит?
По другую сторону низкой стены лестница выводила на парапет, с которого открывался вид на гавань и бухту – точнее, так решил Паран, поскольку лишь это объяснение имело бы смысл. Так или иначе, но за лестницу шёл бой, и, судя по воплям, неведомый противник, который пробивался к плоской крыше, сеял смерть среди защитников.
Рядом с Параном слегка приподнял голову Быстрый Бен.
– Не знаю – и высовываться, чтобы посмотреть, не буду, – ответил он на вопрос капитана, – но понадеемся, что это отвлечёт внимание. Я недолго смогу нас здесь укрывать так, чтобы кондоры не заметили.
– Что-то их уже отвлекло, – заявил Штырь, – и ты это знаешь, Бен. Если бы кто-то из них решил присмотреться – нас бы давно клевали птенчики у него в гнезде.
– Ты прав.
– Так какого Худа мы до сих пор тут делаем?
Хороший вопрос. Паран вывернулся, взглянул назад – на север. Там в полу виднелся люк.
– Мы до сих пор тут, – процедил Быстрый Бен, – потому что именно тут нам и нужно быть…
– Прекратите, – проворчал Паран, утирая со лба пот – рука почему-то окрасилась алым: швы на виске разошлись. – Не совсем так, Бен. Здесь нужно быть тебе и мне. Молоток, если от «Мостожогов» ещё что-то осталось, ты им сейчас нужен.
– Да, капитан, я знаю, и это знание меня гложет.
– Хорошо. Слушайте. В цитадели под нами разверзлась огненная Бездна. Понятия не имею, кто там раздухарился, но знаю одно – они не друзья паннионцам. Так что, Молоток, бери Штыря и остальных – люк вон там и, похоже, такой хлипкий, что можно выбить, если закрыт.
– Так точно, капитан. Только как мы туда доберёмся, чтобы нас не заметили?
– Штырь прав по поводу кондоров – они сейчас заняты чем-то другим, и с каждым ударом сердца выглядят всё более нервными. Короткая перебежка, целитель. Но если не хочешь рисковать…
Молоток покосился на Штыря, затем на Дэторан и Тротца. Наконец, взглянул на Мураша. Сержант кивнул. Молоток вздохнул.
– Так точно, сэр. Попробуем.
Паран посмотрел на Быстрого Бена.
– Возражения, маг?
– Никак нет, капитан. По крайней мере… – Он замолчал.
По крайней мере, так у них будет больше шансов уйти отсюда живыми. Я тебя понял, Бен.
– Молоток, бегите, когда будете готовы.
– Толкай да тяни, капитан.
– И тебе того же, целитель.
Услышав хриплый приказ, взвод метнулся к люку.
Дуджек затащил раненого солдата в дверь и лишь потом заметил, что ноги несчастного остались снаружи, а кровавый след, ведущий к ним, становился всё тоньше и практически сошёл на нет у порога. Кулак уронил тело и осел, прислонившись к косяку.
К’чейн че’малле искрошил отряд всего за дюжину ударов сердца и, несмотря на потерянную в бою руку, быстро помчался на запад – видимо, искать ещё один отряд злосчастных малазанцев.
Телохранители Дуджека, элита тяжёлой пехоты Унты, лежали, изрубленные на куски, у дверей дома, в который успели втолкнуть Первого Кулак. Они исполнили присягу, отдали жизнь, защищая его. Но сейчас Дуджек предпочёл бы, чтобы они не преуспели, а ещё лучше – сбежали.
С самого рассвета Войско Однорукого ввязалось в бой с беклитами, урдомами и провидоминами и показали себя более чем достойно.
Когда появилась первая дюжина к’чейн че’маллей, морантская взрывчатка – «ругань» и «огневики» – уничтожила неупокоенных охотников К’елль. Та же судьба постигла и вторую волну. Но когда подошла третья, «ругань» закончилась, и солдаты гибли десятками. Пятую и шестую волны встретили лишь мечи, и битва превратилась в бойню.
