Мы ведь живём.
Солнце наконец вынырнуло из моря на востоке, но весь город Коралл по-прежнему окутывала тьма. Паран стоял рядом с Быстрым Беном. Оба они видели процессию, но так и не покинули своего места на холме. Видели, как Дуджек присоединился к молчаливой шеренге дарителей: один солдат почтил другого.
Капитан чувствовал себя ужасно от того, что не мог поступить так же. Парану казалось, смерть Скворца разбила его, не оставила сил пошевелиться. Они с Беном прибыли слишком поздно и не успели принять участие в официальном прощании вместе со всеми остальными – Паран и не думал, что простой ритуал имеет для него такое огромное значение. Он бывал на похоронах прежде – ещё ребёнком, в Унте – видел торжественные процессии, шёл рядом со своими сёстрами, с матерью и отцом, чтобы в конце концов оказаться у какого-нибудь склепа в некрополе, где тело очередного державного мужа предавали в руки предков. Помнил длинные церемонии, во время которых ёрзал, не испытывая ни малейшей скорби по человеку, которого не знал. Плакать над пустым телом казалось ему глупой тратой времени.
Мать. Отец. Он не был на их похоронах, но чувствовал себя спокойно, зная, что Тавор наверняка организовала достойную церемонию с должным почтением.
Здесь солдаты свели весь церемониал к минимуму. Просто стояли навытяжку, неподвижно, каждый погружён в свои мысли и чувства. Но все вместе. Их связывало общее горе.
А они с Беном всё пропустили, пришли слишком поздно. Тело Скворца уже исчезло. И Ганос Паран чувствовал утрату, сердце его превратилось в глубокую, тёмную пещеру, где звенело эхо чувств, которые он никому не стал бы, не смог бы выказывать.
Они с чародеем молча смотрела на Лунное Семя, которое дрейфовало всё дальше на восток и теперь уже находилось на расстоянии трети лиги. Летающая крепость плыла низко над землёй, и вскоре – наверное, примерно через месяц – она коснётся волн где-нибудь в океане, а затем вода вновь хлынет в трещины, заполнит чертоги внутри и Семя Луны затонет. Скроется в глубинах бесчувственного моря…
К ним никто не подходил.
Наконец чародей повернулся.
– Капитан.
– Что, Быстрый Бен?
– Семя Луны. Нарисуй его.
Паран нахмурился, затем у него перехватило дыхание. Он колебался, но вот – присел на корточки, разгладил ладонью небольшой участок земли. Указательным пальцем начертил прямоугольник со скруглёнными углами, а внутри него грубый, но узнаваемый силуэт. Некоторое время он рассматривал свою работу, а затем взглянул на Быстрого Бена и кивнул.
Чародей вцепился рукой в плащ Парана и сказал:
– Веди нас.
Так. И как же это сделать? Смотри на карту, Паран… Нет! Так мы окажемся на треклятой поверхности горы, а потом последует краткий, но точно смертельный полёт в воду. Зал, сказала Хватка. Тронный зал Рейка. Думай о тьме. Куральд Галейн, никакого света, тишина, завёрнутые в ткань трупы…
Зажмурившись, Паран шагнул вперёд, потащил за собой Быстрого Бена.
И ступил сапогом на камень.
Он открыл глаза и увидел лишь чернильную черноту, но воздух здесь был… другой. Он сделал ещё шаг, услышал, как чародей вздохнул позади. Быстрый Бен пробормотал что-то, и над ними возник тусклый светящийся шарик.
Чертог с высоким сводом, наверное, шагов двадцать в ширину и более сорока в длину. Они оказались рядом с главным входом – позади, за аркой, виднелся коридор. Впереди, в дальнем конце чертога – возвышение.
Массивное кресло с высокой спинкой, которое раньше стояло в центре возвышения, отодвинули в сторону, две ножки стояли на нижней ступеньке, так что трон накренился. В центре помоста теперь высились три саркофага из чёрного дерева.
По сторонам от центрального прохода стояли другие саркофаги – вертикально. По ним вилась чёрная паутина чародейства.
Быстрый Бен тихонько присвистнул сквозь зубы.
– Ну, берегитесь, грабители могил.
Паран присмотрелся к тонкому танцу магии на неукрашенных саркофагах.
– Защитные чары? – спросил он.
– И не только, капитан. Но нам бояться нечего. «Мостожоги» внутри тех, что стоят по сторонам прохода. Да, и один Чёрный морант. – Маг указал на саркофаг, который с точки зрения Парана ничем не отличался от остальных. – Вывих. Яд в руке убил его за колокол до первой волны Дуджека. – Быстрый Бен медленно подошёл к другому саркофагу. – Здесь… всё, что осталось от Вала. Немного. Этот ублюдок себя подорвал «руганью». – Чародей остановился перед гробом. – Хватка всё хорошо описала, Вал. И я расскажу Скрипачу. Как только его увижу. – Он ещё немного помолчал, затем с ухмылкой обернулся к Парану. – Я себе представляю его, то есть – его душу, как она присела у врат Худа и закладывает «трещотку» между камнями…
Паран улыбнулся, но через силу. Он направился к возвышению. Чародей пошёл за ним.
Быстрый Бен тихо называл имена на ходу:
– Чубук… Пальчик… Дэторан… Бестолочь… Рантер… Грунт… Бакланд… Сказка… Лисс… Мамзель… Тротц – эх, я-то думал, что баргасты… но нет. Он был такой же «мостожог», как и все мы. Там, под крышкой, Паран, он всё ещё ухмыляется…
Пока они шли, Быстрый Бен называл вслух имена всех, мимо кого они проходили. Около тридцати «мостожогов», павшие подчинённые Парана.
Они подошли к возвышению.
И не смогли пройти дальше. Чары охватили весь помост поблёскивающими нитями Куральд Галейна.
– Это рука самого Рейка, – пробормотал маг. – Эти… заклятья. Он их лично накладывал.
Паран кивнул. Он это уже слышал от Хватки, но понимал, что Быстрому Бену нужно говорить, заполнить чертог эхом своего голоса.
– Это всё нога, знаешь ли. Сломалась в неподходящий момент. Наверное, на выпаде… а значит, он подловил Каллора. Убил бы его. Иначе ни за что бы так не выставился. Треклятая нога. На неё мраморная колонна упала – там, в саду, в Даруджистане… А Скворец просто стоял в неудачном месте в неудачное время.
– И вот оно чем обернулось.
А теперь Хватка и остальные присматривают за Молотком. В любой момент – кто-то рядом. Целитель может попытаться упасть на нож в любой момент… если ему дать шанс. Ах, Молоток, он всё тебя отгонял. «В другой раз, у меня сейчас забот полон рот. Просто побаливает, ничего особенного. Когда с этим закончим, тогда и займёмся». Это не твоя вина, Молоток. Солдаты умирают.
Капитан заметил, как Быстрый Бен достал из кошеля маленький камешек и положил на пол перед возвышением.
– Я ещё, может, захочу потом сюда заглянуть, – сказал он и слабо, грустно улыбнулся Парану. – С Каламом…
Ох, чародей…
Паран поднял взгляд на три саркофага. Он не знал, кто в каком лежит. Но это его почему-то совершенно не волновало. Скворец и два морпеха – они стояли за Рваную Снасть – до конца.
Всегда честная сделка, чародейка.
– Я готов их оставить, капитан.
Паран кивнул.
Они повернулись и медленно пошли обратно.
Добравшись до арки, остановились.
Быстрый Бен выглянул в коридор.
– Они всё оставили, знаешь ли.
– Что? Кто?
– Рейк. И тисте анди. Вещи свои оставили. Все.
– Но почему? Они ведь теперь поселятся в Чёрном Коралле, разве нет? В городе никого не осталось…
Быстрый Бен пожал плечами.
– Тисте анди, – бросил он таким тоном, словно говорил: «Мы этого никогда не узнаем».
У них за спиной возник неровный портал. Чародей негромко хмыкнул.
– Да уж, в этих вещах у тебя точно есть свой стиль, капитан.
Точно, стиль «неуклюжий неумеха».
– Входи, чародей.
Он увидел, как Быстрый Бен исчез в портале. Затем Паран обернулся – в последний раз взглянуть на чертог. Световой шарик быстро угасал.
Скворец, за всё, чему ты меня научил, я благодарю тебя. «Мостожоги», я бы хотел сделать для вас больше. Особенно в конце. По крайней мере, я мог бы умереть с вами.
Ладно, теперь уж, наверное, слишком поздно. Но я благословляю вас. Всех и каждого.
Он развернулся и шагнул в портал.
В безмолвном чертоге свет померк, шарик блеснул в последний раз и исчез.
Но в зале зародилось новое свечение. Слабое, будто пляшущее в такт с чёрной паутиной на саркофагах.
Загадочный танец.
Костяной фургон громыхал по торговому тракту, Эмансипор нахлёстывал поводьями широкие, чёрные спины волов.
Остряк, который уже добрался до середины дороги, остановился, подождал.
Слуга скривился, неохотно остановил экипаж. Постучал кулаком в стенку у себя за спиной – кожа рептилии загудела, словно армейский барабан.
Распахнулась дверца, и наружу выбрался Бошелен, а за ним – Корбал Брош.
Бошелен подошёл, остановился перед Остряком, однако взгляда своих невыразительных серых глаз он не сводил с тёмного города.
– Невероятно, – выдохнул он. – Вот такое место… я бы смог назвать домом.
Остряк жёстко рассмеялся.
– Ты так думаешь? Там теперь тисте анди. Более того, город теперь – часть Малазанской империи. Думаешь, кто-то из них согласится терпеть увлечения твоего друга?
