Неожиданно генералу показалось, что в спальне Санды раздался крик. Он остановился. Прислушался – нет, тихо. Но определенно крик был!
– Стража, ко мне! – взревел Хеверад, и тут же со всех сторон с грохотом к нему бросились бойцы, прятавшиеся за занавесями в нишах, за углами, за статуями богов и прекрасных дам, приподнимающих легкие одеяния.
– За мной! – крикнул генерал и бросился к спальне, от которой отдалился шагов на пятьдесят.
Дверь спальни оказалась запертой. Генерал ударил плечом, но дубовая пластина даже не дрогнула, принимая на себя удар стокилограммового тарана.
– Выбить дверь! – закричал генерал, скривившись и потирая ушибленное плечо.
Гвардейцы в латах, сцепившись по трое, начали ломать, разбегаясь и врезаясь в препятствие стальными таранами-плечами, но сделанная на совесть дверь держалась.
Наконец прибежали двое с боевыми топорами и начали рубить неподатливое дерево, с хаканьем опуская тяжелые лезвия секир на полированный дуб.
Через минуту дверь начала сдаваться, и показалась стальная задвижка, запирающая вход.
Солдаты отодвинули тяжелую кованую полосу, дверь распахнулась. Расталкивая солдат, генерал вбежал в спальню, бросился к постели… Санды не было. Окно открыто, и прохладный ветер с гор, несущий запах трав и снежных ледников, колыхал тяжелые, вышитые золотом портьеры…
Хеверад в ярости выругался – самыми грязными словами, какие знал, какие слышал еще в юности и никогда не произносил. Потом зарычал как зверь, и, когда кто-то тронул его за плечо, он чуть не набросился с кулаками на этого человека и только в последнюю секунду опомнился, глядя на начальника стражи поместья налитыми кровью выпученными глазами.
– Господин генерал! Записка!
– Какая записка? – прохрипел Хеверад, пытаясь взять листок бумаги. Его руки прыгали, тряслись от возбуждения, и он никак не мог поймать маленький листок. – Читай! – приказал он, закусив губу и не чувствуя, как капли крови выступили у него из-под острых, достойных дикого зверя зубов.
– «Она жива. Занимайся своим делом, не совершай необдуманных поступков. Сделаешь ошибку – она умрет. И ты умрешь».
– Подпись есть? – каркнул генерал, с трудом протолкнув комок в горле.
– Нет, господин генерал. Все, что есть. Больше ничего.
– Сыщиков ко мне! Лучших сыщиков города! Мага из сыскной канцелярии. Лучшего мага! Быстро!
Все забегали, затопотали, начальник стражи отдавал распоряжения, а генерал сидел на краю кровати, где недавно гладил бедра своей молодой жены, и думал о том, что так все обычно и бывает – в тот момент, когда ты считаешь, что находишься на высшей ступеньке, считаешь, что победил, откуда-то выскакивает запасной полк врага и бьет тебе в спину. И остается только молиться богам да рассчитывать, что строй не сломается и выдержит удар.
Сыщики появились минут через тридцать-сорок. Ходили по дому, делали умные лица, расспрашивали слуг, рабов, солдат охраны. Через час работы главный сыщик доложил о том, что никто ничего не видел и куда девалась генеральша, никто не знает.
Маг сыщиков тоже не дал никакого результата, за исключением сделанного вывода, что работал сильный маг, создавший масштабную иллюзию-прикрытие, под защитой которой средь бела дня преступники проникли в дом генерала. Все. Больше никаких сведений не было.
Оставалось или ждать, или же пытаться что-то сделать. Что? Генерал пока не знал. Но надеялся, что его хитрый, изворотливый ум, выручавший его во многих переделках, не подведет и выдаст решение в ближайшее время. А пока оставалось утешаться мыслью, что Санда жива. А раз она жива, еще не все потеряно.
* * *
– Выйди. Ну! Быстрее!
Слуга выскочил из спальни как ошпаренный – вельможа славился крутым нравом, и промедление могло вызвать непоправимые последствия. Например, лишение головы и водружение ее на кол у городской стены.
Гирсос обратил взгляд к кровати, на которой лежал «больной король», и холодно спросил:
– Ты идиот?!
– А в чем дело, господин Амунский? – слегка испуганно спросил тот, кто лежал на кровати. Нервно кусая губы, «король» сел на край постели.
– Ты зачем затащил в постель служанку? Тебе кто позволил?
– Ну… никто, – пожал плечами мужчина, – а что такого-то? Король – и не может положить в свою постель женщину?
– Ты не король, придурок! Ты его двойник! И притом, по нашей версии, – болен! А если она поймет, что ты… не совсем король?
– Каким образом? Что, она знает, чем я отличаюсь от настоящего короля? Кстати, почти ничем. Если не знать, и не поймешь. Поэтому я не понимаю вашего негодования, господин Амунский.
– Послушай, ты! Не кажется ли тебе, что ты стал слишком самостоятельным? Запомни, ты жив, пока я тебе это позволяю. Кстати, и твоя родня – отец, мать, сестры – жива до тех пор, пока я тобой доволен. И если ты попытаешься выйти из-под контроля, перестанешь делать то, что я тебе говорю, они умрут. Это тебе ясно?
– Ясно, господин Амунский, – растерянно буркнул мужчина. – Скажите, а сколько времени мне быть в личине короля?
– Столько, сколько нужно. Может, и всю твою жизнь.
– Вообще-то, когда мы договаривались, вы сказали, что это ненадолго! Что по прошествии некоторого времени вы все утрясете, хорошо заплатите, и я снова вернусь к своей семье. Так почему вы говорите, что на всю жизнь?
– Глупец, ты сейчас что, страдаешь? Лучшая еда, постель, отдыхаешь! Чего тебе еще надо?
– Жизни. Я не живу, я как будто похоронен в этом дворце! Не хочу такой жизни. Хочу уйти!
– Я потратил на тебя огромные деньги, возил к лучшим лекарям, магам, делал тебе личину – для чего? Для того чтобы ты мне тут ныл и все испортил? Запомни, тот день, когда ты перестанешь быть мне нужным, когда испортишь мои планы, станет твоим последним днем. Даже если ты и выглядишь как король – ты не король. Запомни и это.
– Вы не дадите мне забыть, – криво усмехнулся мужчина и неожиданно спросил: – А куда вы дели настоящего короля?
Гирсос внимательно смотрел в глаза мужчины, пока тот не отвел взора и не покраснел в смущении. Затем Амунский встал с кресла и приказал:
– С сегодняшнего дня ты начнешь медленно выздоравливать. Но очень медленно! Никаких служанок в постель – кстати, ты ее убил. Да, да, мне придется ее убрать, чтобы не болтала языком. Будешь сидеть взаперти, пока я не позволю тебе выходить. Учти, твоя жизнь, жизнь твоих близких в моих руках!
Амунский вышел из спальни «короля» и коротко приказал стражникам, стоящим у дверей:
– Никого к нему не пускать, кроме слуги. Ни сына, ни служанок – никого. Король пока слишком слаб, хотя и начал выздоравливать. Передайте мое распоряжение своему командиру.
Стражники отсалютовали в знак того, что поняли, и Амунский пошел по коридору к библиотеке, находящейся в соседнем крыле здания и соединенной с ним длинным переходом.
Дворец вообще имел довольно хаотичное и сложное строение, он был построен не менее тысячи лет назад и все это время строился и перестраивался по вкусу своих владельцев и согласно их пожеланиям. А так как желания королей были иногда экзотичны, а вкуса частенько не было как такового, то дворец представлял собой смешение стилей и композиций, где древние строения соседствовали с современными корпусами.
Библиотека находилась на втором этаже одного из корпусов, и через нее можно было выйти в сад, наполненный экзотическими растениями со всех концов света, сейчас немного запущенными, разросшимися так, что сад напоминал джунгли Южного континента.
Весь дворец был пронизан тайными ходами, и Амунскому стоило большого труда найти для нынешней спальни короля такое место, где и близко нет тайных ходов. Прочные каменные стены напоминали о темнице, из которой нет выхода. Не зря двойник короля говорил о том, что он будто похоронен во дворце, – на самом деле в общем-то так и было: лжекороль будет существовать столько, сколько надо Амунскому, а потом умрет. Умрет, возможно, от несчастного случая, возможно, убитый фанатиком, решившим, что король – это демон и нужно освободить от него этот мир. Приемлемых вариантов много, и каждый из них имеет право на существование. После того как Амунский найдет преемника королю, такого, что станет подчиняться безоговорочно, будет выбран и один из вариантов.
Настоящий король скончался несколько недель назад, и Амунский, готовый к этому моменту, мгновенно заменил покойного на двойника, созданного заранее, несколько месяцев назад. Тело короля покоилось в море, а двойник, подготовленный по всем правилам, подписывал бумаги, ставил печати – исправно, так же, как и настоящий король. Мужчину научили это делать, и подпись лжекороля не отличил бы от настоящей даже эксперт – тренировки плюс магия делают свое дело.
Амунский усмехнулся, довольный своей операцией, – все прошло как надо. «Король» под его контролем, делает то, что ему приказывает Гирсос, а конкуренты плетут свои «гениальные» заговоры в надежде занять трон, когда король умрет. Когда тайные агенты доложили Гирсосу о том, что задумали главы дворянских кланов, он смеялся до слез, представляя, как идиоты ждут смерти короля. А ее, смерти-то, нет и нет, нет и нет… печально, господа, правда?
