Ознакомительная версия.
«Не думай об этом, не думай», – твердил он сам себе, но в голове вопреки любому желанию мелькали образы: вот Скворцу отрезают ногу грубым мясницким ножом, вот режут ее на кусочки и кидают в свой проклятый суп. И уже позднее: вот по щекам старого друга катятся огромные слезы, уже не осталось ни рук, ни ног, уже от бока отрезают пласты мяса – и ни утешить друга, ни проклятия крикнуть мучителям… только глазами вращаешь дико да ушами можно пошевелить, язык же как мертвый…
Вчера доели очередного пленника, – значит, сегодня нового начнут. Их тут трое осталось, все худые да мелкие, поди угадай, кого выберут эти ягги. Как они вообще сюда забрались? Ягги жили далеко отсюда, на севере, и в русские земли совались крайне редко: богатыри их распознавали сразу и изничтожали без всякой пощады. А эти, видно, особенно осторожные да хитрые. Соловей молился всем богам, которых знал, чтобы в этих краях появился какой-нибудь богатырь – любой сгодится, даже самый слабый. Однако богатырь не появлялся. Да и зачем богатырю соваться в такую глухомань, чего он тут забыл? Нет, надежда на богатыря – она напрасная. Съедят его тут, как и Скворца, друга старого…
Ягга все так же колдовала над котлом, сыпала в него какие-то травки, пробовала на вкус. «Если травки уже в ход пошли, – значит, скоро и за мясцом пойдет, – обреченно отметил Соловей. – Без мяса у них не обходится…»
Стук в дверь раздался совершенно неожиданно. Ягга вздрогнула, а Соловей весь напрягся. Сколько он уже тут в чулане висит, а в дверь удаленной от людных мест лесной избушки еще ни разу никто не стучал… Стук повторился снова, уже настойчивей, раздался мужской окрик:
– Эй, хозяева, есть кто живой?
– Иду-иду, милок, – прошамкала старушечьим голосом ягга и, обернувшись старенькой бабкой, засеменила открывать дверь. На пороге стоял рослый воин в кольчуге и стальном шлеме, на боку красовался меч. «Неужели богатырь?» – мелькнула у Соловушки надежда, но тут же погасла.
– Здравствуй, бабушка, – поздоровался воин, внимательно оглядывая избушку.
– И тебе не болеть, милай, – забормотала ягга, – мне уж недолго осталось, старенькой.
– А что это ты тут одна, в уединении таком живешь, – поинтересовался воин, с подозрением глядя на бабку, – от людей далеко?
– Да уж доживаю остаток дней, – сокрушалась бабка-ягга. – А ты сам-то, соколик, кем будешь?
– Стражником я буду, – воин внимательным взглядом шарил по избушке, – подозрительные места проверяю по указу княгини нашей Василисы.
– Да разве же я подозрительная? – всплеснула руками бабка. – Мирная старушка, мухи не обижу.
– На прошлой неделе трактир проверяли придорожный: мирная такая семья, бабушка и дочка с мужем, – поделился стражник, – а в подвале оказались пять человек зарыты – грабили хозяева одиноких путников и убивали. Так что с доверием у меня плохо, я уж сам все посмотрю лучше.
– Ужасы какие ты рассказываешь, милай! – Ягга даже отступила назад.
– Ну ты-то – старушка мирная, чего тебе бояться? – примирительно ответил стражник. – Ты тут одна живешь?
– Одна, – быстро ответила старушка, – с котиком.
– С котиком – это хорошо, – благодушно кивнул стражник, – а домик кто построил?
– Домик-то… – замялась ягга, но быстро нашлась: – А домик сынок мой построил, еще пока жив был.
– Ай, беда, – смутился стражник и тут же участливо спросил: – И давно беда случилась, давно одна живешь, бабуль?
– Да что же это я тебя и не угостила ничем? – воскликнула бабка и, засуетившись, направилась к печке.
«Только не ешь ничего!» – взмолился Соловей. Уж на что он сам, при его роде занятий, стражу не любил, а этот стражник ему нравился так, что словами описать было нельзя.
– Да я не голоден, бабуль, – ласково улыбнулся стражник. – Я спрашиваю, давно ли ты одна живешь?
– Ой, давно уже, – тяжко закрехала бабка, – давно, милай. Нет мне подмоги на всем белом свете, одна я осталась.
– Избушку построил твой сын; сын умер уже давно, – начал перечислять стражник, – а я тут осенью проходил – не было избушки никакой.
Глаза у бабки забегали. Стражник смотрел на нее ласково, но за этой ласковостью виделась угроза. Да и ладонь как бы невзначай легла на рукоять меча…
– Так запамятовала я, милок: старость, сам понимаешь, уж и не помню, что вчера было, а что давно…
– Понимаю, как не понимать, – участливо протянул стражник. – Ты в уголок пока сядь.
– Сейчас милок, сейчас. – Бабка суетилась, и ее рука будто бы случайно взялась за кочергу.
– В угол, я сказал! – рявкнул резко стражник, увидев этот якобы случайный жест. Все его показное благодушие резко слетело, не подчиниться этой команде было трудно.
– Ты что же, милок, на старую бабушку кричишь? – обиженно засопела ягга, но в угол все же села, оставив кочергу. – Ну забыла бабушка, старая ведь!
Стражник обстоятельно начал осматривать избушку. Вначале он заглянул в котел, поворошив тот половником, потом заглянул за печку. Двигался он медленно, но ни на секунду не ослаблял бдительности и ни разу не повернулся к бабке спиной.
«Давай же! – умолял его про себя Соловушка. – Тут дверь потайная, щель должен заметить». Он вращал ушами и дергал носом изо всех сил, стараясь создать хоть какой-то шум, который смог бы услышать воин. Соловушка видел в глазах ягги нарастающий испуг и упивался этим ее страхом. «Давай же, родной, услышь звуки, спаси нас, я сам в стражники пойду после этого, вот ей-богу, брошу все и буду людей беречь!» – взмолился мысленно Соловей. Воин начал простукивать пол сапогом, видно, искал подвал, но вдруг насторожился:
– А это что за шум?
– Шум? – всполошилась бабка. – Что за шум?
Воин двинулся к тайной двери чулана, Соловушка заныл в предвкушении.
Вдруг из-за печки вылез черный кот. Он отряхнулся и, потянувшись, уставился на стражника.
«Нет! – взмолился Соловей. – Нет, только не сейчас! Ну почему?!».
– Ах вот кто шумел! – ласково произнес стражник, с умилением глядя на кота. – Иди сюда, кот-котофей.
Он опустился на колено и начал гладить кота. С бабки он не спускал глаз, но на кота практически не смотрел.
– Люблю я кошек, – признался стражник, поглаживая кошачью спинку, – кошка – животное полезное.
– Более, чем ты думаешь! – оскалилась бабка хищно.
Реакция у стражника была отменная: он не стал задавать глупых вопросов, а попытался отпрыгнуть, но не успел буквально на мгновение. Ягг, обернувшись в свой облик, уже схватил его ногу, и стражник упал на пол. Свободной ногой он ударил нападавшего ягга прямо в морду, рука его пыталась вытащить меч, однако подскочившая ягга ударила его со всей силы кочергой по голове. Оглушенный стражник попытался закрыться и откатиться, но удары сыпались один за другим, и после десятка попавших по голове он затих.
Соловушка горько заплакал в своем чулане.
– Уходить надо отсюда, – прохрипел ягг, морда его была разбита ударом сапога, половина зубов выбита, глаз начал заплывать, – этого искать будут.
– На охоту больше не ходим, – согласилась ягга, – доедим этих и уйдем.
– Этого первым! – Чудовище злобно пнуло стражника ногой.
Глава 29
Битва у протолчего брода начинается
Атаку назначили на утро, переяславские полки опять задерживались. Хоть княжич Радомир, один из многочисленных сыновей князя Всеволода, и подгонял своих воинов как мог, но все равно его войско шло медленней всех. Пусть и самыми слабыми были те полки, а все же решили подождать и их. Утром противоположный берег реки был занят войсками княгини Аленушки. На правом фланге стояли войска галичан, их стяг с желтым львом гордо вился над их стройными рядами, а вот на левом наблюдался полнейший разнобой: толпа мужиков просто стояла без всякого порядка.
– Все, как я и говорил, – удовлетворенно произнес Святослав, оглядывающий ряды противника, – войско за это время не соберешь, нагнали мужиков. Одним ударом сокрушим.
– Мне вот это не нравится. – Палец Ростислава Смоленского указывал на паруса, что показались вдали на реке.
– Раз это не к нам помощь идет – стало быть, к ним, – Иван-царевич угрюмо посмотрел на паруса: они приближались медленно, но неуклонно, – надо заслон создать.
– Поставь туда переяславцев, – посоветовал Святослав, – все равно от них толку немного.
– Толк от нас будет, – зарделся молодой Радомир. Он так старался нравиться всем сразу, что до сих пор не примкнул ни к Святославу, ни к Ивану.
– Будет, когда научитесь не отставать, – отрезал Святослав, но Иван с ним опять не согласился:
– Не знаем мы, что там, на кораблях этих, и мне это не нравится совсем. – Иван задумался на минуту. – Смоленцев в заслон поставим.
– Понял, – смекнул Ростислав Смоленский, – неожиданно не ударят, сдержим, случись чего…
– Вон там войско поставь, – указал Иван место, где кончался брод и можно было пройти ладьям, не сев на мель, – там они высадятся.
Ознакомительная версия.
