Ознакомительная версия.
И Аркадий Сергеич, не слушая никаких возражений, нацелил экран прямиком на зеркало – и решительно преодолел границу между мирами.
Очень вовремя.
В двери уже стучала милиция: кое-кто из соседей посмотрел телевизор и опознал в злоумышленнике Гроссмагусе респектабельного мужчину с участка номер тринадцать…
С милицией объяснялась не Аэлита Касимовна, нарочито громко ворочавшая кастрюлями и тарелками, а Наташа, сумевшая сохранить невозмутимо философический вид.
«Папа?.. Знаете, его нет. Он уехал. Поздно вечером. Дедушка позвонил из-под Новомухранска – видимо, папа отправился прямо туда. Мы не знаем, на чём, сейчас лето, с билетами трудно. Иногда он просто платит проводнику и ютится в служебном купе. Но кажется, теперь туда ходит и междугородный автобус, только тот ползёт двое суток. Быстрее всего самолётом, вполне возможно, что он сел на чартерный рейс – впрочем, папа не любит летать. Нет, пока ещё не сообщил… Сами ждём. Кто на даче? Моя мама, Аэлита Касимовна, и мои друзья по бывшей школе. Больше нет никого, хотите – ищите. Внизу – терраса, столовая, кухня, кладовка, вверху – три спальни и лестница на мансарду. Всё открыто, пожалуйста, только малость неприбрано – мы не ждали гостей»…
Её молодость, томная красота, тихий, но внушающий уважение голос, и уверенный тон порядочного человека, оскорбленного беспардонным вмешательством в свою частную жизнь, осадили ретивых служак. Без конца извиняясь, один из них всё-таки быстро заглянул во все комнаты, а также в гараж, туалет и сарай во дворе.
Разумеется, никого не нашли.
«Вот и всё», – сказала Наташа, когда незваные посетители удалились.
«Иногда они возвращаются!» – ответила с желчной иронией Аэлита Касимовна. – «А до этого учиняют слежку за домом и прослушивают телефоны».
Она была из семьи диссидентов и знала, о чем говорила.
«Но у нас теперь есть интернет!» – возразил Родион. – «Попробуем-ка связаться с мнимым магом по мылу!»…
«Бред какой-то», – показала головой Аэлита Касимовна. – «Электронная почта в сказочном царстве?»…
«А почему бы сперва не попробовать?», – присоединилась к Родиону Наташа. – «Ты умница, Князев! Давай!»…
Очутившись в лаборатории мага, Аркадий Сергеевич решил первым делом ознакомиться со всем, что там находилось. У него это получилось намного быстрее, чем накануне у Ляли, поскольку он заведомо лучше её разбирался в технических штучках, которыми помещение было буквально нашпиговано от пола до потолка – только многие были замаскированы под обычные принадлежности колдуна, ведуна и алхимика. Волшебная палочка оказалась прибором, считывавшим показания с датчиков, расположенных на котлах и ретортах, а также управлявшим процессами и реакциями. Система неоновых лампочек вкупе с микрофонами и динамиками, искусно встроенными в чучела, статуи и черепа, создавала жутковатые аудиовизуальные эффекты при попытке случайного гостя вторгнуться в хозяйство Аскания. В метлу был вмонтирован мощный, но маленький реактивный двигатель – вероятно, новейшая разработка авиа– или космоконструкторов. Далеко улететь на таком снаряде было вряд ли возможно, но сразить наповал ротозеев, сделав круг над дворцом – это запросто. А уж всяких облегчающих жизнь мелочей вроде фена, тостера, кофе-машины, микроволновки и электронного отпугивателя насекомых и грызунов, было пруд пруди – Асканий тащил к себе всё, что плохо лежало на складах или, может быть, на свалках подержанной техники. Вероятно, многое он собирал (по инструкциям или наитию) из купленных в «Самопале» деталей и корпусов. Во всяком случае, зеркало-монитор явно было не серийной продукцией, равно как пульт к нему. В магазинах таких вещей не водилось – Аркадий Сергеевич это знал на собственном опыте.
Кое-что понять помог Вольдемар – свидетель упорных опытов мага с энергией, пространством и временем. Бывший человекопёс объяснял, для чего Асканию требовались те или иные вещества и предметы, не знакомые людям XXI века, но вполне заурядные для более древних эпох.
Картина складывалась потрясающая, и Аркадий Сергеевич ни капли не пожалел, что взял да скакнул, словно хулиганистый любопытный мальчишка, в иную реальность. Он даже зауважал своего двойника (если только Асканий сам придумал и сотворил все имевшиеся в лаборатории хитроумные диковинки). Да и жалко стало великого мага, чьи далеко идущие замыслы оказались порушенными компанией, состоявшей из кучки рисковых тинэйджеров, бывшего оборотня, флегматичной студентки-философини, простодушного милиционера Лапушкина, самого Аркадия Сергеевича, многих простых, совершенно чуждых и науке, и магии, москвичей и…
И – кем бы он ни был – Гронта?
Лапушкин с головой погрузился дела, работая как проклятый за себя и за Мардохеева. У него даже не было времени пообедать – спасибо Лесе Птицыной, что поделилась с ним бутербродом и заварила вкусного чаю. Нервные переговоры с начальством, ответы на беспрерывно раздававшиеся звонки, допросы свидетелей, потерпевших и подозреваемых, пара выездов на места происшествий, кипы рапортов, справок, доносов, запросов, отражение нескольких атак снимающей и пишущей братии…
Уфф!!..
К вечеру стало немного полегче, но со службы не отпускали: приказом сверху вся городская милиция была переведена на особый режим работы; отдыхающие были отозваны из отпусков и отгулов, не слишком серьёзно больные – с диванов, пенсионеры, способные дать дельный совет – со своих садовых участков…
Но когда часам к девяти Лапушкин начал засыпать прямо над телефоном (сказалась бессонная и суматошная ночь), начальство смилостивилось и велело ему отправляться домой, чтобы завтра как штык явиться к восьми в отделение.
Мозг его уже почти не справлялся с нагрузкой, однако Николай Евгеньевич всё же зашёл в огромный универсам и купил немного продуктов себе, а животным —нужного корма.
Поднявшись в квартиру, он первым делом зашёл на лоджию и едва не обмер: черепаха не подавала признаков жизни. Голова её безвольно висела, вывалившись из-под панцыря, глаза были затянуты мутной плёнкой, лапы не шевелились, хвостик напоминал увядший кончик заплесневевшей свеколки…
Как бы Лапушкин ни относился к Асканию, его гибели он, разумеется, не хотел.
Второпях накачавшись крепчайшим кофе, он схватил бездыханную тварь и помчался к ветеринару, благо, клиника находилась недалеко и работала круглосуточно.
Кормить кота было некогда.
Да и не было больше в квартире никакого кота…
– Папа!!..
Ляля давно так не радовалась при виде отца, хоть и знала теперь, что Василий Петрович – не её, а Клавин родитель.
– Ты принцесса моя!! – раскрыл он ей объятия.
Катерина Витальевна суетилась между кухней и комнатой, тихо смахивая с сиявшего счастьем лица набегавшие иногда шальные слезинки.
Простенький халатик с оборочками сидел на ней, словно бальное платье.
И тут только Ляля поняла, как она любит этих людей.
А мысль о том, что придётся, сдав последний экзамен, вернуться в Мидонию, показалась ей глупой и дикой.
Родион ухитрился добраться до дома раньше брата и матери. И поэтому он первым увидел на коврике возле двери… слегка потрёпанного, чуть обиженного, но здорового и невредимого Кешку.
– Нашёлся!! – ахнул Родион, бросил вещи прямо на лестничной клетке и прижал к себе рыжего друга.
Но кот тотчас высвободился и снова спрыгнул на коврик, отогнув лапой край.
Под ковриком лежал какой-то крохотный целлофановый свёрточек, сколотый дамской шпилькой.
Родион нагнулся, взял его и осторожно развернул, бросив грязную шпильку на серые плитки. Внутри виднелся коричневый катышек – сухарик, выявляющий в людях их животные сущности. Или наоборот.
– Кеш, откуда ты это взял? – удивился Родион. – Ну, давай сначала войдём, а потом побеседуем…
Он открыл ключом дверь, впустил Кешку, закинул внутрь свой рюкзак, сменил кроссовки на шлёпанцы, зашёл на кухню, включил чайник и присвистнул: «Ой, а жрать-то нам почти нечего! Я забыл купить даже хлеба. А старый заплесневел. Подождёшь немного, Кешан?»…
Родион снова переобулся и ринулся в магазин, чтоб разжиться хлебом, молоком и картошкой.
У подъезда его окликнула толстая и крикливая, но беззлобная Октябрина Иванна с двенадцатого этажа:
– Родинька, ты случайно не видел нигде такого чёрненького пуделёчка, похожего на мою Карменситу?
С тех пор, как её обожаемая пуделиха умерла от обжорства, несчастная тётка была слегка не в себе и склонна к внезапным истерикам.
– Нет, Октябрина Иванна, – вежливо ответил Родион. – Меня не было тут два дня, а сегодня я никаких пуделёчков не видел.
– Если вдруг встретишь, верни его мне! – взмолилась толстушка. – Он такой… умненький, игривый, забавный, фокусы разные знает, только что не разговаривает… Отзывается на имя Король, Королёк… Наверное, большие псы его напугали – сбежал от меня на бульварчике… Ты узнаешь его – на нём Карменситин ошейник, помнишь, розовый с перламутром.
Ознакомительная версия.
