– Прибыли, йенгангер.
Фьялбъерн наконец отпустил меня и отошел. Я несколько растерянно огляделся. Что теперь? Моряки уже спустили трап и сходили с «Гордого линорма».
Лирак, не дав опомниться, потянул меня за руку:
– Пошли, пошли, нечего смотреть по сторонам, а то потом не сыщем.
Я не понял, что он имел в виду, но стоило нам только оказаться на песке, как Фьялбъерн подошел к носу корабля и положил ладонь на деревянную обшивку. Что-то сказал – я не расслышал, что именно, видел только, как шевелились губы ярла.
По воде прошла рябь, послышалось странное гудение. Миг – и матовое, кое-где прогнившее дерево вдруг потемнело, вздрогнуло и заискрилось. Стало черным, гибким, извивающимся. Корабль исчез. Фьялбъерн, улыбаясь, смотрел в агатовые глаза огромного водяного линорма. Змееподобное тело изгибалось, чешуя блестела, отражая сказочный свет всего Топпеналлохона. Фьялбъерн протянул к нему руку. Чудовищная пасть открылась, раздвоенный, красный как гранат язык обвил пальцы драуга, лизнул ладонь.
– Гос-с-с-с-с-подин.
Шипение заставило сжаться. Страшный зверь, скорее бы он снова стал кораблем.
– Я тебя позову, – сказал Фьялбъерн, – сейчас мы гости Гунфридра.
В голосе драуга слышались неожиданно теплые и ласковые нотки, будто он разговаривал с любимым ребенком.
Немигающие глаза уставились на мертвого ярла, линорм чуть склонил голову:
– Как с-с-кажете.
Дракон изогнулся всем телом, развернулся и, сверкнув черной молнией, пропал среди жемчужных домов и храмов.
Не в силах сдвинуться, я смотрел ему вслед. Разве что рта не раскрыл, хотя и это было вполне возможно. И даже не сразу понял, что Фьялбъерн смотрит на меня в упор.
– Ну что, йенгангер, как тебе наш гордый линорм?
Я пожал плечами:
– Что могу сказать я – всего лишь гость с суши? Впечатляет.
Ярл нехорошо прищурился, он явно ожидал не таких слов. Но, хмыкнув, кивнул:
– Да, то ли еще будет.
По его словам я понял, что сумел задеть его за живое. Хорошо это или плохо – кто знает, но на мгновение мне почему-то стало приятно. Не все же этому хаму быть на коне.
Перед нами появился хавман в отливавших золотом доспехах:
– Владыка Моря желает видеть Оларса Глемта – дроттена Ванханена, – провозгласил он.
Уставившись на хавмана, я потерял дар речи. Кажется, уже второй раз за короткий промежуток времени. Дроттен Ванханена? Этого не может быть! Даже мои предки никогда не были дроттенами, хотя и считались уважаемыми людьми.
Команда «Гордого линорма» взирала на меня в каком-то странном оцепенении, озадаченно поглядывая на своего ярла. Но сам Фьялбъерн смотрел на меня так, словно хотел испепелить на месте.
– Я не…
– Великий Гунфридр слишком долго ждал, – оборвал меня хавман. – Идем!
Пожав плечами, я бросил быстрый взгляд на все еще оторопевшую команду. Их вид был настолько забавен, что на моих губах появилась улыбка. А хоть бы и так! В следующий раз будете спрашивать, кого везете в гости своему господину! Пусть я не дроттен, но пока промолчу об этом.
Хавман провел меня по широкой дороге, выложенной изумительной мозаикой. По бокам стояли вооруженные хавманы и… прекрасные хавфруа. Хрупкие красавицы в доспехах удивительной красоты и остроконечных шлемах держали щиты полумесяцем, а на бедре каждой висел короткий меч.
Моему изумлению не было предела. Хавман, заметив это, оборонил:
– Царский караул Гунфридра – не только храбрые воины, но и бесстрашные воительницы. Не только валкарам служить своему господину-ветру Вирвельвину.
В его голосе слышалась гордость за морской народ.
– Да, стражи великого Гунфридра воистину хороши, – подтвердил я, внимательно разглядывая их.
Хавман улыбнулся и молча повел меня дальше. Он не попытался сказать, что морское войско – лучше всех в мире, и это удивило. Цари на суше, да и некоторые боги тоже только и знают, что хвалятся своей мощью и дерутся за первенство. Или же тут нечто иное? Знающий свою силу не кричит о ней?
Мы вошли во дворец. Я шагнул вперед, но нога не нашла опоры, пришлось ухватиться за руку хавмана. Под сапогом кругами разошлась вода. Будто я решил пройтись по воде. Что само по себе было глупо – я и так в воде.
– Утбурдовы зодчие, – вдруг пробормотал хавман. – Им только дай волю!
Перед нами простирался огромный зал. Стены, казалось, были воздвигнуты из синего хрусталя, в котором замерли фигуры маргюгр и морских чудовищ, потолок поддерживали колонны из бирюзы, увитые серебристыми водорослями, на противоположной стене во весь рост был нарисован Морской Владыка – ни человек, ни бог, ни рыба… Но кто же? Вспомнилось изображение Гунфридра в храме на скале. Может, мы всегда чувствовали его сердцем?
И хоть человеческих очертаний я не видел, было ощущение, что на меня неотрывно смотрят его глаза. Почти так же, как черный линорм глядел на Фьялбъерна.
Хавман вдруг поклонился в пояс:
– Господин мой, я привел Оларса Глемта, дроттена Ванханена.
– Хорошо, – пронеслось по залу, и неясно было, где источник голоса, он будто шел из всех уголков сразу. – Можешь идти.
Хавман быстро развернулся и направился к выходу. Спустя миг он исчез.
Я понял, что дороги назад нет. Трусом я никогда не был, но тут чувствовал, что готов в любую минуту сбежать. Только вот беда – бежать некуда. Глубоко вдохнув, я постарался успокоиться.
В зале царила тишина. Ожидание начинало действовать на нервы.
– Подойди, – неожиданно раздался голос.
Сердце пропустило удар. Я нахмурился, но, тряхнув головой, сбросил оцепенение и смело шагнул вперед. А потом еще и еще – лишь под ногами кругами расходилась прозрачная вода – озеро без дна.
– Ближе.
Я повиновался и остановился возле самой стены – дальше идти было просто некуда.
– Ближе, – повторил он.
– Но…
– Смелее, Оларс Глемт, – раздался довольный хохот, – просто иди.
Вокруг происходило что-то странное: кто-то видел все, что я делал, и явно забавлялся непутевым гостем с суши. При этом зал по-прежнему был пуст. А если тут кто и находился, то он умело прятался.
Неожиданно разозлившись на себя, я хрипло вздохнул и шагнул вперед.
Едва мое дыхание коснулось синего хрусталя – стена передо мной растаяла.
Что-то подтолкнуло меня в спину: едва удержавшись на ногах, я чуть не рухнул вниз. Восстановил равновесие, обернулся – и стена сомкнулась, по ней пробежала рябь, будто я смотрел в озерную воду.
Огляделся по сторонам: ни пола, ни стен, ни потолка. Из великолепного зала я попал в странное место без верха и низа. Невольно вспомнилась прогулка с Мяран по усыпанным звездами ночным небесам. Только сейчас я находился среди морской пучины.
– Вот уж страсть у этих богов к непонятному, – раздраженно пробормотал я. – Все не как у людей.
– Именно, – раздался звучный голос. – Хотя… взгляни на себя, Оларс. Может, в тебе тоже человеческого уже не осталось?
По спине пробежали мурашки, вспомнились слова Шайраха, и я резко вскинул голову:
– Спасибо, нагляделся.
– Так погляди внимательнее, – зазвенел смех.
Пространство передо мной замерцало, загорелись серебряные и сапфировые нити. Мгновение – и они переплелись друг с другом, стали единым целым – огромным овальным зеркалом в дорогой резной раме.
Оно ничего не отражало – сплошная чернота, тут же поглощавшая падавшие на нее блики света.
«Будто зовет по ту сторону Мрака», – некстати подумалось мне.
Тьма задрожала, подпрыгнула в верхнюю часть зеркала и стала сужаться. При этом она трепетала и извивалась, как живое существо. Вдох – тьма разделилась на две части, становясь меньше и меньше.
В зеркале появился человек в темной одежде. Что-то, сияя ярко-голубым светом, висело у него на груди. Дыхание перехватило. Слишком знакомое лицо: бледное, худое, резкие черты, смоль волос и серебро седины. Но не это заставило меня сделать шаг назад.
– Не может быть… – дрогнули мои губы.
Глаза – сам Мрак, безграничная тьма, затопившая зрачок, радужку и белок. Мрак и пустота. Будто через слепца в зеркало вод смотрел первозданный ужас, желающий выбраться на волю.
Я неосознанно поднес руку к глазам, пальцы тут же обожгло – и я их отдернул.
– Смотри внимательнее, Оларс, – прошелестел шепот, – внимательнее.
Черная бездна в глазах исчезла, растворилась в неистово полыхающем лиловом огне. Лиловый – цвет Глемтов. Я горько усмехнулся: так вот почему команда «Гордого линорма» обратила внимание на глаза. И Шайрах…
Но на смену странному веселью пришло хмурое уныние.
– Отлично. Красавцем не был, а теперь еще и дети будут пугаться.
– Уж не собственные ли? – Раздался смешок. – Так им не страшно.
– Не будет собственных, – неожиданно огрызнулся я, чувствуя, как раздражение готово выплеснуться наружу. – Мы все для богов игрушки, только сил уже нет, Морской Владыка. Хочешь убить – убей, воля твоя, а потешаться – не дам.
