– Витек, ты-то хоть видишь?
– Вижу.
– Туда нашей лебедушке и надо дойти. Ты всяко ее пойдешь охранять, так не дай в сторону уйти. Только не помогай, заново лезть придется.
Торжественно вручив аккуратно свернутый в чистое полотенце хлеб и кувшин с молоком, она подтолкнула меня в сторону горы:
– Иди, птица святокрылая, иди за силой своей. Только одно скажу, как сможешь, так и будет.
Могла я с трудом, хотя на ноги мне надели мягкие сапожки и облачили в наряд горных красавиц, платье ниже колен из толстой шерстяной ткани с геометрическими узорами, так Фиса наказала, мол, удобнее по горам ходить. Идти было неудобно: камни повсюду, щебень так и сыпался из-под ног, деревья стояли в самых неудачных местах, внизу ствола ветки не росли, и ухватиться было не за что, а кусты обросли длинными колючками. Я вся взмокла, кувшин оттянул руку, полотенце с хлебом постоянно за что-то цеплялось, ноги скользили и царапались о камни. Иногда голос Вито меня поправлял:
– Возьми левее.
Я вообще не имела никакого представления, что это был за уступчик и где он находится. Вскоре мне не стало хватать воздуха, хотя я понимала, что вряд ли поднялась высоко, движения замедлились и, наконец, я упала и скатилась на несколько метров вниз. Рядом сразу появился Вито и еще двое боевиков.
– Рина, ты не ушиблась?
– Кажется, нет.
Удивительно, но полотенце с хлебом и кувшин я из рук не отпустила, даже молоко не разлилось. Разобравшись с руками и ногами, ничего не сломано и двигается, я вздохнула:
– Надо идти.
– Ты будешь подниматься?
– Конечно, если не поднимусь, то Фиса заставит каждый день лазить. Превращусь в горную козочку.
Улыбнулись даже боевики, а Вито так откровенно рассмеялся, характер Фисы он познал достаточно.
– А ты пой, так легче будет.
– Ну да, мне уже и так перед ними прощения просить, перед духами, совсем разобидятся за мое завывание.
И вдруг один из боевиков опустил глаза и решился высказаться:
– Ты хорошо поешь.
– Фиса тебя не слышит, она бы сказала, что такое хорошо в моем исполнении. Надолго бы голос сам потерял.
Он тоже рассмеялся, наслушался уже за время моего лечения всего от главного лекаря. Я с трудом поднялась, отряхнулась и подобрала дары духам.
– Ладно, слушайте, все равно извиняться, одной песней меньше, одной больше.
Я уже потеряла счет своим падениям, чем выше я поднималась, тем легче сыпался щебень и мелкие камешки. Но назло Фисе и всему миру вставала, даже уже не отряхивалась и с песней шла снова вверх. Только удивлялась, что молоко из кувшина не выливалось, да и сам кувшин не разбивался, хотя пару раз я умудрилась ударить его о камень. Вито продолжал направлять меня: пойди направо, возьми налево. Казалось, что сил уже нет, ноги едва передвигаются, руки с трудом удерживают молоко и хлеб, пот застилает глаза. Песня тоже плохо получалась, я начала всхлипывать, но не позволила себе заплакать, еще чего, нечего боевикам слушать, как жена вождя рыдает от усталости, всего-то по горам прогулялась.
Площадка появилась передо мной неожиданно: абсолютно ровная поверхность в несколько метров, а дальше скала, поднимающаяся высоко вверх. В центре площадки стоял Амир. Я стала падать сразу, как только увидела его, и он успел меня подхватить, так со мной на руках и сел на землю.
Мы сидели на площадке. Он на земле – я на его коленях, а в моих руках дары духам гор… Немного отдышавшись и утерев лицо его платком, я спросила:
– Как ты сюда попал? Это из-за тебя меня Фиса отправила горы покорять?
Почему-то я на самом деле не удивилась его присутствию. Когда слезы перестали выливаться из меня потоком, где-то очень глубоко в душе появилась надежда, что Амир скоро появится.
– Я прилетел, когда ты уже ушла в свой горный поход. Фиса запретила помогать, и я решил дождаться тебя здесь.
– Мне еще духам гор надо подарки передать.
Он обнимал меня, и мне было приятны прикосновения его рук., можно было это удовольствие списать на мою усталость после горного похода, но я знала, что не только в этом причина, я его ждала.
Амир был в своем привычном одеянии, все черное, и я спросила:
– Почему вы всегда ходите в черном? Потому что Темные?
– Да.
– Ну, тогда мне тоже придется…
– Нет. Ты не Темная.
И сразу руки напряглись, стали жесткими, как руки статуи.
– Я не об этом, я знаю, что не Темная.
– Знаешь?
– Да. Вымыла уже все.
– Ты много плакала.
– Видел?
– Ты красиво поешь.
Я хрипло расхохоталась и взмахнула руками, от чего чуть не уронила кувшин, Амир его поймал и снова установил на мои колени. Насмеявшись, я попыталась встать, он сразу вскочил со мной на руках и поставил меня на ноги.
– И куда дары духам положить?
Мы стали озираться, и Амир обнаружил небольшую нишу, которая была высечена в скале. Я бы ее никак не достала со своим ростом, даже бы не заметила. Фиса знала, что Амир прилетит? Или сама и организовала нашу встречу?
Ниша была таких размеров, что туда как раз помещался кувшин и сверток с хлебом. Амир не стал брать в руки дары духам, подхватил меня за талию и приподнял, чтобы я смогла положить их туда. Когда он меня опустил на землю, я вздохнула и произнесла:
– Духи, приношу вам дар за вашу помощь в моем исцелении. И прошу меня простить за те звуки, которые издавала.
Амир сразу спросил:
– О чем ты?
– Фиса говорит, что мне надо извиниться за мое пение.
А вот последние события Амир точно не видел, он удивленно приподнял брови, хмыкнул и покачал головой, ох уж эта Фиса, и заявил:
– Мне понравилось, как ты поешь.
Я скептически взглянула на него и опять вздохнула, а глаза голубые – не обманывает. Амир смотрел на меня странным взглядом, очень внимательным и напряженным, даже рассматривал, чего-то от меня ждал. А я лишь спросила:
– Ты мне поможешь добраться обратно?
– Закрой глаза.
Смазанное движение и шелест листьев, вот зачем не послушалась, самой же хуже, меня слегка затошнило от скорости движения, ничего не увидела, только сама себя напугала.
Мы предстали перед Фисой, и она сразу стала возмущаться:
– И где вас ветром носило? Рине купаться время, а ты ее там держал в горах, разговоры разговаривал, потом все, потом. А теперь неси купаться, водица смоет все, что смыть пора, неси красавицу.
В домике было всего четыре маленькие комнатки, столовая, как кухня в обычном панельном доме, стол и три стула, ванная. Вито и Алекс с трудом помещались в комнатках, в кухоньку вообще старались не заходить, но еда каким-то образом там появлялась. Единственное место, где они еще могли присутствовать и не раздвигать стены, так это ванна, но путь им туда был заказан. В ванну Амир и перенесся практически мгновенно, поставил меня на ноги и долго не убирал рук с моих плеч. О чем он думал, так внимательно рассматривая меня? Даже не буду представлять свой вид после похода в горы, платок на голову я не надела и догадываюсь, как мои волосы изобразили волю, особенно после стольких падений. У меня хватило сил только на вопрос:
– Ты не уедешь?
– Нет.
И сразу исчез. Умытая, причесанная и очень голодная я предстала перед всей компанией, которая непонятным образом поместилась в беседке. Фиса сразу заохала, и Вито завернул меня в одеяло, накинуть на себя плед я не позволила:
– Я же так никого не вижу, как в чадре сижу!
Амир сидел напротив меня и продолжал смотреть тем же непонятным взглядом, очень внимательным, но, к счастью, светлым и голубым.
Когда мы с Фисой поели в полной тишине и Вито убрал посуду, Амир посмотрел на Алекса и тот поставил на стол ноутбук. Показывали новости, и Алекс коротко перевел:
– Известный тебе человек пропал.
На экране появилась фотография, и я узнала его, тот самый, чью фамилию назвал доктор Шерер. Я посмотрела на Амира, и он кивнул, его работа. Новости прервались, и на экране появился сам мужчина, прикрепленный ремнями к креслу, рядом с ним стоял Амир и говорил на английском спокойным ничего не выражающим тоном. Таким же тоном Амир пояснил:
– Я объяснил ему, в чем он был не прав.
На экране Амир замолчал и отошел в тень, а кресло преобразовалось в стол, большой хирургический стол, тут же к нему подошли люди в белых халатах. Экран погас, когда мужчина закричал.
– И что ты с ним сотворил? Неужели прощение гаду ползучему, неужели так и оставил его, только мутантом несчастным сделал?
Фиса была в курсе событий, вся вскипела как вулкан, даже кулачком взмахнула. Амир взглянул на нее и усмехнулся:
– Его обратили.
– Зачем? Он теперь вашу немереную силу …
– Он не получит крови.
Алекс нажал кнопку, и на экране появилась клетка, внутри которой бился о прутья зверь в человеческом обличье: разинутый рот и выпученные глаза, вместо одежды – лохмотья. В нескольких метрах от клетки на стойках висели пакеты с кровью. Страшная участь монстра, который считал себя человеком. Когда экран погас, я шепотом спросила:
