Рангрид судорожно вздохнула, будто хотела сказать что-то еще, а потом погладила меня по волосам, тихо усмехнулась:
– Я…
Сердце пропустило удар, подняв голову, взглянул в медовые глаза.
– …ждала тебя.
Внутри разлился жидкий огонь, ладоням стало горячо, а губы вмиг пересохли. И не мальчик давно, а сердце застучало, как безумное.
Притянул к себе – мягкую и податливую, – почувствовал прогнувшееся под руками гибкое тело. Губы обожгли огнем и медом, заставили позабыть все на свете. А она целовала и тихо смеялась, не думая отстраняться.
И дрожащее пламя свечи задула, пока под моими руками звякали застежки и распускалась шнуровка платья, а потом хлынул на плечи и спину шелковый водопад волос, освободившихся от кожаного ремешка.
Потом и вовсе все исчезло, мир сузился до маленькой комнатки с дурманящим запахом трав. Горячих жадных прикосновений и еле слышного шепота, стройного сильного тела и гладкой прохладной кожи.
Лунный свет проникал сквозь узкое окошко, едва освещая склонившуюся ко мне Рангрид. А вокруг ничего не было – лишь участившееся дыхание, безумный шепот, что таял прямо на губах, и впившиеся до боли в плечи ногти.
После нам не нужны были слова. Разве они что-то значили?
Она потерлась щекой о мое плечо, прижимаясь крепче, и я видел – на полуприкрытых губах блуждала улыбка.
Я натянул на нас обоих одеяло, поцеловав ее в висок, погладил разметавшиеся по подушке рябиновые пряди. При свете почти красные, а при одной свече – рыжие, как пламя. Рябиновая ягода, а поцелует – дикий мед.
Я прижал Рангрид крепче. Вся моя. И рябины красный мед – только мой.
Проснулся я свежим и отдохнувшим. Некоторое время просто лежал, не открывая глаз и прислушиваясь к ощущениям. От слабости пропал и след, мышцы не тянуло, настроение было почти хорошим. Правда, я сразу же понял, что нахожусь в постели один. Вот так и верь женщинам. Привстал немного и осмотрелся – комнатка была куда больше, чем показалось сразу. Добротные ставни, отделанные деревом стены, на них висело оружие и, как ни странно, яркий ковер, сотканный руками южных мастериц. Я хмыкнул: небедные люди здесь живут.
Дверь в комнатку тихонько скрипнула, но никто так и не вошел. Лишь приоткрытая щелочка давала понять, что за мной наблюдают с той стороны. Потом что-то стукнуло о пол, послышалось сопение и ругань:
– Черные крылышки утбурда, нет мне покоя!
Я невольно улыбнулся. Только один медведь способен, искренне желая не разбудить хозяина, что-нибудь уронить за дверью.
– Йорд, я все слышу. Заходи.
– Да я тут это… – попытался объяснить рисе, вваливаясь в комнатку спиной и медленно поворачиваясь ко мне. В его руках оказался большой деревянный поднос, на котором стояли глубокая тарелка, лепешки и изящный глиняный кувшин.
Он подошел и поставил поднос на стол, рядом с кроватью:
– В общем, это завтрак.
Йорд оповестил с такой важностью, будто эта услуга требовала дополнительной оплаты. Я быстро глянул в тарелку: похлебка с грибами и овощами. Что ж, выглядит неплохо, пахнет, кстати, тоже.
– Кухарка у Йортрен готовит – пальчики оближешь.
От него явно не ускользнула моя заинтересованность едой. Рисе остановился возле кровати и подозрительно разглядывал меня.
– Что такое?
На миг пришлось оторваться от еды и глянуть на слугу.
– Сегодня уже получше, – важно отметил тот, бесцеремонно плюхаясь на кровать, от чего тарелка чуть не подпрыгнула на подносе – хорошо, успел вовремя удержать.
– Э?
– Вчера смотреть было невозможно, – заявил рисе. – Сегодня почти живой. Здоровья не прибавилось, но хоть взгляд не такой безразличный. А то вчера я, грешным делом, подумал, что Рангрид обнимается с каменным столбом.
Я хмыкнул, но отвечать не стал. Во-первых, есть хотелось просто чудовищно, а во-вторых, возразить толком было нечего. Тем не менее болтовня рисе действовала умиротворяюще.
– Как вы здесь оказались?
Йорд мигом посерьезнел:
– У хозяйки нашей много осведомителей в Къергаре. Через них дорогу и узнали.
– Давно уже в Ванханене?
Я обжегся и поморщился, потянулся за свежей лепешкой.
Рисе задумался:
– Ну-у-у, недели полторы – не меньше.
Я поперхнулся и закашлялся. Йорд удивленно посмотрел на меня:
– Что случилось?
– Да нет, ничего. Просто пытаюсь понять, как мы с Шайрахом могли так задержаться.
– С вами Арве не было, – усмехнулся он. – Вот и ответ. На вид простой мальчонка, а тропки чует – на раз! Как ручеек, что и сквозь камни пробьется.
Я вздохнул, утерев выступившие слезы:
– Что ж, возможно, парень и впрямь родной край чует лучше других. Кстати, где он сам-то?
– С утра с Шайрахом куда-то поехали, – отмахнулся Йорд. – Как услышал, что вы тут, прям рвался увидеть, но хозяйка наказала никого, кроме Рангрид, не пускать.
Я нахмурился и внимательно посмотрел на слугу:
– Это еще почему?
Йорд невозмутимо встретил мой взгляд:
– Ну как же… Потому что она вам нравится больше всех… как целительница!
* * *
С Йортрен я встретился уже около полудня. Статная светловолосая ванханенка показалась властной и спокойной госпожой – куда более уверенной в себе, чем тогда, в видении Мяран. Кажется, даже платье и браслет из бромдов на ней были теми же. Она увела меня на второй этаж, оставив внизу Йорда и Рангрид, и велела нас не беспокоить.
Хозяйка дома завела меня в темное помещение с низким потолком, широким столом посередине и двумя стульями. Сверху свисали пучки трав, привязанные к балкам короткими ремешками, наполняя воздух приятным свежим запахом.
На столе стояли плошка и свеча. Йортрен щелкнула пальцами, и на конце свечи зажегся трепещущий огонек.
– Узнаешь, Оларс? – спросила она.
Я кивнул:
– Да.
Вдохнул полной грудью и быстрыми шагами подошел к столу. Тому, кто говорит с мертвыми, много не нужно. Плошка с водой, огонь, чтобы растопить ночную тьму, и сила. Собственная сила колдуна, которой он способен вызвать с той стороны Мрака дух умершего.
Йортрен стояла у двери, сложив руки на груди, и внимательно следила за мной.
– Ты слышишь мертвых, – сказал я.
Вопрос не получился – вышло утверждение. Она кивнула.
– Ты – колдунья, но при этом не бедствуешь. Как я понимаю, имеешь в Ванханене влияние, иначе б ни Мяран, ни Владыка Морей не отправили меня к тебе, так?
На губах Йортрен обозначилась улыбка. Она подошла к стулу, отодвинула его и присела:
– Не стой, Оларс. Разговор будет долгим.
Я опустился напротив нее, не сводя настороженного взгляда.
– Я – вдова, Оларс, – начала она хрипловато. – Мой покойный муж – Стейн из рода Берген.
Имя вспыхнуло, будто огонь во тьме. Стейн Берген! Но ведь так…
Видя мое выражение лица, Йортрен снова кивнула:
– Да, я была женой дроттена Ванханена. Он умер три года назад. Несмотря на приличную разницу в возрасте, брак у нас был крепким. Поэтому даже после его смерти я правлю Ванханеном… с ним.
Кончикам пальцев вдруг стало горячо – знакомое ощущение, появляющееся именно тогда, когда я начинал чертить в воздухе руны заклятия. Подняв руку, я с удивлением уставился на серебрящиеся при слабом свете свечи пальцы.
– Не удивляйся, – сказала Йортрен, – в этой комнате магия сама стремится вырваться наружу. Впрочем, так даже будет легче. – Она подвинула ко мне ближе плошку с водой: – Начерти руну входа.
Повинуясь спокойному голосу и внимательному взгляду, я нарисовал над водой несколько линий. Они тут же задрожали, слились в руну, ставшую прозрачной. Я прищурился, руна вспыхнула всеми цветами радуги, а вода плеснула на стол. Миг – чернота окутала все пространство от меня до Йортрен. Я почувствовал головокружение, услышал тихий зов – зов бездны.
Серебряная тень вырвалась из черноты и метнулась к потолку.
– Оларс…
Смутно знакомый голос заставил вздрогнуть. Я поднял голову, всматриваясь в сияющие очертания, слабо напоминающие человеческие.
– Хоть ты и Посредник, но полностью мы его не увидим, – шепнула Йортрен, – хранение ключа забирает слишком много сил.
Я бросил быстрый взгляд на колдунью, вспомнив, что уже не первый раз слышу про ключ.
– Что за ключ?
– Давным-давно, когда Хозяин Штормов первый раз нарушил клятву, данную Гунфридру, – послышался шелестящий голос сверху, – Владыка Морей велел своим мастерам сотворить ключ от Цитадели. И отдал его во владение дроттену Ванханена. Из поколения в поколение ключ передавался от отца к сыну. Сам Гунфридр не мог им воспользоваться, но люди – вполне. Ключ – тайна, поэтому о нем молчали. Знали лишь самые близкие и, разумеется, сам Владыка Морей.
Перед глазами возникло хмурое лицо пожилого мужчины, сотканное из серебристого тумана. Стейн… Я его несколько раз видел в детстве, но никогда бы не мог подумать, что встречусь с ним вот так – после его смерти.
– Если ключом Гунфридра отпереть врата в Цитадели Спокельсе, то можно оказаться прямо в Ванханене.
