Советник даже не моргнул.
– Слишком много воинов было задействовано. Боюсь, мы ничего не могли с этим поделать.
Бровь Хепри изогнулась, придав лицу совершенно дикое выражение.
– Хорошо… – протянул он и цапнул кубок с протянутого служанкой подноса. Дождавшись, пока та выйдет, правитель продолжил: – Тогда как быть с людьми?
– С людьми? – переспросил Нутху, внезапно почувствовав холодок, змеей сбежавший по спине.
Хепри угрюмо кивнул и закинул вторую ногу на подлокотник.
– Именно. С жителями Лоэрдилиена. И Эмрада. И всех окрестных деревень.
В зале воцарилось молчание. Спустя некоторое время советник откашлялся.
– Простите, повелитель, наверное, я не столь осведомлен, как вы. Не будете ли вы столь…
– Буду. Конечно, – перебил его Хепри и отхлебнул из кубка. Пожалуй, сегодня он пил больше обычного. – Сегодня, насколько ты знаешь, меня осчастливила визитом одна крайне неприятная особа. Она поведала мне множество наинтереснейших вещей. В частности, о беспорядках и панике, обуявших города Лоэрдилиена. Люди вышли из-под контроля властей. Конечно, они напуганы шедим, которые уже стерли Видрир с лица земли и пересекли границу. Голод и военное положение тоже сыграли свою роль. Но знаешь, что привело этот человеческий сброд на грань абсолютной истерии? Знаешь, что заставило обнаглеть их так называемого короля до такой степени, что он даже посмел угрожать мне? – Он нехорошо усмехнулся. – Они ждут Избранных. Конца света они ждут. С вилами и мотыгами эти обезьяны ищут рыжеволосую эльфийку и серокожего эльфа. Именно тогда, когда это нам совершенно невыгодно. Так вот, я хочу знать, – он тщетно попытался унять дрожь в руках, – хочу понять, кто же посмел открыть рот. Кто? КТО?!
Кубок вновь описал дугу и врезался чуть ниже изображения Кемет, винное пятно потекло по животу вороного коня царицы, словно кровь из вспоротого брюха. Правитель явно выдыхался.
– …И придут они в древний Мертвый Сад, и произнесут заклинание богомерзкое! И расколется земля, и вырвется из недр ее огонь всепожирающий! И выйдут оттуда звери невиданные…
Громкий, проникновенный голос парня, стоявшего на помосте посреди площади, привлекал все больше и больше народа. Парень же продолжал да так вдохновенно, словно сам был очевидцем грядущих событий.
– …Страшитесь, люди, конец света уже близко! Наслаждайтесь последними днями своих жизней, ибо не будет больше времени у вас! Забудьте про мирские дела и молитесь!
Толпа взволнованно загудела.
– Да откуда тебе об этом знать, сосунок?! – Из гущи народа донесся хриплый голос. – С чего ты взял подобную чушь?! Можно подумать, ты видел этих «Избранных»…
– Видел! – воодушевленно подхватил молодой проповедник. – Клянусь святой памятью матери, клянусь Ану, видел этими самыми глазами! Они убили моего отца, эти звери в обличье эльфов! Да, да, эльфов!!! – Он воздел руки, вторя возросшему гулу собравшейся толпы. На его щеке блеснула слеза. – Темный эльф с кожей серой, как у мертвяка, жестокий убийца, каких не видывал свет, и рыжеволосая девка со шрамом на щеке. Они смеялись, когда терзали плоть моего отца! Думали, что прикончили и меня, но ошиблись себе на погибель! Однако! Что я, деревенский жрец, простой человек, способен поделать с этими зверьми?! Ничего! Мне ничего не остается, кроме как неотступно следовать за ними, надеясь увидеть, как убийцы получат заслуженное возмездие! Смотрите, ибо доберутся Избранные и до вас, разрушат, сожгут ваши дома, выпьют кровь ваших детей и, наигравшись, двинутся дальше, как сделали в Артаисе, и в Ас'шараде, где убили уважаемого торговца и всю его охрану, и в Видрире, куда они впустили эти исчадия адские, шедим! Они не знают ни жалости, ни пощады! Остерегайтесь иноземцев и путешественников, присматривайтесь к ним, ибо они могут оказаться гибелью вашего города!
– А ведь и правда! – воскликнул усач, стоявший рядом с помостом. – Помните, что рассказывал купец Берталь, когда вернулся из Артаиса? Про эльфов, которые той весной устроили резню на окраине города?
– Вот! Вот про что и я говорю! – вновь заорал парень, стараясь перекричать ропот толпы. – Будьте осторожны, ибо они уже близко!
Вскоре, когда в конце улицы показались стражники, парень ловко спрыгнул с помоста и, растолкав собравшихся людей, исчез во тьме одного из переулков. Вслед за ним от толпы отделился смуглый темноволосый юноша. Поправив отороченный мехом воротник камзола, он неторопливо последовал за проповедником.
Исаир склонился ближе к Мадее, стараясь не вылететь из седла при этой безумной скачке. Мимо проносились деревья, ветер свистел в ушах…
– Что? – проорал он. – Повтори, я не расслышал!
– Отпусти меня. Я могу нормально держаться…
Исаир покачал головой и прижал девушку к себе еще сильнее.
– Нет, – категорически отрезал он. – Ты еще слишком слаба.
– Неправда. Я могу обойтись и без твоей помощи…
– Ну да. Видела бы себя со стороны, так бы не говорила.
Мадея ничего не ответила, лишь склонила голову на грудь, позволив ей безвольно качаться. Мгновение спустя ее тело пронизала судорога, настолько сильная, что девушка чуть не свалилась с седла.
– Мадея! Что с тобой? – Исаир поспешно остановил коня и тронул ничего не отвечавшую девушку за подбородок. Голова Мадеи откинулась назад, продемонстрировав лишенное красок лицо, на котором белели закатившиеся глаза. Лишь спустя некоторое время Исаир понял, что у этих глаз попросту отсутствовали радужка и зрачки.
Совсем как у тех тварей из Чащ Богов.
– Нет… – пробормотал он. – Нет, нет, не может быть…
Спустив Мадею на снег, он похлопал по ее обескровленным, точно у мертвеца, щекам. Затем схватил тонкое запястье и нащупал ровный, хотя и слабый пульс.
– Да что же это такое?.. – Исаир закусил губу, отчаянно вспоминая хоть что-нибудь, хотя бы одно средство, могущее ей помочь. Снадобий у них не было – они остались в сумках, которые отобрали люди Тирита. Он же сам никаких заклинаний исцеления не знал, да и способностей к ним тоже не имел. Оставалось лишь сидеть и бессильно наблюдать, как она умирает… или меняется. Исаир сам не понимал, что происходило на его глазах.
Тело Мадеи вновь изогнулось, а пальцы впились в снег, сминая его в мокрую кашу.
– Мадея! Мадея, ты слышишь меня?
Услышав слабое «да», Исаир облегченно выдохнул и подхватил девушку под руки.
– Я знаю, что тяжело, но нужно ехать дальше, – приговаривал он, поднимая ее на негнущиеся слабые ноги. – Впереди должна быть деревня, остановимся там. Обещаю.
Спустя час за холмами, искрящимися снегом в свете звезд, действительно показались огни домов. Завидев их, Исаир подстегнул изможденного коня.
Альма Тишссен наполнила чашку дымящимся чаем, бросила в него ровно два кусочка сахара и откинулась назад, в глубину старого кресла. Все было невыразимо правильно, так, как и должно было быть. Огонь в камине тихо потрескивал, кот довольно урчал на коленях, а отложенное в сторону вязание буквально умоляло, чтобы его закончили. Именно ради этого размеренного спокойствия Альма и сбежала из Эмрада. Большой город сводил ее с ума, а люди, сновавшие везде, раздражали и заставляли ее запираться в своей каморке над постоялым двором. Именно поэтому даже здесь, в зачуханном маленьком городишке, она купила дом на самом отшибе, подальше от любых разумных форм жизни. Одной было проще и спокойнее, общество же выводило ее из равновесия.
Взять хотя бы сегодняшний день, когда она выбралась в город купить муки. Эта толпа, шумевшая на площади, взбудораженная речью какого-то юнца, ввергла Альму в то застарелое паническое состояние, преследовавшее ее долгие годы. Все эти крики об эльфах, убийствах, Избранных, войне… Люди любили пугать себя, намеренно раздувая беспочвенные байки до воистину гигантских размеров. Наверное, от этого они чувствовали себя более живыми, стряхивали с себя корку однообразия тянувшейся череды дней, втайне надеялись хоть раз за свою короткую жизнь оказаться частью тех великих, пускай и жутких событий, о которых им лишь рассказывали менестрели. Альма же этого стремления не понимала. И она совершенно, ни на грамм не верила в рассказы того парня с площади…
В дверь сильно и настойчиво постучали, заставив женщину выронить чашку. Сердце тут же бешено заколотилось, а ладони похолодели. Соседи не имели обыкновения навещать ее, мало того, они даже здоровались, ограничиваясь еле заметным кивком головы. Да она сама знала лишь имена лавочников, к которым ходила раз в неделю. Так что Альма сжала губы и осталась сидеть в кресле, решив, что ничего хорошего от полуночных гостей ждать не приходилось.
Стук повторился, еще более сильный и настойчивый, а дверные петли угрожающе заскрипели.
– Откройте! Откройте, молю вас!
Мужской голос со странным мелодичным акцентом донесся из-за двери. Мысленно поблагодарив Ану за крепкие ставни на окнах, Альма откашлялась.
