Настал черед Ларана краснеть и отдуваться.
– Все шло гладко до тех пор, пока Великий Судья не перенес «Ладонь Мира» в Малый Исфахан. Год назад, когда я навещал его в Карах-Антаре, он был верен Подобному и был готов сотрудничать с нами. Сейчас же он убеждает племена в том, что Подобный первым нарушил клятву, а значит, керхи свободны от нее. «Дети Пустыни» всегда слушали его, как отца.
– Ты дурак, Ларан, – незлобно обругал его Джаль-Баракат. – Вместо того чтобы убеждать «детей», что их отец лжет, нужно было сказать им, что их отца подменили. Они бы сами разорвали его на части. Жаль, что Белая Мельница догадалась использовать Великого Судью раньше нас. Нужно исправить эту ошибку, как можно скорее. Я подберу подходящего человека, а ты подумай о том, как нам сделать замену. Думаю, ты понимаешь, что времени у нас мало.
– Да, конечно, понимаю, – Ларан поспешно закивал, став похожим на Сихарана. – Завтра же отправлюсь в Восточный Такыр. Я закончу этот вопрос. Керхи будут с нами.
– Надеюсь, – холодно ответил Джаль-Баракат, и Арлинг почувствовал, как воздух наполнился кристаллами льда. – Ты сегодня молчишь, Азатхан. Тебе нечего сказать?
Джаль-Баракат обращался к последнему из присутствующих в комнате. Арлинг хорошо помнил этого человека.
Серкет из Пустоши Кербала, который несколько лет назад привел слепого ученика имана на Бои Салаграна, не изменился. Его присутствие на тайном совещании отозвалось болезненным эхом в сердце халруджи. Он и раньше не сомневался в словах Сахара о предательстве Скользящих, но надеялся, что произошла ошибка. Покинув Пустошь, иман испортил отношения с серкетами, однако они были людьми общего дела. Теперь шансов на то, что учитель избежал ловушки почти не осталось. Азатхан не был миражем. Даже сидя, полукровка выделялся среди присутствующих исполинским ростом, но, похоже, мечтал о том, чтобы оказаться в другом месте.
– Да пребудет владыка мира Негус до тех пор, пока существует свет, – медленно произнес полукровка и облизнул губы. – От имени Бертрана, настоятеля Пустоши Кербала, имею честь подтвердить, что мы свято блюдем условия договора и выполним все, что потребует Подобный.
– Я не это хочу от тебя услышать, – сухо произнес Джаль-Баракат. – И ты это знаешь. Раз юлишь, спрошу прямо. Когда вы доставите Негусу Мельника? Подобный уже спрашивал о Санагоре. Даже в самом страшном кошмаре ты представить себе не можешь, что значит стоять перед ним и отвечать «нет, мы не справились, не знаем, не сделали». Немногие выживают после таких ответов. Может, ты врешь мне, Азатхан, и Тигр не у вас?
– У нас, о Чистый, у нас! – теперь и полукровка не отличался от Сихарана с Лараном, так же поспешно кивая и стараясь скорее успокоить Джаль-Бараката. – Мои люди уже в пути, и Мельник с ними. Возможно, песчаные бури задержали их, но они прибудут в Землю Чистых вовремя. Не сомневайся в нас.
– Хорошо, – протянул Джаль-Баракат. – А то я уже подумал, что ты водишь меня за нос. Вас ведь не просто так Скользящими называют. Быть скользкими и изворотливыми – ваша природа. Если твои люди не доставят Тигра через неделю, я навещу Пустошь Кербала и устрою так, что Бертран будет лично рассказывать Подобному сказки про песчаные бури и плохую погоду. А сказок наш господин не любит. Не всегда вода терпения может погасить пламя его гнева. Так и скажи Бертрану.
– Я передам настоятелю ваши… пожелания, – кивнул Азатхан и снова облизнул губы. Из всех присутствующих он нервничал сильнее других. Запах его пота хорошо ощущался – полукровка лгал, отчаянно пытаясь скрыть это.
– Обращаюсь ко всем, – Джаль-Баракат встал. – Спешка нам не нужна, но мы должны помнить о Великом Дне. Индиговый становится неуправляемым, а Второй Исход еще далек от завершения. Твои ивэи должны работать быстрее, Азатхан. Обрати внимание и на это тоже.
– Да, Чистый.
– Друзья! – Джаль-Баракат поднял руки, мгновенно растопив лед в воздухе. – Мы – судьба! Тот, кого возвысим, возвысится! Тот, кого унизим, будет унижен! Подобный суров с проигравшими, но щедр с победителями. Только от вас зависит, на какой стороне вы окажетесь.
Похоже, что совещание подходило к концу. Арлинг привалился к стене, переваривая услышанное. Ему тоже пора было уходить. В начале коридора раздавались шаги, но он был уверен, что они принадлежали не Изгнанному. Звук шагов Нехебкая он запомнил хорошо – на всю жизнь. На этот раз к нему приближались только ивэи. Их тяжелая поступь отдавалась по всему тоннелю глухим эхом.
Когда Регарди уже собирался оставить трубу, поведавшую ему столь много тайн, вновь раздался голос Сихарана. Секретарь наместника задал Джаль-Баракату вопрос, который вроде бы казался невинным, но заставил Арлинга серьезно задуматься.
– Я слышал, вы собирались возвращаться в Землю Чистых, но вас задержали поиски одного человека. Не сочтите за неуважение или любопытство, но могу ли я помочь вам?
Очевидно, что Сихаран очень хотел вернуть к себе доброе расположение лже-шибанца, хоть и трясся при этом, как стебель чингиля на ветру.
– Благодарю тебя, сын Сикелии, – криво улыбнулся Джаль-Баракат, – однако, как у вас говорят, «лев не ест добычи, добытой другими». Я уже нашел того, кто мне нужен, – на невольничьем рынке Иштувэга, но помешал досадный случай. Впрочем, все исправимо.
***
Чувство, охватившее Арлинга, было новым и незнакомым. Оно захлестнуло его с силой океанического шторма, заставив прижать затылок к камням, чтобы остудить бушующее в нем пламя. Арлинг ненавидел, когда люди жалели его, но оказалось, что куда хуже испытывать жалость по отношению к другим. Ему было жаль Сикелию, и людей, ее населявших. Они были втянуты в игру Подобного не по своей воле. Жаль тех, кто предал, и тех, кто был предан. Тех, кто погиб, защищая дом, и тех, кто убивал, повинуясь приказам. Тех, кто был еще жив, и тех, кто уже умер. Жаль прошлого и настоящего.
Халруджи побрел по тоннелю, с трудом вспоминая, зачем пришел в это место. Он все еще искал Сейфуллаха.
Мысли толпились в голове нестройными рядами, а главный постулат последних лет вызывал сомнения. До сих пор он верил, что это была не его война, но со временем убеждать себя стало труднее.
Не ему нужно было слышать то, о чем говорили на тайном совещании. В самом сердце Сикелии – Самрии – плелась паутина заговора, а в Пустоши взошли семена предательства, побеги которых грозили погубить слишком многих. И прежде всего – дорогого ему человека. Было понятно, почему серкеты не хотели отдавать имана Негусу. Солукрай – вот, что им было нужно. Пустошь затеяла опасную игру, но ходить по краю пропасти серкетам было не впервые. Арлинг был уверен, что до тех пор, пока учитель не откроет им тайну Солукрая, он останется в цитадели серкетов. В молчании имана халруджи не сомневался. Но думать о том, что будет стоить ему это молчание, было страшно.
Впрочем, не все новости были плохими. Прислушавшись к себе, Регарди с изумлением понял, что ему было приятно узнать о том, что Белая Мельница еще жива – пусть и в лице двух банкиров из Самрии. Он встречался с ними несколько раз, когда иман брал его с собой на совещания, но помнил о них только то, что они были очень молодыми, едва старше Сейфуллаха. На встречах Белой Мельницы они вели себя дерзко, разговаривая смело и с вызовом, и никогда не нравились Арлингу. Однако время показало, что иман сделал правильный выбор. Учитель редко ошибался.
Вмешательство Согдарии настораживало. Что принесет Сикелии новое появление Жестоких на ее берегах? Почему Канцлер решил вмешаться именно сейчас – после того как Маргаджан-Каратель уничтожил два крупных города кучеяров. Вел собственную игру или, как всегда, был занят междоусобицей, разводимой Дваро и мятежными провинциями? И хотя второе вторжение Жестоких было кучеярам не по душе, вряд ли в Сикелии была имелась другая сила, способная остановить Подобного.
Каким бы ни был замысел Негуса, он подходил к завершению. Септория Второго Исхода объясняла многое, в том числе, и то, что творилось в Туманной Башне. Ритуал Подобного требовал огромное количество жертв – война и Белая Язва хорошо справлялись с этой миссией. Мистический ореол вокруг ивэев испарился, умертвив еще одну легенду. Построив Туманную Башню, серкеты из Иштувэга никогда не оставляли ее, а спрятались в ней под новым именем, став ивэями. Со временем они объединились со Скользящими из Пустоши Кербала. Очевидно, что «Бледная Спирохета» была их рук делом. Но если болезнь терзала Иштувэга на протяжении стольких лет, то и предательство серкетов произошло не вчера. Знал ли об этом иман, когда создавал «Белую Мельницу»?
Несмотря на то, что Регарди получил много ответов, вопросов осталось много. Почему Подобный так сильно дорожил нарзидами, что был готов ради них до бесконечности осаждать Хорасон и нести потери вместо того, чтобы использовать некое «могучее оружие», которое, как догадывался Арлинг, было причастно к гибели Балидета и Муссавората? Что за миссию возложил Подобный на Маргаджана и почему его называли Карателем? Если Негус хотел захватить власть над Сикелией, зачем уничтожал города? Не разорял, не грабил, а стирал с лица земли, засыпая песком и превращая в историю? Кем был Джаль-Баракат на самом деле, и какую роль он должен был сыграть в судьбе Арлинга Регарди?
