В тёмных облаках не было ни грома, ни молний, ни даже полной Луны. Ещё совсем недавно, благодаря солнцестоянию, люди и ночью обладали лишними светлыми часами, но уже с неделю тьма вновь накрывала город, благопорядочным гражданам позволяя спокойно спать, а любителям острых ощущений выходить на улицу. Самая обычная ночь, практически для всех, не считая несовершеннолетней девушки, которая очень спешила попасть домой, боясь разгневать матушку и опять получить по голове за очередную глупость.
Девушка постоянно оглядывалась: почему-то шорохи и любая тень пугали до смерти, чего только не увидишь во тьме, мурашки так и бегали без остановки. Получше укутавшись в легкую джинсовую курточку, она ускорила шаг. Серьги и другие погремушки, столь необходимые для клубной жизни, сейчас создавали совершенно ненужный шум, но сложные замки не давали снять украшение на ходу, приходилось просто их придерживать тонкими пальцами и, для собственной же безопасности сливаясь с ночной темнотой, стать безмолвной. Но чувство преследования не покидало её ни на минуту, даже милые голуби казались страшными черными воронами, готовыми напасть в любую секунду.
Двор, в который нырнула девушка, не освещался, единственным источником света были окна домов, жители которых спокойно занимались своими делами или же спали и грезили о долгожданном отпуске: скоро уже середина лета, а отдохнуть многим так и не удалось. Деревья устрашающее покачивали своими ветвями и предупреждали юную красавицу об опасности, но она их не слышала. В одном из домов жил её дедушка, там будет безопаснее и от разговора с матерью можно увильнуть. К утру она уже успокоится и, возможно, помилует, естественно, после душевных пыток.
Чтобы открыть железную дверь пришлось приложить немало усилий. Петли, сделанные еще в советское время, заржавели и жутко скрипели, заставляя случайных прохожих оглядываться на высокую девушку. Но разглядеть её так никому и не удалось, она исчезла в темноте подъезда. Вслед за ней зашел еще кто-то и захлопнул за собой дверь.
Дедушка, потирая ладони, стоял на пороге своей квартиры. Он всё еще не привык к этому домофону и открывал входную дверь слишком рано, гостье просто невозможно было успеть подняться по ступенькам на четвёртый этаж.
- Вика, что же ты так запыхалось-то? – спросил он, уже усаживая внучку за стол, на котором стояли тарелки с горами пряников и печенья, а так же блестящий самовар с чайничком наверху. Николай Михайлович видеть не мог чайные пакетики, где можно было найти опилки или чего хуже. Даже заварку дедушка собирал сам.
Девушка лишь кивнула в ответ и набрала номер матери. Некоторое время из трубки лились нудные нотации, которые просто невозможно было прервать. Девушка начинала говорить одно слово и получала в ответ десять. Поэтому была выбрана тактика: положить трубку на стол и скушать пару печенюшек в шоколадной глазури, а когда голос умолкнет - отвечать. Продолжалось это невыносимо долго, даже Николай Михайлович уже смеялся над своей невесткой, что так жужжала рядом. И лишь когда женщина на той стороне провода переводила дух и сдерживала паузу между историями про маньяков и воров, Виктория смогла быстро сообщить своё истинное месторасположение и соврать про разрядившуюся батарею. Вика откинула аппарат, будто он был чем-то заражён, по телу пробежали толпы мурашек. Разговоры с волнующейся понапрасну матерью всегда доставали юной особе столько хлопот.
- Уфф…, - больше слов у девушки не была, она чувствовала, что за эти десять минут уши в трубочку закрутились. – Ну, она опять занудствует. Ни минуты покоя мне не дает. Я ведь уже взрослая, а мне до сих пор не доверяют.
Виктория устало откинулась на спинку стула и взглянула на лысоватого дедушку с густыми рыжими усами. Он мило улыбался, показывая золотые зубы. Ничего не говорил, только разлил ароматный чай и открыл краник с кипятком.
- Да, тебе ведь уже, сколько, тринадцать? – мужчина усмехнулся, пододвигая ароматный напиток поближе к внучке, уловившей тонкие нотки малины. Но ничего удивительно в этом не было.
- Дедушка, мне уже через месяц шестнадцать! – Виктория надула губки и от обиды скушала целых два пряника.
Тихий стук в дверь прервал их ночную беседу. Николай Михайлович удивился, но всё-таки направился к двери. Если верить глазку, на лестничной площадке никого не было. Проверять же лично у мужчины не было никакого желания, поэтому он просто вернулся на кухню к внучке, решив, что опять молодёжь балуется и беспокоит стариков.
Виктория неподвижно стояла, держась одной рукой за стол. Рот слегка открыт, губы дребезжали, пытаясь что-то сказать, но ни единого звука не последовало. Глаза невозможно было разглядеть, лишь маленькие белые щёлки. Все тело тряслось, будто в припадке, вот только никаких болезней у девушки никогда не было. Все прошло за минуту, дедушка и сообразить ничего не успел. Лишь её глаза стали какими-то пустыми, потусторонними и совершенно мертвыми. Вика и так напоминала красивую куклу, а теперь еще глаза стали стекляшками – всё это невообразимо пугало.
- Прости… дедушка…, - голос Вики стал тихим и грустным. – Я устала… пойду спать.
Хромая на левую ногу, девушка направилась в гостиную, хватаясь за все углы, чтобы не рухнуть на пол. Николай Михайлович очень сильно испугался за внучку, но решил подождать до утра,… утром девочка уже лежала ледяная…
Еще несколько месяцев назад просьба найти место, которое бы никто ни за что не тронул, вроде леса или заповедника, показалась бы Ирине, как минимум странной. Но сейчас она больше не задавала вопросов и просто выполнила просьбу, как если бы это был простое задание: «Как пройти до библиотеки?» - хотя сегодня многие из подрастающего поколения не знают и этого.
Итак, загадочное место, необходимое Мэрлене для её планов, девушка подобрала очень быстро. Еще с детства она обожала приезжать со всей семьей в музей-заповедник «Томская писаница». Свежий воздух, время, проведённое с родителями и братом, с дядей и двоюродными сестрами, которые вечно бегали вокруг домика на курьих ножках и уверяли, что Баба Яга в окошке никакая не кукла. Асфальтированные дорожки посреди леса, по берегам которых можно было найти любое место во временной линии истории. Особенно Ирине нравилось разглядывать жилище ведьм. Раньше, когда она была в начальной школе, еще можно было прикасаться ко всем объектам и ребятишки с удовольствием лазили во все деревянные домики, но в эту избушку на дереве Ирина побоялась лезть. И сейчас горько сожалела об этом, ей так хотелось увидеть, что там такое, хотя в глубине души прекрасно понимала, что ничего там нет, простые доски.
