Игорь Хоров
Абордажная команда Белвела
Над черной водой нависли глыбы льда. Южный ветер, непривычный к снегу, неуверенно взял его в руки, закрутил в вихре, пробуя на вкус, и мириады снежинок, вспорхнув с вершины айсберга, приземлились на темную гладь моря, мгновенно растворяясь в ней. Наступил полный штиль.
Старый бриг, потрепанный стихией и бесконечными абордажами, застыл на воде. Днище облепили ракушки, паруса давно порвались. Черный пиратский флаг с черепом и костями заиндевел, бессильно повис, угрюмо опустив голову. На носу корабля, закутавшись в штормовку, стояла темноволосая девушка. Ее звали Роберта. От мороза щеки играли румянцем, а глаза слезились. Она пристально всматривалась вдаль. Роберта вдохнула студеный воздух, взглядом ища выход из ледяного лабиринта, но тёмное грозовое небо над головой не сулило надежды, хотя сырой холод, еще вчера пробиравший до костей, теперь отступил.
Вот уже четыре дня как бриг не может выбраться из ловушки. За одну ночь лютый мороз заковал свои жертвы, черная магия опутала сетью мрачных айсбергов. Корабль не был оснащен для подобной погоды, а у команды, и без того потрепанной после встречи с военным галеоном, не было теплой одежды. Первые дни они сутками напролет топили печку и кутались в одеяла, ковры и парусину, а потом в один момент вьюга утихла, и когда моряки выбрались на верхнюю палубу, то сугробы на ней уже таяли. Корабль слегка покачивался на воде, но окружающие его айсберги, вызванные темной магией, были неподвластны солнечным лучам. С тех пор минуло еще два дня.
Прямо по курсу Роберта заметила маленькую лодку, невесть откуда взявшуюся. Приглядевшись, увидела лежащего в ней человека. Рукоять рапиры будто сама скользнула в руку. Роберта, бросив на лодку еще один взгляд, быстро направилась на ют. Заметался язычок судового колокола.
На палубу, ежась от холода, с абордажными саблями в руках угрюмо вышли шестеро мужчин в штормовках. Первым показался Жюжель, окинул пустую палубу недовольным взглядом. Следом вышел Карнаух, присвистнул:
— Мертвеца принесло.
Якоб, пират с длинной густой бородой, на всякий случай начал заряжать пистолет:
— В таких местах и покойники ходят, — сказал он, оглядываясь по сторонам.
Карнаух с гиканьем бросил веревку, крюк зацепился за борт, и пират потянул лодку на себя. Она пошла легко, с разгона ударилась о корпус брига.
— Замерз, еще бы, — высморкавшись, сказал Карнаух.
— Тащи наверх, — приказала Роберта.
— Не слышу, — пират подставил другое ухо, — чего?
Роберта не ответила, только кивнула на двух разбойников, которые уже полезли в лодку, подняли бесчувственное тело за посиневшие руки. Перегнувшись через фальшборт, Карнаух схватил человека за грязную рубаху, давно превратившуюся в лохмотья, и потянул вверх. Ткань лопнула, и тело с глухим ударом упало на дно лодки, чуть не опрокинув ее. Обнажился израненный торс, показалась измочаленная кожа, окрашенная в самые разные оттенки: от желтого до ярко-красного. Пираты грубо выругались на Карнауха, но тот не услышал, раздраженно крикнул:
— Да выкиньте вы этот труп!
— Живой еще, — крикнули ему в ответ, но Карнаух снова ничего не понял, подумал только, что ругаются на него и с чувством протянул:
— Ну, уроды!..
Крепкие пальцы пирата ухватили тело под мышки, резко вытянули на борт. Карнаух проверил пульс, коснувшись шеи:
— Так он живой! Отродясь такого не видел.
— Перевязать бы, — неуверенно сказал Якоб из-за спины Роберты, — жалко, доктора порешили.
— Стойте-стойте, — заговорил Жюжель, — чего надумали-то? Вы не моряки, если не слышали такие рассказы! Это посланник самого дьявола, не иначе! Поможем — и он утащит нас на дно!
— Дьявол?! — Якоб заткнул пистолет за пояс, — оглянись кругом, дьявол уже поймал нас! А парень этот… тоже, верно, попал в ловушку.
— Заткнись! — рявкнул Жюжель, — это уловка, он погубит нас!
— Оставим на борту, — решила Роберта.
— Капитан, — Жюжель прокашлялся. — Дьявол поймал нас, теперь не отпустит. А это — его слуга. Не человек, а демон. Неужели не слышала такие истории? Он всех убьет, а нескольких, кто приглянется, заберет на дно, навеки служить морскому дьяволу!
Наступила тишина. Пираты с подозрением разглядывали раненого. У него не было ни одной глубокой раны, только кровоподтеки, порванная кожа, сбитые пальцы. В подранных лохмотьях угадывалась одежда, которую носят заключенные любой королевской тюрьмы.
— Оставим беднягу, — решила Роберта.
— Капитан!.. — Жюжеля затрясло от ярости.
— Он жертва, как и мы. Отнесите в каюту, обработайте раны! Все мы в одной ловушке.
Якоб кивнул другому пирату, Вильяму, они подняли тело и потащили вниз. Остальные последовали за ними, и только Роберта осталась на верхней палубе, задумчиво разглядывая клинок рапиры, покрывшийся инеем. Кутаясь в штормовку, она растерла нос и щеки, отчего они еще больше покраснели.
Пираты спустились в каюту, и, кряхтя, бросили тело в угол.
— Тяжелый, как сундук с золотом, — сказал Якоб.
— А когда мы последний раз видели сундук с золотом? — проворчал Жюжель. — Будь проклят тот день, когда моя нога ступила на эту посудину! Три месяца впустую! Все вокруг да около, а теперь вот влипли по-настоящему. А чего еще было ждать?
— Говори, что на уме-то? — Карнаух присел рядом.
— Ясно как день! Пора менять капитана!..
— Ох, Жюжель, не вовремя ты, недели бы две назад, — с досадой проговорил Якоб.
— Заткнись! — рявкнул Жюжель. — Время самое то! Еще немного — и мы покойники.
Карнаух нахмурил лоб, сосредоточенно вслушиваясь, но ничего не разобрал и на всякий случай процедил:
— Ну, уроды!..
Жюжель вскинулся, чтобы ответить, но его прервал звон рынды. Пираты, схватив сабли, рванули на палубу. Там, под пронзительным ветром, следуя взглядом за наконечником рапиры Роберты, они увидели, что по льду к ним приближается человеческая фигура. Пираты всматривались, но силуэт был слишком далеко. Роберта молча передала подзорную трубу Якобу. Пальцы сжали корпус, разбойник подставил глаз, испуганно вскрикнул. Жюжель вырвал у него трубу и посмотрел сам.
— Морской дьявол желает нашей смерти, — прошептал он.
Фигура дошла до края льдины, до судна оставалось метров двадцать, и теперь легко можно было разглядеть, что это и не человек вовсе, а пожелтевший скелет, в грязном разорванном тряпье, крепко сжимающий ржавый меч. За спиной он тащил порванный штандарт, на котором угадывалась символика Короны. Под такими знаменами идет в бой кавалерия монарха Теадора Третьего.
