— Жюжель — новый капитан! — гаркнул Карнаух.
— В таком случае, прошу на палубу! — Роберта быстро вышла, опасаясь стычки в закрытом помещении, где у нее не было шансов. Пираты, несмотря на ее сомнения, чтили кодекс, и собирались решить вопрос как подобает воинам моря.
Поднялись наверх: там светило солнце, но ледяные глыбы всё так же равнодушно обступали судно со всех сторон.
— Давайте, ребята, кто со мной!? — выкрикнул Жюжель и отошёл к левому борту, — идите сюда!
Роберта отошла в другую сторону, а четверо оставшихся пиратов без колебаний примкнули к Жюжелю.
— Прости, Роберта Блэксмит, но капитана из тебя не вышло, — проговорил Карнаух, — жалею, что пошел за тобой. Вот Грэм был капитан, это да!
— Ну а теперь, отложи рапиру, — сказал Жюжель.
— Да чёрта с два! — хмыкнула Роберта, со злостью скидывая штормовку.
— Ха, тебе же хуже! Берите её, ребята! — крикнул Жюжель, — за все мне ответишь!
Пираты медленно, с опаской, надвигались на Роберту, внимательно наблюдая за острым наконечником рапиры.
Со стороны льдов, над черной водой разнесся протяжный вой. Все как один обернулись. По сугробам, загребая снег, брел полусгнивший труп. Из мяса сквозь изодранное тряпье торчали обломки костей. На щеках свисала бледно-желтая кожа, в одной глазнице — пустота, в другой — око с бельмом. На левой руке была срублена кисть, в правой мертвец держал тесак.
Монстр присел и молча прыгнул. Тень скользнула над водой, ступни с облезшей кожей глухо ударились о палубу. Челюсть клацнула — чуть не вылетела. По всему кораблю тотчас распространилась ужасная вонь. Незримая сила бросила мертвеца вперёд, он сбил двух разбойников, всадил тесак одному в сердце, другой попытался отползти, но получил удар спину. Вильям кинулся на помощь, проткнул зомби шпагой, из раны брызнул гной. Сбоку появился Карнаух, с бешеным взглядом размахнулся саблей, но получил страшный удар в живот, левая рука мертвеца с торчащими острыми костями была не хуже оружия. Карнаух вскрикнул и осел, глотая воздух.
Монстр прыгнул на Вильяма и повалил, жёлтые кривые зубы впились в глотку. Со звериной яростью мертвец вырвал кадык. Пират захрипел так громко, что его наверняка услышали даже в аду.
Оставшиеся разбойники, крепче стиснув рукоятки сабель, бросились в бой и нанесли несколько точных ударов. Мертвец не чувствовал боли, только рвался вперед, еще сильнее нанизывая себя на лезвия. Когда пиратам показалось, что победа у них руках, зомби с лютой силой прыгнул вверх и приземлился у другого борта, рядом с Робертой. Та отшатнулась, а он рассмеялся, и было слышно, как хлюпает в лёгких.
У мачты, скорчившись, лежал Карнаух, его била дрожь. Мертвец вдруг рванул к нему, но на пути встал Жюжель, его сабля, сделав полуоборот, глубоко вошла в плечо монстра. Мертвец, хрипя и воя, совершенно обезумивший, бросился назад, на Роберту, ударом руки выбил рапиру. Гнилые зубы впились ей в руку. Она закричала, кровь отхлынула от лица. Мелькнула сабля, и голова монстра покатилась по палубе, а гнилое тело повалилось рядом. Наконец воцарилась тишина.
Жюжель, единственный оставшийся на ногах, сплюнул и презрительно посмотрел на Роберту.
— И что с тобой делать? — спросил он, тяжело дыша, — теперь даже коснуться противно. Теперь ты станешь таким же мертвецом.
Роберта не сдержалась, слезы покатились по щекам. Она стиснула раненую руку, а Жюжель подошёл и ткнул ей саблей в бок.
— Придётся избавиться от тебя.
Дрожа всем телом, пиратка поднялась на ноги.
— Как я тебя ненавидел, но теперь даже жалко. Ничего не поделаешь. Полезай за борт, ледяная вода быстро убьёт.
Роберта всхлипнула и помотала головой.
— Лезь! Или я порублю тебя на куски и багром выкину за борт!
Жюжель ткнул саблей в плечо.
— Клянусь, это лучше, чем стать мертвяком! — крикнул он, — ещё секунда, и я зарублю тебя!
Он взмахнул саблей, но взгляд упал на лежащую под ногами голову мертвеца. Неизвестно, увидел ли Жюжель что-то или это было только предчувствие, но пират обернулся вовремя — на него шел обезглавленный труп. Жюжель в ярости бросился вперед, всадил саблю прямо в сердце, но мертвец, будто и не заметив раны, ухватил его за глотку и швырнул о палубу. Не успел пират встать, превозмогая боль, как монстр обрубком левой руки нанес удар в солнечное сплетение. Жюжель захлебнулся кровью, а глаза стали как стеклянные. Мертвец отбросил его и теперь медленно надвигался на оцепеневшую от ужаса Роберту.
— Стой, труп, — сказал кто-то сорванным голосом, с трудом выговаривая слова.
Роберта подняла голову: на верхнюю палубу вышел Фрэнсис Эвери. Он неловко переставлял ноги, будто заново учился ходить, коротко и часто дышал. Мертвец развернулся и бросился на него. Рука чудовища сделала взмах, обрушила на человека всю свою мощь. Фрэнсис Эвери, пошатнувшись, перехватил её и сломал о колено. Мертвец взревел, а Фрэнсис, морщась от боли, проворно поднял монстра над головой и перекинул за борт. Раздался всплеск и вслед за ним страшные вопли, которые стихли, только когда ледяная вода наполнила легкие мертвеца.
— Холодно-то как, — сказал Фрэнсис, садясь на бочку.
Несмотря на ужасные кровоподтеки, распухшее лицо и разбитые губы, он выглядел полным сил. От удивления Роберта позабыла о слезах, но всё так же крепко сжимала искусанную руку. Из-под пальцев сочилась кровь, впитываясь в ткань рубашки. В наступившей тишине стало слышно, как скулит Карнаух, ногтями скребет по палубе. Роберта перевела взгляд на него: он прерывисто дышал, ухватившись рукой за живот, на лбу выступили крупные капли пота.
Глава 2. Сэр Хауэлл и сэр Дайтоб
В капитанской каюте трехмачтовой военной каравеллы за столом, заваленным бумагами и картами, сидело двое мужчин. Первый из них — капитан корабля сэр Дайтоб, на королевской службе состоящий в звании капитан-командора. Он был одет в зеленоватый мундир: махровые эполеты, позолоченные пуговицы, воротник, застегнутый по самое горло. Дайтобу было за сорок, его грубое лицо с густыми бровями смягчал простодушный взгляд. Рядом с капитаном находился канцлер Его Величества сэр Хауэлл в светло-сером мундире, с золотыми знаками отличия на рукаве. Он держался отстраненно, но хитрые глаза подмечали каждую, даже самую мелкую, деталь.
Просторная каюта обставлена была со вкусом. На палубе лежали ковры, на стенах висели картины, и на холстах словно оживали морские побоища прошлого, пороховой дым вился к небу, а пушки блестели на солнце.
Вошел солдат, здоровый малый с длинными руками, которому до смерти надоел непрекращающийся уже четыре часа допрос.
