Вошел солдат, здоровый малый с длинными руками, которому до смерти надоел непрекращающийся уже четыре часа допрос.
— Остался последний — юнга. Прикажете пускать, капитан?
Дайтоб рассеяно кивнул в ответ, и спустя минуту на входе в каюту остановился в нерешительности мальчик лет десяти со взъерошенными волосами цвета дегтя. Солдат слегка подтолкнул его в спину. Юнга прошлепал босыми ногами по роскошному ковру, с любопытством разглядывая оружие на стенах, атласы и громадный компас на столе.
— Присаживайся, — мягко сказал канцлер Хауэлл.
Юнга сел на стул в центре каюты.
— Итак, рассказывай все, что видел.
— Я ничего не видел, сэр, — ответил мальчик.
— Вот как, — Хауэлл принялся набивать трубку. — Вспоминай всё, что случилось в день, когда вас потопили.
— Я был на пушечной палубе и ничего не видел, сэр.
— А знаешь ли ты, что случилось на самом деле? — канцлер заглянул мальчику в глаза. Тот отвел взгляд.
— Говорят, это сделал один человек. Но мне не верится, — ответил юнга.
— А что же, по-твоему, было?
— Не знаю, сэр.
Канцлер закурил.
— А тот человек, о котором говорят, ты его видел?
— Да, сэр.
— Насколько сильным он выглядел?
Юнга на секунду нахмурился:
— Совсем слабым.
Дайтоб кивнул солдату, чтобы тот проводил мальчика.
С минуту помолчали.
— Итак, сэр Хауэлл, что вы думаете?
— Не знаю, что и сказать, сэр Дайтоб. Давайте пойдем по второму кругу. Позовите боцмана, пожалуйста.
Хауэлл чувствовал, что дело куда сложнее, чем казалось изначально. И вопрос даже не в том, что король лично поручил вести расследование, хотя и это говорит о многом.
Спустя минуту, пуская колечко дыма, Хауэлл наблюдал, как в каюту входит боцман: плотный мужчина в мундире, застегнутом так туго, что даже пуговицы трещали.
— Рассказывайте все по порядку, — сказал Дайтоб и принялся раскладывать на столе бумаги.
— Я ж ведь говорил, чего еще то, — пожал плечами боцман, покачиваясь на слишком узком для него стуле.
— Ещё раз, как можно подробнее. При каких обстоятельствах погиб ваш капитан?
— Пленник порвал его в клочья. Страшная картина, сэр.
— Расскажите подробней.
— Как было, так и говорю. Прямо голыми руками разорвал надвое. Капитан, конечно, успел выстрелить. Но бестолку.
— Промазал? — уточнил Хауэлл.
— Что вы, сэр. Я же рассказывал. Прямое попадание, как и ожидалось от нашего капитана!
— В чем же тогда дело?
— Это был не человек, сэр. Его тело прочнее стали!
— Канонир сказал, что дал по нему пушечный залп. Это правда?
— Сущая правда, сэр, — кивнул боцман. — Вы уж извините, во рту пересохло, не могли бы плеснуть мне рома?
Хауэлл отложил трубку, источавшую дурманящий аромат, и неспешно налил полный стакан. Боцман выпрямился, быстро облизал губы. Канцлер передал ему ром, тот выпил залпом и охотно продолжил:
— Прямое попадание! Ядро жахнуло ему в живот, и ничего! Это не человек, говорю вам!
— А кто же, простите? — поинтересовался Дайтоб.
— Дьявол, сэр!
— Хорошо, скажите ещё раз, для протокола, из-за чего потонуло судно.
— Этот черт сорвал грот-мачту! — боцман, подавшись вперед, поставил пустой стакан на стол.
— Как это?
— Голыми руками, сэр.
— Невозможно.
— В том то и дело. Зафиксируйте там у себя, в протоколе! Пишите: голыми руками сорвал грот-мачту и пробил ею корпус судна, прекрасного фрегата «Теадор Третий».
— Так и запишем, — заверил Хауэлл. — Что ж, это все, что мы хотели узнать.
— Отлично, сэр. Позвольте ещё стаканчик?
— Вы свободны, выпейте что-нибудь на свежем воздухе.
— Благодарю, сэр, — пробурчал боцман, не сводя глаз с бутылки.
Сэр Хауэлл снова взялся за трубку, не спеша затянулся:
— Кто дальше?
— Штурман «Теадора», — сверившись со списками, ответил Дайтоб.
— Он не скажет ничего полезного. Позовите лучше солдата, который сражался с этим дьяволом — Фрэнсисом Эвери, — попросил Хауэлл.
Вскоре в каюту вошел солдат. Может быть, из-за перевязанной руки, может, из-за чего-то другого, но вид у него был растрепанный. Глаза нервно прыгали от лица к лицу, от предмета к предмету. Он неловко опустился на стул.
— Вы видели пленника до того, как сразились с ним? — спросил Дайтоб.
— Да, сэр, — живо заговорил солдат, будто только и ждал этого вопроса, — он был слаб, как любой пленник, которого перевозят на судах подобного рода. Понимаете, условия не располагают…
— Вижу, вы человек образованный, — заметил Хауэлл.
— Да, сэр. Окончил королевскую академию с отличием.
— Отчего же стали простым моряком?
— Я из старинного рода морских рыцарей, — солдат поправил повязку на руке, — у нас до сих пор над камином висит родовой герб. Семья хочет, чтобы я служил в королевском флоте и получил хотя бы один знак отличия.
— И получите, — пообещал Дайтоб, — вы проявили себя героем. Я лично отправлю ходатайство в Королевское геральдическое общество с просьбой внести в ваш герб дополнительный знак за отвагу в бою.
— Спасибо, сэр! — воскликнул солдат.
— Прекрасно, — заговорил Хауэлл, — а теперь рассказывайте.
— Да, сэр. Я услышал ужасный грохот. Потом увидел, что пленник пробил подволок, порвал на себе цепи и вылез на верхнюю палубу. Тут-то я с ним и встретился. Он был страшен, как морской змей! Клянусь, я ударил его саблей дважды! Остались две царапины, не больше. Ну а потом началось…
— Подробнее, пожалуйста.
— Конечно, сэр. Он ударил меня, но я сумел парировать, потому и остался жив. Он чудовищно силён! Лично я думаю, что в него вселился бес!
— Не отвлекайтесь.
— Прошу прощения. Так вот, я увидел, что наш капитан выстрелил в него. Этому дьяволу, кажется, было больно. Он взбесился, подбежал к капитану и разорвал надвое… руками! Кости трещали так, что уши заложило. Тут же на демона бросился весь экипаж. Кричали как сумасшедшие. По демону дали хороший залп. Его отшвырнуло, но он встал как ни в чем не бывало. Потом начали палить из мушкетов, как минимум сотня выстрелов — и все в цель! А толку? Пули отскакивали! Вот тут он по-настоящему взбесился. Крушил все на пути! Вырвал грот-мачту! Пробил корпус, и мы пошли ко дну, а сам он выбросил шлюпку на воду и уплыл.
— А дальше? Вы видели, что было потом?
— Да, сэр. Не успел он далеко отойти, как попал в ловушку. Морской дьявол забрал его к себе! Из пучины у нас на глазах поднялись ледяные скалы — если б не это, мы его схватили бы, парень уже был при смерти. Жутко выглядел, весь в крови. Налетела снежная буря, стало темно, как ночью! А «Теадор Третий» треснул пополам и пошел ко дну. Никогда не забуду этой картины: под нами бурлит вода, а над головами воет метель. А спустя каких-то минут десять и горы льда, и вьюга, все ушло за горизонт… Мы барахтались в теплой воде, а с неба еще не упали последние снежинки, представляете?
