Толпа подхватила его крик, и выбежавшие на арену товарищи рыжеволосого воина принялись поздравлять его с победой. Лишь люди Ши'хе, как неясные тени, не видимые простому глазу, скользнули за их спины и вынесли с раскалённого песка окровавленное тело поверженного воина. Зелёные шиттарии всегда выполняли самую грязную работу, связанную с трупами. Нетрудно было догадаться, что произойдёт с убитым дальше - ему вырежут сердце и сожгут его на костре, а пепел после развеют по ветру. Таковы были традиции шиттариев. "Свободное сердце вопреки смерти" - вот слова, что кочевники выбрали своим девизом и повторяли уже сотни лет подряд, поколение за поколением.
Тяжело вздохнув, Алак поднялся на ноги и пристально посмотрел на собравшихся вокруг людей. Они ждали от него чего-то. Каких-то слов. Но каких?
- Подойди сюда, Хак'ен из красного племени, - громко произнёс Алак, чувствуя, как люди буравят его выжидающим взглядом. Рыжеволосый воин, стянув с правой руки одиночный наплечник, медленно подошёл к большому трону, на котором сидел юноша, и опустился на одно колено перед ним.
- Встань, Хак'ен из красного племени, - приказал Алак и обернулся к стоявшему рядом Ло'ке. - Прошу.
Янгул благодарно кивнул головой и, спустившись вниз, встал напротив своего воина. Улыбка не покидала лица обоих - ни один из них не сомневались в том, что победа будет за ними. Шиттарий склонил голову. Ло'ке, вытащив из ножен кинжал, порезал свой палец и приложил его ко лбу воина. Одновременно с этим янгул громко воскликнул:
- Благословляю тебя кровью своей, мой храбрый воин! Ты победил в поединке, и по древним традициям нашего народа я не смею отказать тебе в твоём желании служить мне до конца своих и моих дней. Пусть кровь моя впитается в твою кожу и будет вечным напоминанием о том, что ты теперь - мой верный слуга, брат по оружию. Подними голову, мой талавар!
Рыжеволосый воин поднял голову и посмотрел на янгула широко распахнутыми глазами. Ло'ке удовлетворённо кивнул головой и слегка коснулся плеча талавара, давая ему понять, что он свободен. Победитель громко поблагодарил его и отправился обратно к своим товарищам, а Ло'ке, обернувшись к трону, усмехнулся.
- Я же говорил, что мой боец выиграет у твоего, Га'шин? - рыжеволосый янгул лёгкой походкой направился к своим товарищам и, остановившись напротив шаттара, кивнул ему головой. - Я говорил вам, мой шаттар, что в поединках мои люди всегда побеждают.
- Я ни секунды бы в этом не сомневался, если бы для меня вы все не были равны, мои верные янгулы, - улыбнулся Алак. - Моя обязанность, как шаттара, доверять каждому из вас в равной степени.
Га'кеон, что стоял рядом, сложив на груди руки, приглушённо усмехнулся. Всё сильнее и сильнее молодой Ворон напоминал кочевника. Он неплохо справлялся с ролью шаттара, великого хана шиттарийских воинов. Как говорил Гао, у Таоданов с рождения был талант руководить другими народами, самыми разнообразными. А Змеи и вовсе были самыми старыми и надёжными союзниками Воронов. Неудивительно, что все эти гордые кочевые воины подчинялись мальчишке вроде Алака.
- Мой шаттар, вам следует вернуться в общий лагерь, - прошептал ему на ухо Га'кеон. - Ваши люди из фабарских княжество будут недовольны тем, что вы слишком много времени проводите среди кочевников.
Алак тяжело вздохнул. Юноша часто забывал о том, что он - император, и что ему подчиняются не одни только шиттарийские воины. Таодан действительно проводил слишком много времени среди них. Другим воинам не нравилось это. Они хотели видеть своего императора, а вместо этого каждый день лицезрели лишь хитрую рожу Югена, пытавшегося заверить их в том, что Ворон занят неотложными делами.
- Хорошо, продолжайте веселиться, - пробормотал Алак, поднимаясь с трона. - Я отправлюсь к своим людям. Если я понадоблюсь вам - вы знаете, где меня искать.
- Тарье'бала, шаттар! - воскликнули янгулы и резко выпрямились. Алак кивнул им головой на прощание и спустился с трона Воины в общем лагере его, должно быть, уже давно искали. Молодому императору не следовало оставлять собственных людей в одиночестве на столь долгое время. Не все западные князья любили Змей, и некоторые открыто не одобряли союз Алака и Аньюн. Орлы и вовсе заверяли всех, что змеиная княжна околдовала молодого Ворона и превратила его в своего бездумного слугу. Напряжение росло, Алак чувствовал его в поведении своих воинов, видел это в их взглядах, слышал в голосах.
Но случай, когда Аньюн спасла молодого Ворона в битве с Мастиффами, позволил ей немного смягчить отношение к себе. Некоторые западные князья по-иному взглянули на неё. Стала бы хитрая змея, жаждущая власти, помогать человеку, мешающему ей оказаться на троне? Аньюн могла позволить врагу убить Алака, и тогда Корсаки в благодарность непременно подарили бы ей трон драконьих костей в Пастаке, вернули бы власть Питонов в Вэлне. Нужно было всего лишь дать Алаку умереть. Но вместо этого Аньюн спасла ему жизнь. Этот самоотверженный поступок глубоко поразил некоторых западных князей и они, к огромному удивлению молодого Таодана, присягнули императрице на верность. Но для Фабара настали ещё более тяжёлые времена. Алак предчувствовал, что близится гражданская война. Война, в которой ему придётся сражаться с собственными князьями, если он не найдёт способ это предотвратить.
- Вы вернулись, ваша милость! - воскликнул Юген, когда Алак вошёл в свой шатёр в общем лагере. Собравшиеся внутри командиры тут же выпрямились и приветствовали его громким криком. - Мы не ожидали вас увидеть.
Алак окинул собравшихся пристальным взглядом и недовольно забормотал:
- Вы устроили военный совет без меня? - юноша вскинул бровь. - Не слишком-то вежливо с твоей стороны, Роялд.
Юген, кажется, растерялся - неужели он считал, что Алак под фразой "в своё отсутствие оставляю всё на тебя" позволил ему и тактику продумывать, и сражение вести? Может, ему, Таодану, посидеть в стороне и подождать, пока Роялд защитит Фабар и захватит для него весь Сангенум?
- Вы... просто вы были у шиттариев... - пробормотал Юген. Его пугало то, как менялся характер Алака. Он уже давно перестал быть тем слабым беззащитным мальчишкой, которого Роялд встретил на передовой у Стефари Бетраяла. Это был настоящий князь. Нет, истинный император. Который, к тому же, ещё не проиграл ни одного сражения, будучи главнокомандующим. Алаку не нравилось это. Раньше им можно было легко манипулировать, и Юген это знал. Теперь Таодан стал самостоятельным и всё чаще отвергал предложения и планы Роялда. Близок час, когда верный советник поднимет меч против собственного сюзерена.
