— Ты тоже об этом думала, да?
— Да. По моим сведениям, не должно было быть такого количества военных. Значит, они кого-то ждали.
— Значит, они ждали нас.
— Необязательно! — запротестовала я. — Это могло быть простое совпадение!
— Ты сама-то веришь в то, что говоришь?
— Нет. Но мне так не хочется верить в то, что я думаю…
— Понимаю. Но всё же давай рассуждать логически. На базе ждали нас.
— Значит, они знали, когда и зачем мы придём.
— Значит, им кто-то это сказал.
— Значит, нас кто-то выдал.
— Да… — эхом повторила подруга. — Нас кто-то предал.
— Думай, что говоиршь! Выдал — не обязательно предал! Кто-то мог проговориься!
— Кто?! Ну, скажи, кто?! Ты? Я? Константин? Что молчишь?! А больше никто и не знал!!
— Я. Это я проговорилась Хельсингу.
Энни, метавшаяся по комнате от двери к окну, остановилась, села на пол и загялнула мне в глаза.
— Послушай, я тоже не хочу в это верить. И не верю. Но твой Дик — всего лишь человек, человеком он и останется. С каким бы предубеждением я к нему ни относилась.
— Хорошо, — я вскинула голову. — Что же тогда? Значит, кто-то из нас сознательно сделал всё возможное, чтобы провалить операцию? Да?!
Энни кивнула.
— Ты думаешь, это была я?
— Нет, ты всё последнее время была на виду.
У меня немного полегчало на сердце — но и подругу успокоить тоже надо.
— Спасибо. Ты даже не представляешь, как много для меня занчит твоё доверие. Клянусь Силой и Судьбой — кроме Дика, от меня никто и ничего о базе не слышал. Из посторонних, я имею в виду. А так только ты и Константин.
— Клянусь Тьмой, я…
— Можешь не клясться: я тебе и так верю. Не только потому, что знаю тебя, как облупленную — просто с кем-с кем, а с людьми чернокнижники сотрудничать никогда не станут.
— Остаётся одно…
Мы замолчали. А что тут сказать?
В комнату вошёл Константин, поприветствовал нас. Энни молчала, а я пробормотала что-то невнятное. Тишина в комнате повисла гранитной глыбой, а зрящий, почуяв неладное, переводил взгляд с одной на другую.
— Так. Сдаётся, я появился как раз вовремя, да, Лаки?
Я не ответила. Энни старалась не смотреть ему в глаза.
— Константин, откуда ты знаешь язык чернокнижников?
Старый друг сел на кресло и нахмурился.
— Это не я. Девчонки, честно.
— Ты не ответил на вопрос! — перебила его Энни.
— Хорошо. Я действительно изучаю дамор, но лишь для чтения некоторых древних документов. Не для колдовства. Клянусь Тьмой. Это всё, на чём строились ваши подозрения?
Это было далеко не всё, но я внезапно поняла, какие мы с Энни идиотки. Ну как можно подозревать Константина?! Мы его сотню лет знаем, он столько раз нас выручал. Он мой первый учитель, в конце концов! Все мои обвинения рассыпались, словно карточный домик. Но Энни всё ещё не сдавалась.
— Пусть так. А куда это ты убегал в последнее время? В библиотеку?!
— Представь себе. Я там… изучаю… — тут он смутился, и, кажется, я поняла, в чём дело. И Энни тоже.
— Так. Лаки, что ты там говорила о светлой пророчице из библиотеки? Жизель, да?
— Нет! То есть да. То есть не помню. Да и вообще, при чём тут эта пророчица? Просто Константин пишет научную работу на тему… ммм… э… на тему: "Возможность социальных контатов между нетипичными представителями противоположных Сил"! — выпалила я и поглядела на подругу — поверит? Не поверит?
— Похоже на правду…
Константин поблагодарил меня взглядом — всем известно отношение истинных чернокнижников к светлым.
— Константин… извини меня.
— Нас.
— Извини нас просто все эти подозрения…
— Да ладно вам, девчонки. Сам всё понимаю. А, кроме этого, у вас никаких идей нет?
Мы ружно замотали головами, но потом я всё же высказалась насчёт Дика. Однако зрящий тоже посчитал эти поозрения беспочвенными. Вы не представляете себе, как я была рада!
— И всё-таки, как такое могло произойти?
— Ну-у, Лаки… Вариантов много. Всё же люди не такоие глупые, как думают некоторые.
— И вполне справедливо! — вспылила Энни.
— Мы сейчас не об этом.
— Вот именно! Продолжай, Константин. Ты думаешь, что люди нас просчитали? Извини, но это явно из области фантастики.
— И даже ене научной.
— Ладно, вообще-то вы правы. И что тогда?
Мы погрузились в размышления, и вдруг подругу озарило. Ох, не люблю я её озарения — от них одни неприятности.
— Кажется, я знаю!
— Что?
— Я знаю, кто мог всё знать!
— Ну и?
— Жрец! Как его… Сартес! Помнишь, Лаки говорила? Это точно он.
— Нет, ты что…
— А что?
— Да он же как дитё малое… тёмную от светлой не отличит.
— Сказать можно всё, что угодно! Это всё он! — горячо возразила Энни, и тут меня занесло…
— Он?! Уверена? Почему?! Потому что мы с ним по-дружески общаемся?! Да, он, как и Дик, и Том — в чём он виноват? В том, что мне нравится?! Да?! Что молчишь? Правда глаза колет?!..
Внезапно я услышала себя и осеклась. Что я несу? Подруга стояла, опустив глаза в пол. Я кинулась к ней.
— Энни, солнышко, прости! Честное слово, я…
— Нет. Не стоит, Лаки. В чём-то ты права.
— Забудь Давай забудем это разговор? Пусть всё будет, как раньше!
Подруга слабо улыбнулась.
— Конечно. Но что же нам всё-таки делать?
Мы повернулись к Константину, как к единственному здравомыслящему существу в этой комнате.
— Ждать. Это самое лучшее, иначе мы друг друга поубиваем.
— Мне не кажется это идеальным выходом, — неуверенно заметила.
— А я согласна! — совершенно неожиданно Энни встала на сторону зрящего.
— Хорошо, не буду спорить. Значит, ждём?
— Ждём.
— Тогда я пойду, ладно?
— В библиотеку? — подмигнула я другу.
— Да… Научную работу писать.
— Ну, удачи.
Мы с Энни спровадили друга и пошли погулять по городу, так ни на день, ни на вечер у нас планов не было.
Подруга возмущалась по поводу очередного человеческого ужастика, как вдруг у меня в одно мгновение голова вспыхнула огнём. Хорошо хоть, в преносном смысле. Но боль была ужасная! Я обхватила макушку руками и остановилась посреди дороги. Чернокнижница тоже замерла и удивлённо посмотрела на меня.
— Кошка, ты чего?
— Голова…
— Что голова?
— Ничего… мигрень. Давай где-нибудь сядем! — взмолилась я.
Энни затащила меня в какой-то глухой уголок парка и усадтла на скамейку. Рядом не было людей и я позволила себе тихонечько заскулить.
— Энни, у тебя есть что-нибудь от головы?
— Топор дома забыла. Ты уверена, что это мигрень?
