Ознакомительная версия.
– Будь осторожен, играя с игрушками своего отца, маленький Князь. Он может с легкостью отрезать тебе яйца. Впрочем, это все равно не будет иметь особого значения.
Не отрывая от нее настороженного взгляда, Люцивар на ощупь поставил стул на место и попятился к выходу. Годы тренировок позволили, не сбиваясь с шага, перебраться через довольно высокий порог. Еще один шаг. И еще.
Дверь захлопнулась перед его носом.
Через мгновение он услышал грохот разбиваемой посуды.
«Она знает его гораздо лучше, чем я когда-то».
Только поздно вечером Люцивар наконец добрался до хижины. Грязный, голодный, дрожащий от физического и эмоционального напряжения.
Он медленно приблизился к крыльцу, но не смог заставить себя сделать шаг вперед – там читала Джанелль.
Она закрыла книгу и взглянула на эйрианца.
Мудрые глаза. Древние. Грезящие и пригрезившиеся глаза.
Он с трудом выдавил слова, которые должен был произнести:
– Я хочу встретиться со своим отцом. Сейчас же.
Она пристально, оценивающе посмотрела на него. Когда Джанелль наконец ответила, нежное сочувствие, отчетливо проступившее в ее голосе, вызвало страшную боль, от которой у мужчины не было никакой защиты.
– Ты уверен, Люцивар?
Нет, он уже ни в чем не был уверен!
– Да. Я уверен.
Джанелль не тронулась с места.
– В таком случае ты должен узнать еще кое-что, прежде чем мы отправимся в путь.
Он без труда расслышал скрытое за этими мягкостью и сочувствием предупреждение.
– Люцивар, тот, кого ты хочешь увидеть, – мой приемный отец.
Люцивар застыл на месте, как громом пораженный, глядя на Джанелль, и наконец понял все. Он мог принять их обоих или уйти прочь от обоих, но он не сможет служить ей и сражаться с человеком, давно получившим право на любовь Леди.
Она была права, сказав, что существует три причины, по которым он может не захотеть служить ей. К Цитадели он мог бы привыкнуть. Сумел бы справиться и с Лютвиан. Но Повелитель?
Впрочем, был лишь один способ выяснить это.
– Идем, – сказал он.
Джанелль сошла с гостевой паутины.
– Это дом моей семьи.
Люцивар неохотно последовал ее примеру. Несколько месяцев назад он бродил по руинам Зала Са-Дьябло в Террилле. Однако те развалины ни в какое сравнение не шли с этим темно-серым зданием, неприступной скалой возвышавшимся над ним. Огни Ада, здесь мог бы жить целый двор, ничуть не мешая друг другу!
Затем до Люцивара дошло, что скрывается за жизнью Джанелль в Зале, и он повернулся, уставившись на подругу так, словно видел ее впервые.
Все те занимательные истории, которые она рассказывала ему о своем любящем и заботливом папе… Все это время Джанелль имела в виду Сэйтана. Князя Тьмы. Повелителя Ада. Это он построил для нее хижину в лесу, помог начать жизнь заново, с чистого листа. Люцивар никак не мог мысленно примирить два образа одного и того же человека, не мог уравнять в своем сознании громаду Зала и тот воображаемый особняк, к мысленному виду которого уже успел привыкнуть.
И он не сумеет сделать этого никогда, если и дальше будет стоять столбом во дворе.
– Идем, Кошка. Пора постучать в дверь.
Однако она распахнулась до того, как они успели подняться на последнюю ступеньку крыльца. На пороге стоял высокий, крупный мужчина с бесстрастным, невозмутимым выражением лица, выдававшим в нем типичного дворецкого, а на груди у него сверкал Красный Камень.
– Здравствуй, Беале! – непринужденно поздоровалась Джанелль, преспокойно входя в Зал.
Его губы изогнулись в легкой, едва уловимой улыбке.
– Леди…
Однако она исчезла в тот миг, когда мимо дворецкого прошел Люцивар.
– Князь, – поздоровался Беале, отвесив вежливый, но сдержанный поклон.
Ленивая, надменная улыбка появилась на губах незваного гостя сама собой.
– Лорд Беале. – Люцивар сумел влить достаточно яда в голос, чтобы сразу дать понять дворецкому, что не следует портить жизнь Верховному Князю, и вместе с тем это приветствие прозвучало не слишком вызывающе. Он никогда еще не разговаривал так со слугами. С другой стороны, он еще не встречал Предводителя, носящего Красный Камень, который исполнял бы обязанности дворецкого.
Проигнорировав взаимные изъявления неуважения в сочетании с попыткой утвердить превосходство, Джанелль призвала их багаж и в беспорядке бросила его на полу.
– Беале? Не мог бы ты попросить Хелену приготовить покои в семейном крыле для Князя Ясланы?
– С радостью, Леди.
Джанелль указала рукой на противоположную часть большого зала и произнесла вопросительно:
– Папа?..
– В своем кабинете.
Люцивар последовал за девушкой к последней двери по правую руку, безуспешно пытаясь убедить самого себя, что в глазах Беале вспыхнуло вовсе не веселье.
Джанелль постучала в дверь и вошла, не дожидаясь разрешения. Люцивар последовал за ней и, споткнувшись, замер на полушаге, когда одетый в черное мужчина, стоявший перед большим столом из черного дерева, обернулся.
Деймон.
Пока они рассматривали друг друга, слишком пораженные, чтобы хоть что-то сказать, Люцивар сумел заметить, что его первое впечатление оказалось не совсем верным.
Темный ментальный аромат был похожим, но неуловимо другим. Стоявший перед ним человек был на дюйм-другой ниже Деймона, значительно стройнее, однако двигался с той же хищной, кошачьей грацией. Густые черные волосы на висках серебрились сединой. Его лицо было испещрено морщинами, которые оставил не только смех, но и тяжелые испытания, оно принадлежало человеку, который давным-давно перешагнул порог зрелости – или же начал стареть. Но лицо… Мужественное. Красивое. Более теплая и грубая модель холодной, законченной красоты Деймона. И последний штрих – длинные, выкрашенные в черный цвет ногти и кольцо с Черным Камнем.
Сэйтан скрестил руки на груди, прислонился спиной к столу и мягко произнес:
– Ведьмочка, я собираюсь тебя придушить.
Люцивар инстинктивно оскалился и шагнул вперед, готовясь защитить свою Королеву.
Джанелль издала протяжный всхлип, преисполненный неискренней печали, и эйрианец замер на месте.
– В шестой раз за две недели, а ведь меня почти не было дома!
Люцивара затопила ярость. Как смеет Повелитель угрожать ей!
Только вот Кошка, судя по всему, ни капли его не боялась, а Сэйтан с трудом удерживал на лице бесстрастное выражение.
– Неужели в шестой? – уточнил Повелитель Ада. Его голос по-прежнему звучал мягко, но теперь в низкий баритон вплелась нотка веселья.
Ознакомительная версия.
