что угодно. Один рывок когтями по горлу и вот я уже фонтанирую кровью… Почему она так не сделала?! Лучше бы она убила меня…»
Тимур стоял у дверей родительского дома. Над трубой поднимался лёгкий дымок. Он вошёл внутрь. Дорожка в коридоре была чуть сбита, её куртка висела на крючке. Дом перестал казаться двухэтажным фамильным склепом, он вновь стал живым. Охотник услышал быстрые лёгкие шаги. Девушка в одной кофте выбежала его встречать.
- Что ты мне купил? – глаза Агнес светились, она прижала руки к груди. – Показывай!
«Она ждала меня. Ждала из магазина, с подарками. Как ребёнок. Я не верю, что это лишь игра. Как она может сочетать в себе такую зажигательную деваху и чудовищного кровавого монстра?»
Глаза девушки потускнели. Тонкие ноздри затрепетали, втягивая запахи.
Лангри посмотрел на себя. Угол одной полы шинели был запачкан бурым. Он снял её, попытался не глядя повесить, но промахнулся. Одежда свалилась комком на пол, глухо звякнули монеты.
«Серебряных пуль нет. Но со мной всегда оружие, которое может её убить.» Он расстегнул пояс с кобурой. «Уравнитель» ударился об пол. «Почему она молчишь? Почему я молчу?! Я же хотел поговорить с ней, столько всего узнать… Вот она стоит передо мной. И всё понятно без слов. Я – Охотник, она – Зверь. Не о чем говорить, мы оба знаем, что должны сделать.» Тимур тяжело, исподлобья взглянул на Агнес. Её трансформация была плавной, она просто перетекла из одной формы в другую. Он впервые за долгое время дал полную свободу внутреннему монстру. Тот вырвался с хрустом и треском, с яростью и болью, не способной заглушить ту, что терзала сердце Тимура. «Я должен.»
Звери сшиблись в коридоре, покатились, маша лапами, обдирая бока друг другу и обои со стен. Агнес отпрыгнула в гостиную, Тимур сиганул следом, она увернулась, он проломил собой стол. Так и незажжённые свечи разлетелись во все стороны. Чёрно-серебристый оборотень прыгнул на стену, оттолкнулся, налетел на серого сверху, вцепился в загривок. Лангри бросился вперёд, сдирая Агнес с себя об дверной косяк. Перехватил её лапу, ударил в локоть, выламывая его в противоположную сторону. Чернуля скакнула на лестницу и тут же сразу на него, задними лапами пиная в грудь. Навалилась сверху, пытаясь добраться до горла. Тимур лягнул её снизу, подбрасывая к потолку. Откатился, разорвал когтями бедро и бок приземлившегося оборотня. Она прыгнула на второй этаж и на трёх конечностях скрылась за углом.
Серый Зверь взлетел по лестнице, припал грудью к полу, широко расставив лапы, медленно огляделся. Дверь в комнату Тимура была открыта. Запаха Агнес он больше не чуял. Он, стелясь, двинулся вперёд. Опираясь только на подушечки пальцев, Лангри подобрался вплотную к дверному проёму и осторожно заглянул внутрь. Охотник успел уловить краем глаза постороннее движение, когда чёрное тело вылетело из ниши под окном в коридоре и ударило его в бок, отбрасывая назад, на лестницу. Сокрушив спиной перила, серый оборотень судорожно заскрёб лапами по полу, пытаясь уцепиться и не свалиться вниз. Чёрно-серебристый Зверь схватил его одной лапой за горло, а другой ударил по морде, целясь когтями в глаза. Второй удар Тимур перехватил пастью, до хруста костей сжал зубы. Агнес завизжала, отпрянула назад, таща за собой серого оборотня. Пнула ему между ног. Тимур открыл пасть, хватая воздух. Вскочил на четыре лапы. Агнес стояла напротив, дыбя шерсть на загривке и рыча. Охотник посмотрел в её прекрасные янтарные глаза, светящиеся яростью, и бросился вперёд. Чудовища вновь сшиблись, сплелись в клубок и влетели в комнату Тимура, снеся дверь с одной петли. Там они распались, закружились друг напротив друга, рыча и скалясь, и сшиблись снова. Лангри оказался сильнее и тяжелее своего противника, бросил его на стену, а потом навалился, пытаясь подмять под себя и добраться до горла. Чернуля яростно огрызалась, полосуя живот и грудь серого оборотня. Он изо всех сил напрягал мышцы пресса, надеюсь, что они не позволят выпустить ему кишки. Агнес клацнула зубами, Тимур подставил под клыки плечо, прикрывая шею.
Ярость вытеснила физическую боль. Тимур рвал чёрно-серебристого Зверя не заботясь, во что ему это обойдётся. Даже если он потом умрёт… Это даже будет хорошо.
Агнес отбрасывала Тимура, но тот кидался снова, не останавливаясь, не ослабевая натиска. Его разум пылал обжигающим огнём ярости, через который ничто не могло пробиться. Атаковать она стала реже, слабее. Агнес бросилась к окну, серый Зверь поймал её за задние лапы, шваркнул об стену. Уже больше визжа, чем рыча, она бросилась на него, кусаясь, царапаясь и лягаясь. Тимур повалил её на пол, ударами лап вбивая в трещавшие доски, а пасть его неумолимо приближалась к её горлу.
Длинные чёрно-серые челюсти протиснулись через мельтешение лап и сомкнулись на шее Агнес. Она тут же обмякла, враз прекратив всякое сопротивление, и жалобно заскулила. Её поза, тон и даже запах изменились, показывая смирение, покорность и мольбу о пощаде. Злой, ободранный Лангри только сжал челюсти сильнее. Но чёрно-серебристый оборотень даже за миг до смерти не дёрнулся, не попробовал спастись, а всё так же валялся под ним безвольной тряпкой.
Серебряный купол, что Охотник возвёл вокруг своего разума разлетелся на куски.
«Дерись! Сопротивляйся! Пытайся меня убить! Ну же!»
Она не отвечала, покорно ожидая смерти.
Тимур выпустил шею Агнес из пасти и чуть отодвинулся, угрожающе рыча. Она заискивающе смотрела на него снизу-вверх, чуть извиваясь всем телом и суча толстым волчьим хвостом по полу. Серый Зверь сделал два шага назад. Чёрно-серебристый перевернулся на живот и юркнул к нему. Агнес ползала у лап Лангри, ластилась, заглядывала в глаза. Быстрый красный язычок лизал Тимура в разодранную морду, словно заглаживая раны. Охотник раздражённо рыкнул и прихватил Агнес за холку. Та вновь не сопротивлялась, сама подставляя шею под укус. Он потрепал её скорее для вида, она, так же исполняя свою роль, взвизгнула и поджала хвост.
Тимур разжал пасть и отвернулся, задрав морду. Агнес тут же возобновила ласки, усиливая напор. У разгорячённого бешеной схваткой серого Зверя затухающее пламя ярости превратилось в пожар животной страсти…
Спустя полчаса лежа на обломках кровати, на окровавленных простынях, Тимур пытался не смотреть на виновато улыбающуюся Агнес. Он сосредоточился на бесчисленных порезах и ранах, жутко щиплющих и саднящих от попавшего пота. Охотник надеялся, что боль заставит его вновь возненавидеть девушку. Тщетно. «Пёсья кровь! Ну и что мне теперь делать с ней?» Охотник скосил глаза и тут же отвёл взгляд. Она выглядела не лучше:
