словах есть доля разумного». А вот Ба Вэньлинь пришла в бешенство от такого известия: не сдерживая себя, она ринулась порицать Мэн Чао, чем перепугала задумчивого старика.
– Да как в твою голову только могла прийти такая мысль? Извините уж за фамильярность. Ты, верно, сильно глуп, если решил, что вот так просто можешь принимать подобные решения. Откажись сейчас же, пока это не дошло до народа!
Собрание пребывало в полном молчании. Мэн Чао также не проронил ни слова.
– Ты хоть соображаешь, какую смуту создашь? – продолжила Ба Вэньлинь. – Где сойдет один избранный Небесами со своего пути, там возжелает и другой! Ты станешь для всех дурным примером! Что будет думать народ? Что нам все позволено? Захотел – встал на путь, захотел – сошел, а что дальше? Может, еще небожители из прихоти отложат свои обязанности и сойдут с небесного града? Мы ответственны за смертных, люди рассчитывают на тебя, на кого им надеяться? На будущего бога с Севера или, может, с Юго-Запада?
На горячие возражения Ба Вэньлинь собралось немало душ: в зал вошло множество советников и генералов, а слуги, уже давно высунув голову из-за дверей, подслушивали их разговор.
– Почему молчишь? – продолжила она, обратившись лицом к Мэн Чао. – Ты уже прошел немалую часть пути, так откажись от своего решения и найди иной способ, иначе изначально не имел права называть себя будущим богом и присутствовать на церемонии Посвящения!
Мэн Чао был не первым, кто попытался сойти с пути вознесения. Кто-то по собственной воле отказался, кого-то вынудили обстоятельства, но судьба у всех сложилась одинаково неудачно. А люди… люди попросту не желали понимать и принимать данное известие. В головах каждого это был не просто шанс стать кем-то, стоящим на одном уровне с бессмертным императорским величеством, – для них это был небесный дар. Поэтому те единицы, кто отказался вознестись, по сути, отвернулись от своего народа и после несли тяжелую ношу отшельников.
Прибывшие в зал, услышав известие, всполошились. Почти каждый советник и генерал на собрании принялся отговаривать Мэн Чао от подобных мыслей. Перебивая друг друга, парочка людей залепетала:
– Господин Мэн, не стоит торопиться…
– Вы же не единственный советник, мы также будем рядом с госпожой. Не стоит так скоротечно принимать решение, народ может неправильно вас понять!
– Как Востоку быть? Наверху должен находиться тот, кто будет за нами приглядывать! Старые боги уже совсем не те, им нужна помощь. А с вашим отказом им не вернуть былой славы…
Но Мэн Чао лишь качал головой и мягко попросил всех держать при себе желание ему помочь.
* * *
Церемониальная процессия передачи права власти заключалась в том, что новый глава клана выйдет с вереницей слуг и командиров из своего поместья, спустится по главной высокой лестнице под взглядами придворных чиновников и гостей и прошествует до внутренних городских ворот. Далее по столице, уже без главы, неся знамя с изображением пестрого цветка, пройдет шеренга из служащих дома Луань, оповещая людей о знаковом событии.
Столпившиеся вдоль ступеней придворные, в ожидании узреть красоту восходящей правительницы, молчаливо ходили из стороны в сторону. Те, кто не понаслышке знал маленькую пташку Луань Ай, понимали, как ей сейчас тяжело: не успев как следует попрощаться с почившими главой и госпожой, она вступает на сложный путь правления. Также они понимали, как она сейчас слаба, потому многие со страхом смотрели на большие главные врата поместья: что, если сегодня эти двери раскроются, а за ними никого не окажется?
Те, кому представилось познакомиться с ней лично лишь недавно, также не отбрасывали мысли, что молодая госпожа Луань сдастся, даже не попробовав себя в роли правительницы. Возможно, половина, а то и больше господ среди избранных Небесами считали ее самой слабой и кроткой натурой в их кругу и представляли ее как человека, который в самый нужный момент испугается подобной ответственности.
И всему этому было подтверждением выражение лица Мэн Чао, вставшего рядом с северянами. Глядя на его хмурый вид, у многих закрадывалось опасение, что молодой советник что-то знает и не желает делиться этим знанием с окружающими. Будто бы он был извещен, что церемония не состоится.
Находясь рядом с ним, У Чан отметил:
– Отчаяние советника дома Луань скоро меня убьет, а после и до окружающих доберется! – Он легонько толкнул локтем хмурого товарища. – Давай же, сделай лицо чуть посветлее, все же твоя госпожа восходит к правлению!
Мэн Чао как будто вышел из забвения, пару раз моргнул и даже слегка расслабился.
У Чан кивнул и добавил:
– Ну, хотя бы так. Посмотри вокруг: с твоим возвращением народу стало гораздо легче.
Все люди вдоль лестницы, что смотрели на Мэн Чао, воспряли духом и даже стали более оживленными. Придворные чиновники принялись рассуждать и подбадривать друг друга, но все же их лица оставались серыми. Еще недавно все они жили и дня становления столь юного главы клана предположить не могли. С принятием власти Луань Ай они лишатся новой богини на Небесах, а с присягой Мэн Чао умрет надежда и на бога с Востока. Не имеет смысла выяснять, что стало причиной народных опасений – недавние предостережения Ба Вэньлинь или отказ советника продолжать предреченный путь, – люди сами догадывались, что в положении нынешних дел у Мэн Чао и Луань Ай попросту не было иного выхода. Когда еще этим двоим заниматься божественными делами, когда на их молодые головы свалились вопросы своего маленького государства? И как одна надежда угасала, вторая только зарождалась. Многие, хоть и шепотом, обсуждали сейчас Мэн Чао:
– Покойный глава Луань Фэнхуа не просто так выбрал господина Мэна на должность советника: начитанный, обученный, а как за Восток стоял – жизнь свою был готов отдать для защиты госпожи!
– Правду говорите, покойный глава был мудрым человеком, он все заранее продумал, вот только почему господин Мэн? Неужели это означает, что покойный глава никому из круга советников не доверял?
– Ай-я, я думаю, замысел был не в этом! Сами поразмыслите: каково столь юной барышне быть в кругу взрослых мужчин? Наверняка она не смогла бы им и слова сказать. А когда рядом человек, которому глава доверял как сыну, госпожа будет чувствовать себя увереннее!
– Точно, точно. К тому же разве господин Мэн когда-либо подводил главу? Вы только вспомните: когда покойный Луань Фэнхуа принял под свое крыло молодого господина, тот тут же принялся сопровождать главу повсюду и помогать ему. Никогда не забуду его слова: «Потенциал этого юноши удивляет меня!»
– Мне казалось, покойный глава говорил так: «Этот самородок – наше светлое будущее!»
– Не знаю, что именно вы слышали, но лично я был свидетелем таких его слов: «Ты, мой дорогой Мэн Чао, наследник великого человека, в тебе течет его кровь, есть то же рвение и тот же несгибаемый дух, как в твоем прапрадеде. Ты был рожден стать словом народа, они были рождены слушать тебя». Тогда я еще этого не понимал, но сейчас, вы только поразмыслите, господин Мэн – советник, это же настоящий подарок судьбы, что он сейчас с нами, с госпожой! С ним мы не пропадем!
– Судьба благоволит нам!
На мгновение лицо Мэн Чао просияло, он даже слегка улыбнулся, но тут большой гонг у массивных дверей оповестил ожидающих о приближении новой главенствующей госпожи. Резкий звук оборвал все разговоры. Улыбки сошли с лиц присутствующих. Сердца всех охватило волнение.
Главные двери поместья раскрылись, и из-за них показалась небольшая делегация из служанок. Держа в руках сосуды, девушки вышли, низко склонились перед выходящей из тени госпожой и запустили руки в емкости. Не успела долгожданная Луань Ай показаться, как в воздух взлетели ярко-желтые лепестки, а люди, выстроенные рядами вдоль лестницы, приветственно поклонились.
Из-за спины Мэн Чао донеслось: «Советник, пора». Наверху застыл силуэт в золотистом шелковом одеянии. Фигура не дрогнула, когда взгляд юноши медленно достиг белоснежного лица. Мэн Чао надеялся увидеть знакомое лучезарное выражение лица Луань Ай, но та, не замечая ничего вокруг, лишь похлопала длинными
