Штырь медленно сел. Мысли походили на тину, головная боль одуряла. В носу стучал барабан, он опухал, отекали и глаза.
Какой-то шум заставил его поднять голову. Омс почти упал на него. Висок был залит кровью.
- Сержант! Проклятье! Ты жив! Спасибо... что, здесь Водичка? Драть меня, никогда не видел таких чистых разрезов. Штырь? Как я сюда попал? Что было? И где она?
- Сядь, - проскрипел Штырь. - Тебе нужно перевязать голову. Выглядит плохо.
- Кого я видел... кто склонялся над тобой? Думал, они что, целуются? Ну, с Водичкой? Ты разум потерял?
- Нет, ты потерял. Не Водичка. Теблор из лагеря, который мы только что покинули. Кажется, почти ребенок. У них трудно различить.
- Так он убил этих двоих и поцеловал тебя?
- Не целовал он. Только слова. Я не понял. И не понимаю. Но это были самые милые слова в моей жизни.
Омс провел рукой по виску. - Ладно. Нужно тебя упрашивать?
- Ты не меняешься, Омс. Хоть понимаешь, как я веселюсь, кормя тебя лишь крохами информации?
Омс плюхнулся в прелую кору. - Ублюдок, - пробурчал он, глядя на кровь в ладони.
- Да что там, - сказал Штырь, качая головой. - Он склонился, как ты видел, и сказал мне: "За нож".
Омс хмуро свел брови. - Сержант, это... лишено смысла.
- Как ты вырвался, Омс?
- Не знаю. Ничего не помню, чтоб меня. Пришел в себя у расчлененного тела, и кто-то сгрыз мои путы. Всего залив слюной. - Он бережно гладил висок. - Кулаком?
- Ага. - Омс медленно встал. - Кулаком внутри кольчужной рукавицы. Перевяжу тебе голову и нужно двигать.
- Мы спешим?
- Сильнее, чем сами знаем, Омс.
- Тоже бессмыслица, сержант. - Он потряс головой, морщась. - По приказу Балка?
Сержант хмуро вздохнул. - Сам не вижу смысла, Омс. Но судя по ее словам, она делала это ради него.
- Ублюдка ждут новые вопросы.
- Ага, но потом. Нужно вернуться к лошадям и скакать в Кулверн. Этот ветер мне совсем не по душе. - Штырь неуклюже поднялся на ноги. - Идти сможешь, Омс?
- Может.
- А бежать?
- Боги подлые. - Омс наконец-то распрямился и стоял, чуть покачиваясь. - Попробую. "За нож", он сказал?
Штырь кивнул. - За нож.
Омс отвел глаза. - Угу.
- Будь ближе, Омс. Не хочу тебя потерять.
Память работал скверно. Омс помнил, как шатался, бредя по разбуженному бурей лесу. Плевки ледяного дождя. Потом на поляне - недавнем лагере Балка. Потом, неведомое количество времени потом, они седлали коней, влезли на их спины и мчались галопом по Кулвернской дороге.
Затем Штырь глянул вправо, изогнулся в седле, чтобы видеть северо-запад. - Боги подлые!
Омс пялился на сержанта, стараясь вспомнить, что они тут делают, и гадая, стоит ли спрашивать, что увидел Штырь. Вражеские силы? В такой буре? В таком гуле? Или это...
Наконец, он проследил, куда смотрит Штырь.
Северо-западная равнина выглядела не так. До ужаса не так. Что он видит? - Сержант?
- Потоп стеной! Скачи вслед!
Сержант свернул с дороги прямиком на юго-восток. Омс за ним. Они заставили коней мчаться галопом по распаханному полю.
Ревущая пенистая стена воды двигалась под углом, вот почему они покинули дорогу. Омс кивнул. Имеет смысл. Хорошо, что Штырь главный. Омс даже не знал, где они, не понимал, что происходит и откуда столько воды.
- Мы ее не перегоним, - закричал Штырь.
- Правда? Она же далеко, не так ли? - Омс обернулся. Увидев, как наводнение крушит ферму, которую они только что миновали. Амбар взорвался, доски летели к небу. - Нет, она ближе.
- Драть..!
Омс кивнул. Тут подходит лишь крепкое словцо, верно.
Рев стал сильнее.
Он знал, что теряет сознание - и обретает вновь. Они мчались перед водным фронтом. Походило это на кошмар, из которого не выбраться. Только что он видел, что расстояние между ними и ревущим водным валом сохраняется. Но тут же лошади начали выдыхаться, и во вспышке холодной ясности Омс понял: им конец. На этот раз судьбу не перегонишь. Даже оседлавшая его проклятая ведьма будет бессильна.
- Драть меня! Омс, держись!
- Что? Зачем...
Лошади завизжали.
И земля размылась под копытами, и Омс слышал сквозь свист ветра резкий голос Штыря, изрыгавшего поток грязной ругани. Омс был поражен - но тут же осознал, что злоба Штыря направлена не на него. На самого сержанта. Бессмыслица.
Но затем смысл появился, ибо лошади снова закричали и помчались так, как никогда ранее. Они бежали быстрее возможного. Постепенно отрываясь от рычащей пенистой стены воды. Омс держался что есть сил.
Он знал о магии Штыря, но весьма смутно. Как он умеет пугать животных. Вот почему Штырь никогда ее не использовал, даже ненавидел. Но Омс никогда не подозревал, что именно делает это колдовство. У собаки ведь не спросишь. Или у коня.
Лошади мчались, пока на скользких боках кровь не выступила вместо пота. Мчались, пока кожа не начала лопаться, показывая мышцы - вздутые, напряженные - они тоже начали рваться, лопаясь. Лошади мчались, хотя уже трещали кости.
Вскоре Омс стал подозревать, что лошади уже мертвы. Даже уверился. Он держался за поводья, в голове стучало. Долго ли им еще скакать? Это кончится - должно - и что потом? И потом... он снова лишился рассудка.
Глава двадцать вторая
Какой жест найдешь ты, чтобы явить истинный цвет твоей души? Долго ли нам ждать, чтобы ты обрел мужество?
"На смертном ложе", Джалстин Пефф
Кожух с Фолибором отловили капрала Снека в отхожем месте. Водичка только что вышла оттуда, радуясь, что из-под сиденья за ней не следили ничьи глаза-бусины. Что за смехотворный мир: тебе нужно проверять, куда отливаешь.
Снек выглядел смущенным. Водичка никогда не смущалась, но видела такое выражение на множестве лиц - особенно перед тем, как втыкала в них нож. - Это уже похоже, - сказала она, подойдя к троим мужчинам, - на травлю. Что вам сделал бедный капрал?
- Просто нам нужны ответы, - сказал Фолибор.
- Задали один вопрос, всего-то, - добавил Кожух. - Не думал, что он зарыдает.
Теперь все трое выглядели смущенными.
Вздохнув, Водичка оглядела их. - Как-то я знала трех мальчишек. Они случайно сожгли конюшню. К счастью для них, пустую, но все равно говорили о повешении по причине, знаете ли, порчи имущества. Игрались с волшебным огнем или еще чем-то. Так они признались, когда я помогла допросу.
Обращенные к ней лица выражали потрясение.
- Ты работала с ножом над тремя детишками? - возопил Фолибор, лицо всё сморщилось.
- Даже не пришлось, - закатила глаза Водичка. - Вы не поняли. Тогда просто спрошу: кого ты сжег, капрал?
- Лишь тех, что угрожали выпустить мне кишки, - бросил Снек. - Дело в капканах.
- Волчьих капканах, - уточнил Кожух. - У него их были десятки. Ты там была, Дичка. Видела, что случилось. Эти треклятые штуки на волков и даже так, боги подлые, что за жестокое и бессердечное занятие. Против людей - даже Теблоров - это же... - Губы двигались, но солдат явно не находил слов.
- И я пожелал узнать, о чем он думал, - объяснил Фолибор. - А он начал рыдать.
- Я не рыдал, Фолибор. Я огорчался. Это другое.
- Бедный Снек, - сказала Водичка. - Он огорчен. Сами не видите?
Сигнал рога из лагеря за спинами указал, что пора снимать палатки. Наконец-то город Кулверн был готов их принять. Там не спешили, хотя разведка уже заметила силы Теблоров на подходе.
Слыша попытку Водички изъявить сочувствие, Снек взвился: - Это твоя вина, Водичка!
- Моя? Я ничего не сделала, а если что сделала, благодаря этому ты жив. Считай себя счастливчиком - в следующий раз глупить не стану.
- Я пытался рассказать свою историю целые месяцы, будь проклята! Но нет! Ты вечно затыкала меня. Скучно, твердила ты!
