И не важно, что на двери ясно было написано: «Вход с животными запрещен». Сорро пронес мимо стражи (или как назывались в этом магазине люди, следящие за порядком у входных ворот) свою Ню, спрятанную под рубашкой, а потом спокойно достал котенка и посадил на плечо.
Ярко-зеленая лоснящаяся после мытья шапму шерстка Ню сверкала в лучах ярких разноцветных светильников, развешенных под потолками. А сама кошечка, словно маленькая девочка на ярмарке, вытаращив глаза, рассматривала блеск и роскошь, в которой вдруг оказалась.
Да и нам удивления было не занимать. «Мужская одежда», «Книги», «Кастрюли», «Платья», «Обувь», — яркие плакаты под потолком приглашали нас в различные лавки, торговавшие всяческими товарами.
— Это место, — нравоучительным тоном сказала Кани, — называется «Упер-маркет». То есть, вы берете все, что вам нравится, прёте его в примерочную.
Тут девушка ткнула нам в сторону череды красных ширм.
— Там вы переодеваетесь в набранное. Если оно вам нравится — расплачиваетесь карточкой у выхода и уходите подобру-поздорову с обновками.
— Значит, — приуныл Сунна, — тутася просто так ничего не упрёшь!
— Даже не думай, воришка, — обняла его высокая централка, — полицейские тебя тут же схватят и посадят в тюрьму лет на десять! Потому что упер-маркет — место, где продавцы покупателям доверяют.
— Дурацкая лавка, — фыркнул шамсмаденский вор, рассматривая расписную вазу в половину его роста.
А я к тому времени добралась до лавки с женской одеждой. Правда, без Кани мне там было делать нечего.
Глаза разбегались. Кружевное белье, обтягивающее тело, такое красивое! Полупрозрачные корсеты с вышитыми розовыми бабочками, белые чулки, дымчатые ночные рубашки… я хотела скупить все это, запаковать по сундукам и отправить в Нордстерн в мой дворец. Я схватила несколько комплектов и убежала в примерочную, даже не глянув на товарищей.
Я крутилась у зеркала в розовом белье. Неудобное оно, одни веревочки и бантики, — но зато как смотрится. Я закрыла глаза, представляя Сорро, заставшего меня врасплох в таком виде: как у него краснеют сначала кончики ушей, а потом и щеки наливаются румянцем, а он стоит неподвижно и не знает, что и говорить. Только… вряд ли мы будем еще когда-то спать в одной комнате. Я быстро надела рубаху и штаны, оставив белье при себе как первую покупку, и отправилась выбирать дельше.
Капризные градчанки брали себе по пять или шесть платьев, а потом с брезгливой физиономией откладывали одно за другим. Невысокая девчушка с белыми волосами долго любовалась на зеленую длинную кофту, то прикладывая ее к себе, то надевая, то подмигивая правым глазом. Какая странная покупательница. Будто она, моргнувши, будет выглядеть лучше. А потом она небрежно бросила кофточку и перешла к ящику с кучей мятых вещей, где красовалась табличка «Все по грошу». Фу, не для меня. Какой-то отдел для нищеты.
Тут из примерочной, словно на крыльях, вылетела Рэтти, рисуясь перед всеми в кожаной черной куртке на шнуровке поверх светлой блузки типа моей. То были одежды центральского покроя, но и в них она так походила на обычную жительницу Эстэрры.
— Как тебе, а? — приосанилась она, увидев меня. — Думаешь, Сорро понравится?
— А с каких пор он стал инспектировать гардероб штурмана? — подозрительно сощурилась я.
Я прекрасно знала, что эта женщина грезила во снах, что однажды она и разбойник будут вместе. Была ли то любовь с первого взгляда или безграничная преданность за спасение из рабства десять лет назад, я так и не узнала.
Наша проводница, Кани, не собиралась менять своего строгого короткого костюма, и вначале бесцельно бродила между полок и вешалок, что я даже потеряла ее из виду. Но вдруг внезапно она выскочила из-за стойки с одеждой. Глаза ее горели, будто девушка придумала какой-нибудь хитрый план по свержению президента, и ей не терпелось с нами поделиться.
Но Кани сейчас интересовали вовсе не политические интриги. Когда я увидела то, к чему централка подтащила меня, то чуть не обомлела. Как я могла пропустить это шикарное белое платье, поблескивающее серебром! Узкое, длинное, с изящным разрезом до середины бедра и мягкой драпировкой на груди! В таких нарядах не ходила ни одна принцесса в государствах Инселерда. То было исключительно сшитое для Централи платье.
— Думаю, твой размер! Самое дорогое, но и самое лучшее!
Она вытащила из-за вешалки открытую коробку с маленькими серебристыми туфельками. На мгновенье я подумала, что кто-то неведомый специально привез в этот магазин и королевский наряд, и туфли именно на меня (ведь ножка у меня была далеко не такая большая, как у моих подружек).
— Ну, что ты мешкаешься, померяй! Уверена, тебе понравится! — хлопнула меня по плечу Кани и, как она потом сказала, отправилась в отдел с украшениями подбирать мне бусы, кольца и тиару.
Большим снежным комом возвращалась моя прежняя жизнь. Рэтти помогла мне снять платье с вешалки и донесла коробку с туфлями до примерочной.
А когда я, облаченная во все предложенное, вышла из-за ширмы, то поняла, что на меня зачарованно смотрит с два десятка восторженных женских глаз. Несомненно, в первых рядах этой толпы стояли мои подруги, Рэтти и Кани, а за ними — случайные прохожие и девушки, работавшие в магазине.
— Принцесса, — по толпе прошелся шепоток.
Я покраснела и потупила взгляд. Да, я сделала над собой усилие и вышла на высоких каблуках из-за ширмы. Но за два с лишним месяца странствий я отвыкла от такой одежды и чувствовала себя не совсем комфортно. «Лика, привыкай обратно», — твердил мне внутренний голос, и он прав.
— Выберите украшения, госпожа, — склонив передо мной голову, стояла невысокая девушка, работница магазина.
У нее в руках была большая черная коробка, куда кто-то накидал целую кучу красивейших диадем, брошей, колье… С этой коробкой я и отправилась к зеркалу.
— А где наши мужчины? — поглядывая на спутниц из-под накрашенных зелеными тенями век, спросила я.
Обе девушки таяли от одного взгляда на меня и ничего членораздельного не говорили.
— Да вот они мы, — Сорро вышел вперед Кани и Рэтти, которые до сих пор пребывали в шоке.
Перед ним проскользнул Сунна, которого я с трудом узнала. Сейчас шамсмаденский паренек больше походил на центральского жителя: в черном костюме, белоснежной рубашке и с голубым бантом на шее. Он даже расчесал свой лохматый черный хвост и прихватил его коричневой костяной заколкой. Посмотришь на него и не скажешь, что он принц Джанубтераб, скорее местный преуспевающий молодой человек.
Зато разбойник от своего образа не отступился и выбрал себе обтягивающую черную рубашку и сменил изрезанные и перештопанные штаны на такие же точно, только без дырок. О неизменной красной бандане на голове и говорить не стоило: если бы Сорро вместо нее повязал на голову косынку другого цвета или появился бы без привычного головного убора, я бы подумала, что с ним творится неладное.
