– Боишься?
– А это так называется? У меня сердце особо быстро не бьётся, душа в пятки не мигрирует, ничего особенного. Не уверен, что это страх.
– Тебе хочется закрыть глаза и представить, что ничего этого не было?..
Я уткнулся носом в подушку, подумал...
– Да.
– Значит, боишься.
–– Это плохо?
– Я не оперирую такими критериями.
– Эм. Перефразируй.
– Хорошо или плохо – относительная оценка. Хорошо для кого? Плохо для чего? Уточни вопрос.
– Для меня плохо бояться?
– Нет.
– Для тебя плохо, что я боюсь?
– Нет.
– А для остального человечества?
– Ты и я – не люди, – уточнил мой занудный чесальщик. – А человечеству на тебя глубоко плевать.
– Ну спасибо, успокоил...
– Я серьёзно. Наличие той или иной магической силы не делает тебя более важным для человечества. Или менее важным.
– А если не запутывать меня?
– Ошибок не существует. Потому что не существует правильных ответов.
– Я тебя убью.
– Да обещаешь только, – фыркнул император. – Ладно. Ничего не предрешено, так?
– Ты же Судьба! Конечно, всё предрешено!
– Так вот, как Судьба, я тебе говорю, что ничего не предрешено. У меня есть, конечно, планы, на ближайшие лет двести, но... я не против их поменять, если вылезет что-то другое.
– Прекрати. Меня. Путать, – чётко произнёс я и, подумав секунду, добавил: – И пугать, пожалуй, тоже не надо.
– Чесать?
– Да, спасибо.
* * *
Силы выползти из кровати у меня появились только к следующему вечеру. Я же гений, я не мог не вспомнить, что после колдовства – особенно масштабного и с непривычки, – наступает откат. Риваша как-то сожгла полпоместья, а потом сама провалялась целую неделю, прерывая сон только для того, чтобы поесть и сходить в туалет.
Если вспомнить, что натворил я... странно, что я проснулся в этом веке. А Гуахаро ко мне ещё со всякими разговорами приставать пытался.
Кстати, об этом.
Вздохнув, я решительно постучался в дверь его кабинета.
– Морин? – из-за двери выглянул удивлённый император. – Ты чего стучишься? Заболел?
Я кашлянул, чувствуя внезапную неловкость. Действительно, чего это я?
– Мы... мы можем поговорить?
– Конечно. Заходи. Может, выпьешь?.. Выглядишь каким-то напряжённым.
– Нет, спасибо, я... я хотел спросить... Сколько у меня времени? В смысле, мне надо принимать решение вот прямо сейчас или можно немного подождать?
– Ты уже принял решение, – качнул головой Хар, усаживаясь за стол. – В чём проблема?
– Может, хватит у меня в голове рыться?
– Тебя что-то смущает?..
– Да! То, что ты у меня в мозгах ориентируешься лучше, чем я сам!
– И в чём проблема?.. Подтяни свои навыки ориентации.
– Ты!.. В общем. Прежде, чем дать своё окончательное согласие, я бы хотел съездить домой, – сказал я и, после паузы, добавил: – пожалуйста.
– Домой? Туда, куда ты семь лет не отваживался вернуться?
– Я не боялся! Я просто!..
– Ну-ну. Какие у тебя были объективные причины, мешающие тебе навестить мать, но позволяющие прийти ко мне?..
– Хватит уже надо мной издеваться. Я и так пришибленный!
– А я не издеваюсь. Признай, что ты боялся. Сделай свой первый осознанный шаг в ориентации по внутреннему миру.
Я отвернулся, не желая признавать то, чего не было. Я не боялся. Просто никогда не хотел вернуться, не думал об этом...
– Тебе хотелось отвернуться, – понимающе кивнул Гуахаро.
Чёрт.
– А сейчас ты чего боишься? – уточнил он.
– Знаешь, было гораздо удобнее, когда мы обсуждали третих лиц.
– Это уже перестало тебя бесить, а значит, неэффективно.
– Ты всегда будешь меня раздражать?..
– Нет. Но тогда нам не о чём стнает говорить. Так что насчёт моего вопроса. Почему ты перестал бояться?
Я вздохнул, плюхнулся в кресло и демонстративно задумался. Почесал в затылке. Попыхтел. Почесал нос. Посмотрел в окно...
Гуахаро терпеливо ждал. Ждал того момента, когда у меня волосы дыбом встанут.
Не только на голове.
– Я боюсь, что это мой последний шанс увидеться с семьёй перед тем как...
– Да-да?..
– Перед тем, как мне на них станет плевать.
Гуахаро помолчал с минуту, глядя куда-то мимо.
– А тебе раньше не было плевать?
– Не настолько, как вам с Ашером. Я боюсь, Хар. Боюсь изменится слишком сильно, но понимаю, что дороги назад уже нет. Сегодня я у меня руки оказались разной длины. Оказалось, я увеличил одну, чтобы удобнее было спину чесать.
– Хм... если ты всё-таки станешь императором, я знаю, какой у тебя будет первый указ.
– И какой же?
– Введение должности императорского чесальщика, – абсолютно серьёзно заявил Хар.
– Блин, да это несмешно! – взвыл я, фыркая против воли. – Я с тобой о серьёзном, а ты!..
– Извини. Просто настроение хорошее.
– А чего это оно хорошее? Захватил ещё какое-то королевство?
– Да больно надо, – обиделся император. – Просто во время бури системы безопасности смогли обнаружить одного очень хорошо спрятавшегося гостя. Он обгрыз восемь гектаров кустов ежевики и почти истребил популяцию ежевичных ящериц.
– А что в этом хорошего? – не понял я, с грустью вспомнив, что Ветер тоже любил ежевику. И мелких животных. О. – О-о-о...
– Именно. Так что забирай своего разбойника и вали домой. Ты прав, не стоит начинать что-то новое, не закончив старое.
– Я этого не говорил.
– Ты это чувствовал. Иди уже!
Мне ничего не оставалось, кроме как покинуть кабинет.
