От таких слов я сам себе диагносцировал обалдение в тяжелой форме.
— …и вообще мы тут подумываем о применении для нагрева красного кварца, хотя это само по себе недешево, да еще золото мы добавили в расплав, а еще железо, да марганец к тому же… если надо, рецептуру я дам. Что до веса, то надо учесть, что еще сколько-то уйдет при огранке, так что больше двенадцати фунтов никак не получится.
Судя по выражению физиономий, вопросы не предвиделись. Скорее ожидались овации и фанфары.
— Вызовите мне Сарата, пожалуйста. А пока он идет, хочу узнать: что такое пять с половиной гранатов?
— А чего тут знать: пять на перезарядку, шестой остался с половиной ресурса. Между прочим, можно бы и подлиннее вытянуть, но нагреватели уже… того… почти исчерпались, ну, мы и остановили процесс.
— Понятно. О, вот и он. Сарат, сделай милость: прогони потоки магии смерти.
Сейчас наш универсал более всего походил на сантехника, вдохновенно вещающего о трудностях процесса замены прокладки в кране.
— Да ты что, командир, это большая работа. На таком кристалле — часа четыре, если не больше, а для оценки коэффициента затухания все восемь.
— А от тебя сейчас и не требуется интегральная магоемкость по Ромену и всякое такое глубокое. Нужен ответ на вопрос: пригоден ли вообще этот… кхм… образчик для магии смерти? Имею в виду: на щиты.
Сквозь высокомерие знатока явственно пробился живой азарт ученого:
— Вот оно что? Ну ладно, попробуем…
Сарат осторожно взял тяжелый предмет (я сам не осмеливался назвать его кристаллом, даже мысленно) и удалился.
Все прочие терпеливо ждали. Через полчаса исследователь появился. По его лицу я прочитал, что ложка дегтя нашлась:
— Насчет магии смерти сразу могу сказать: пойдет. Но остается сомнение — насколько хорош? Ненулевое рассеяние потоков чувствуется и в пять минут, но так сразу не скажу: это от качества поверхности или от мельчайших включений. Предлагаю вот что.
Взгляд устремился на меня.
— Сначала надо огранить эту штуковину. Причем с моим участием. А уж потом отдать на хар-р-рошую оценку по всем показателям. Пока же можно смело делать еще такие же. В самом худшем случае они прослужат не столько, сколько задумали, а, скажем, вчетверо меньше.
Харир задал напрашивающийся вопрос:
— А сколько их нужно?
— Сколько? Могу сказать точно: две кучи…
Свинская реакция всех присутствующих.
— …с половиной!
Откровенный ржач.
Все еще улыбаясь, я спросил:
— А зачем твое присутствие при огранке?
— Затем, чтоб точно ориентировать по состоянию потоков… ну, ты же сам меня учил.
Все верно. Сафар не маг, он потоков не почувствует, а нужную ориентировку кристаллографических плоскостей без этого не определить.
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
Академик Судур пребывал в раздражении. На то имелось несколько причин.
Первая заключалась в докладе, который представил Хассан — разумеется, как в письменном, так и в устном виде. Почтеннейший не знал выражения «скользкий, как обмылок в бане», но если бы знал, то именно его и применил. Доклад был составлен так, что придраться было не к чему. Только факты. Ни единого предложения, рекомендаций — и тех нет.
Вторая причина для дурного настроения таилась в невысказанном. Высокопочтенный проявил неслыханную ловкость: не сказав ничего прямо, он создавал впечатление, что воевать с Заокеанией столь же невыгодно, сколь и опасно. И снова общие ощущения, которые, как известно, в сундук не положить. Но именно эти неосязаемые подталкивания могли послужить причиной краха общего плана. А такого никто не любит.
Третья причина была еще менее вещественна, чем первые две: непонимание того, что именно непонятно. Почтеннейший знал, что чего-то упустил, но не знал, чего именно упустил.
В результате Старейший понадеялся на удачу и попросил назначить обсуждение доклада Хассана не на следующую неделю, а на семь дней позже. За этот срок он надеялся докопаться до застрявшей в подсознании и никак не желавшей выходить на поверхность мысли.
* * *
«Дракон» ушел на восток через Великий океан за нужными товарами. И шел не пустой: Валад накопил заготовки для инструментов, проволоку, плоские пружины. Подшипники тоже пошли отдельным ящиком. Обходились они недешево, но прибыль должны были принести порядочную. Отдельно были упакованы ремни из кожи мастодонта: какой-то старый самец выжил из ума, решил проявить характер и попер даже не на посевы — на людей. Пугающие взрывы он игнорировал — возможно, оглох от возраста. К счастью, рядом случился один из Вольных магов и приголубил опасного сумасшедшего молнией. В результате получился не только дополнительный запас мяса (его закоптили впрок), но и великолепные по качеству приводные ремни для машин. Хорот потребовал свою долю и получил ее (в половинном размере). Остальное пустили в продажу.
По зрелом размышлении (читай: после долгой и ожесточенной ругани) мы решили пустить на продажу кристаллы. Желтые и коричневые кварцы, ориентированные на магию связи, земли и огня, по мнению наших экспертов, нельзя было использовать против нас же. Десяток красных кварцев. Пяток зеленых. Два синих. Все сравнительно небольшие, не более шести местных дюймов. В сумме вышло на сотню золотых, с оптовой скидкой. Я подумывал продать крупные кристаллы, потому что на такие могли дать много большую цену, но тут уж все мои маги встали насмерть.
А через неделю ко мне попросился Сарат. Вопреки обыкновению, вид его не излучал оптимизм.
— Значит, так, командир: если их самый большой кристалл использовать на «Черное пятно», то его хватит на круг диаметром в триста миль. «Глотка жабы» — считай, наполовину меньше.
Худо. Если они такое запустят, то никаких кристаллов не хватит прикрыть этиу чудовищную по размеру территорию, то есть мне предстоит та еще работа по расчистке.
— Но такое использование этого кристалла нерационально. При этом выйдет, что остальные, которые поменьше, вообще не нужны. Напрашивается вариант: применить что-то поменьше для магии смерти, при этом с гарантией накрыть порт, и Буку, и все поля вокруг, а самый большой пустить на «Вихрь Рухима». Все дома и все производство в ноль. Вот какие еще варианты…
Я выслушал все выкладки. Потом подумал. Еще раз подумал. И третий раз, причем старательно.
— Вот что, друг. Тебе жена ничего не передала от себя?
— А, ну да. Сказала, что через неделю будет заседание Академии, она тоже будет участвовать. С совещательным голосом, конечно.
— О! Это и есть светлое пятно в беспросветной темноте. Твои рассуждения кажутся безупречными, но в них слишком много «если». Однако после этого заседания у нас появятся факты; на них и будем опираться. Пока что суммирую то, что достоверно. При пяти кристаллах — ну как тот, что мы видели — мы прикрываем порт и Буку. Так?
