Я сжал зубы, снова вставая и принимаясь оборонятся. Заклинание ураганного ветра откинуло меня назад, ударился о ствол дерева и тут же увидел, как противник телепортировался рядом. Ушёл в бок и вновь начал отступать, понимая, что вот-вот просто уроню меч.
В голове вертелось только одно слово — «иллюзии».
Быстро создал иллюзорную струю огня, и голем отпрыгнул в сторону. За этим последовал иллюзорный огненный шар, потом просто птичка, белка, свинокот. Механизм на всё это реагировал, и я поначалу не мог сообразить, что вообще происходит. Но каждая новая иллюзия давала передышку.
Вспоминая объяснения гномки насчёт интеллекта таких машин, понял, что урод был быстр, и решения тоже принимает быстро. Простой разум внутри машины слишком разогнан. Не знаю уж специально или нет, но он не успевал анализировать заклинания и ориентировался на визуальную составляющую.
В следующий раз я создал иллюзию прямо на блестящем шаре-голове, обычного мелкого жука. Противник тут же ударил себя, пытаясь раздавить несуществующее насекомое. Лишь через два удара он вернулся к атаке на меня, видимо наконец посчитав иллюзию иллюзией.
На корпусе появлялось всё больше всякой живности — черви, жуки, мелкие грызуны. Голем остановился и стал избивать сам себя. Я же наконец достал трёхстволку со спины, прицелился, и нажал на спуск. Раздалось громкое «Вж-ж-ж» и три круглых снаряда разорвали корпус твари на две части. Устало выбросил теперь бесполезное оружие. Подошёл и найдя почти не повреждённый блок с зелёным кристаллом воткнул в него меч со словами:
— За Джесу, тварь.
Убрал меч в ножны, осмотрелся — Кара сразила своего противника, но и сама лежала рядом с ним, глаза потухли. Подошёл к останкам своей спасительницы. Она подарила мне немного времени без которого я бы возможно проиграл. Достал измятый и опалённый шар с зелёным кристаллом и пошёл к огромным вратам — они открылись.
За ними не было никакого храма или чего-то подобного. Лишь серая стена, и камень перехода. Я ступил туда, почувствовав, что меня уносит заклинание перехода.
Когда открыл глаза, понял, что вокруг солнечный зимний день. Обожжённой во многих местах коже стало приятно, и я улыбнулся. Сделал несколько шагов босыми ногами вперёд, обрезы ткани с меня слетели во время боя, и понял, что вокруг мёртвая тишина. Я огляделся — вся площадь смотрела на меня. Даже в огромном здании-арене все прильнули к прозрачным стенам.
— Йени, я сдал? — спросил устало командира, приблизившись к ней и поприветствовав приложив правую руку к груди.
Девушки тоже были тут, но сейчас стояли по стойке «ровно», смотря с испугом. Видок похоже был тот ещё — обожжённый, без части одежды, весь в кровоподтёках, ссадинах, порезах и синяках.
— Справился, Сорняк, ты идиот, но… — она помолчала, видно было что ей трудно это сказать, но всё же добавила через силу: — Но молодец.
И вот тут площадь, арена и вообще все вокруг взорвались — закричали, зааплодировали, скандировали что-то. На меня обрушился целый поток положительных эмоций. Я, наверное, впервые за обе своих жизни понял, что не один и являюсь частью чего-то большего.
— Держите его, овцематки траханные, да держите же! — кричала командир, когда стал обессиленно падать, зло добавила, пытаясь перекричать всех вокруг: — Чего орёте, никогда не видели личинки боевого мага?!
Глава 4
Я лежал в кровати столичного трактира, и слушал как шумят люди, проходящие где-то внизу за приоткрытым окном. Снятая комната находилась на втором этаже. Если не прислушиваться, то помещение наполнял тихий городской шум — это успокаивало. Вот колокол где-то недалеко прозвенел — то ли смена закончилась на предприятии, то ли слуги приветствовали кого-то в дорогом ресторане. Вот рядом пропыхтел городской паротяг. Вот кто-то громко рассмеялся.
Некоторые, наверное, просто гуляли, другие возвращались после работы, третьи наоборот, шли на работу или по делам. Город жил своей жизнью, а я просто не понимал, как дальше существовать и что делать.
Полгода у нас каждый день был расписан чуть ли не по минутам. Относительно свободно было в выходные, но опять же — относительно. Из-за того, что мы учимся теории раза в два-три меньше других студентов, а экзамены сдаём точно так же, приходится всё нагонять самостоятельно. Ещё были небольшие перемены между занятиями, и время перед сном. Тут, конечно, не было отбоя, можно не спать хоть всю ночь, но мы не дураки.
А теперь наше первое полугодие кончилось, у меня на плече красовалась треугольная чёрная нашивка. В верхней части новинки имелась длинная перевёрнутая трапеция серого цвета, этакое углубление. Если мы все продержимся ещё полгода — сам Император прикрепит туда точно такую же, но уже золотую нашивку. Если выдержим второй год — трапеция вытянется, когда мы получим вторую нашивку, они объединятся. Ну а в конце обучения, на третий год — всё это превратится в золотой треугольник и очень мощный накопитель.
Пока это лишь знак того, что мы прошли первичную военную подготовку. Как говорила наставница, выходить в город мы имеем право только в форме. И так как у нас были занятия по имперскому праву, с этой нашивкой мы уже можем и должны исполнять функции стражи. И мало того, стража же нас может привлечь к своим операциям, как, впрочем, и армия.
Печати как были в боевой готовности, так её никто и не снял после испытания. Меня это немного беспокоило, хоть наставница и обозначила что действует это всё только для офицеров из гильдии боевых магов и генералов с советниками.
— Эни, ужин! — постучалась служанка в дверь.
Какая к хаосу служанка, это была дочка хозяйки заведения. Она лично приносила мне сегодня обед и теперь ужин. Я чувствовал, что интересен ей, да и она сама не плоха собой. Черные-черные длинные волосы, что редкость для местных женщин, они все больше предпочитают короткие стрижки. Темные хищные глаза, грудь хоть и не большая, но притягательная…
— Открыто! — сказал громко, присаживаясь на кровати.
— Эни, тушёная капуста с мясом, папа её готовит просто волшебно!
Девушка быстро расставляла всё на небольшой столик с одним стульчиком, а я любовался на её новый наряд. Короткое фиолетовое платье обтягивало молодую фигуру, подчёркивало талию и попку. Вздохнул, отвёл глаза, сейчас совершенно вылетало из головы всякое такое.
— Спасибо, Лиза. — я кивнул, вставая и одёргивая камзол.
Для выхода в город пришлось наряжаться в представительную форму и прощаться с полевой. Камзол, штаны, треуголка, рубаха и никакой тебе кольчуги. На боку меч и нож, в кобуре сбоку разряженный огнестрел. Если раньше в городе мы не имели право носить оружие и из-за этого нас чуть не задержала стража, то теперь всё поменялось.
— Как прожить то эти две недели? — спросил у миски с капустой, когда девушка вышла.
Я привык что наставница всегда придумывала нам занятия, а когда их не было, промежутки заполнялись сами собой. И сейчас в первый свой «отпуск» я просто не понимал, что делать и как.
В лазарете провёл всего два дня, целители залатали быстро. Несмотря на кажущуюся мощность заклинаний, они не могли мне навредить очень сильно. Даже шрамов не осталось, всё залатали. И эти два дня наставница не выпускала всю группу из казармы. Говорила девушкам что это традиция — в первый отпуск уходят все вместе. Они на меня не обижались, я это чувствовал и был всем благодарен.
По поводу других повреждений, от оружия, а не магии, оказалось совсем простое решение. Группа сильных магов объединяется в большой круг и постоянно следит за всем что происходит на арене. Они предсказывают варианты и знают с высокой вероятностью что должно произойти в ближайшие тридцать секунд. Поэтому мне ничего не грозило, если бы они увидели, что голем сносит мне голову — испытание остановили или выдернули бы прямо оттуда. Тридцать местных секунд — это почти минута в моём прежнем мире, вагон времени. Вероятность — это не будущее, но как сказала наставница, технология проверенная. Тем более вся арена окружена келемитовыми нитями и в них множество подобных заклинаний. То есть в реальном бою такое использовать почти невозможно — нужно слишком много приготовлений.
