этого вернусь к сестрам, а не останусь одной из служанок.
Понятия не имею, откуда я все это знаю… Скорее чувствую.
Губы касаются прохладного металлического края кубка, и тут его перехватывает чья-то большая ладонь, одним легким, слитным движением.
— Я смотрю, вы уже хорошо расслабились, — голос Мора пробирает мурашками и очень медленно возвращает контроль над телом. — Кажется, тебе, Клеменсия, не потребовалось изобретать способ развлечься, тебе прекрасно помогли?
Властелин залпом осушает бокал и сжимает его в ладони, я слышу треск стекла и вижу, как на белоснежную манжету стекают струйки бордовой крови. От одного этого вида у меня перехватывает дыхание, и я еле сдерживаюсь, чтобы не кинуться к нему и не обработать рану.
— Кровь ильгенсии? — ухмыляется он. — Как-то просто, вам обоим не кажется? Вы просто боитесь серьезной игры, правда?
Черная бровь Мора изгибается, когда он переводит взгляд с Астариларда на Клеменсию. Демоница тут же мрачнеет и подбирается.
— Мы упрощаем тебе игру, — она встает и плавными, соблазняющими шагами подходит к властелину, касаясь указательным пальцем его груди. — К твоему появлению она была бы готова…
Он отшвыривает осколки бокала и перехватывает ее руку, пачкая в своей крови.
— Развлеки дорогого гостя, а то он еще не все развлечения тут попробовал, — жестко говорит Мор. — И хорошенько удостоверься, что тех самых развлечений завтра уважаемым гостям будет достаточно. Иначе тебе придется… занять их место.
— Ты не посмеешь… — Клеменсия сжимает челюсти и смотрит на Мора исподлобья.
— Хочешь проверить?
— Да ладно, Мор, — вклинивается в напряженный диалог Астарилард. — Все будет хорошо. Да и… Если ты спор свой не выиграешь, все равно тебе ничего…
— Хочешь занять мое место? — переключается властелин на демона. — А уверен, что сможешь вернуться оттуда? Так сильно жажда власти ослепила, что ты готов пожертвовать собственной шкурой?
Астарилард осекается, а я не могу перестать смотреть на то, как царапины от ногтей Клеменсии на его животе быстро затягиваются. Зато рана Мора все еще кровоточит.
— Идем, искорка, — он подает здоровую руку мне. — Пожалуй, некоторым присутствующим стоит хорошенько подумать.
Я скорее по привычке колеблюсь пару секунд, а потом выбираю, похоже, наиболее безопасный вариант для себя.
И снова я не успеваю моргнуть, как мы оказываемся в другом месте. Теперь — на крыше, на просторной обсерватории, открытой к звездному небу.
Я даже не заметила, как за пределами замковых стен стемнело. Панорама ночного горизонта захватывает дух. Вокруг едва вырисовываются во мраке темные силуэты гор, а над нами раскинулась бездонная бархатная тьма, усыпанная мириадами мерцающих звезд. Их отблески играют на гладкой поверхности огромного телескопа, установленного в центре круглой площадки.
Небо совсем-совсем другое, не такое, как у нас дома. Я это точно знаю, потому что когда сбегала от наставницы, могла часами смотреть на небо, а потом зарисовывала их в свой блокнот, объединяя их в причудливые фигуры. Вовсе не те, которые было принято видеть, чтобы проводить ритуалы.
Демон обнимает меня со спины, его теплое дыхание щекочет мою шею.
— Красиво, правда? — шепчет он. — Это место всегда было моим любимым. Здесь, под сияющими звездами, я могу забыть обо всем.
— Я тоже… — вырывается у меня случайно, и я уже прикусываю язык, опасаясь очередного подкола с его стороны, но Мор молчит.
Его рука скользит по моей талии, притягивая меня ближе.
— Я буду рад разделить его с тобой, ведьма… — говорит демон и вместо того, чтобы, как он это делает обычно, начать путешествие своей рукой по моему телу, Мор подталкивает меня вперед.
Мы медленно подходим к телескопу, и демон бережно подводит меня к окуляру, предлагая взглянуть. В линзах медленно проступают очертания далеких галактик, туманностей и скоплений звезд — завораживающая бесконечность космоса.
Я поднимаю глаза на демона, и в его взгляде читается такая нежность и восхищение, что у меня перехватывает дыхание.
— Ты прекраснее любой звезды, — шепчет он, бережно касаясь моей щеки.
Проникновенность, какая-то хрупкая тонкость момента обостряет все ощущения в край. Наверное, поэтому металлический запах крови кажется нестерпимо ярким. Я не удерживаюсь и в этот раз все же перехватываю ладонь Мора, чтобы рассмотреть рану.
Мне бы зажечь световой шар, чтобы было лучше видно, но как только я пытаюсь дотянуться до своей силы, спину обжигает. Мор, кажется, это тоже чувствует, потому пытается забрать руку, но я не позволяю, удерживаю.
Тогда он сам зажигает шар и будто замирает. Пока я рассматриваю его руку, он рассматривает меня, отчего в груди возникает трепет. Но не тот, который Мор разжигает раз за разом распаляя мое физическое желание. Другой, как будто сейчас демон позволяет коснуться не его ладони, а его души, если такая есть у демонов.
Вытаскиваю пару крошечных осколков от бокала:
— Я видела, как быстро заживали царапины у Астариларда, — произношу я полушепотом. — Почему у тебя рука все еще кровоточит?
— Кровь ильгенсии, — усмехается он. — Я же ее выпил. Вместо тебя.
— То есть…
— То есть ты могла бы погибнуть от малейшей царапины. Будь аккуратнее с ними. Они не против тебя…У каждого из них своя цель, а ты — удобный инструмент в их руках.
Голос Мора неуловимо меняется, плавно, бархатисто перетекает, но при этом остается серьезным. Мне не нравится, что я ничем не могу помочь, хотя… Я могу попробовать использовать не свою магию, а извне. Уверена, тут ее хоть отбавляй.
Касаюсь пальцами краев раны и начинаю нашептывать простое, но действенное заклинание, которое использовали мы с девчонками еще в детстве, когда расшибали коленки, играя в догонялки.
Мор цыкает, напрягается, но руки не забирает. Кровь останавливается, рана начинает светиться и затягиваться молодой кожей. Чувствую, как на моих губах появляется улыбка, но когда я поднимаю взгляд, то вижу, что по виску демона стекает капля пота.
Светлая магия… Одно дело ею питаться, а другое — залечивать рану демону. Об этом-то я и не подумала.
— Зачем, искорка? — хриплым, обволакивающим голосом спрашивает демон. — Зачем?
Долей секунды позже мы оказываемся на мягком покрывале кровати в моей комнате, а Мор накрывает мои губы своими.
Метка на спине распускается будто огненный цветок. Я чувствую каждую линию и завиток, и от этого кожа покрывается волной покалывающих мурашек. Мор уверенно размыкает мои зубы языком и делает поцелуй глубже, настойчивее.
Мысли затуманены. Я будто снова опьянела, как от тех благовоний. На краю сознания стучит мысль о том, что хочу большего, и я очень боюсь, что, если Морзелард продолжит в том же духе, я не смогу сопротивляться его чарам.
Я и соблазну
