решил нарушить тишину я, — если вы сомневаетесь в верности принятого решения, можем отложить это. Но я всё равно узнаю рано или поздно. Ведь мне придётся подпитывать это Сердце, чем бы оно ни было. — я встал и подошёл к патриарху.
— Нет. Никаких сомнений нет, — покачал головой он. — Я медлю по иным причинам. Твой отец… Именно после того, как я поведал нашу родовую тайну, он буквально с катушек слетел и стал грезить этими легендами, чтоб их. Ещё и Владислава втянул в это. Я не хочу… Нет, я опасаюсь, что история повторится. Ай, — махнул рукой он, мол, мал ещё для понимания.
Я мысленно усмехнулся. Знал бы ты, старик, что сам годишься мне во внуки, если не в правнуки. За свою долгую жизнь я повидал такое, что даже самые легендарные легенды и рядом не стоят. А тут какой-то артефакт, пусть и мощный, судя по всему, раз в силах остановить расширение аномалий.
— Ваша Светлость, вы недооцениваете мою разумность и осмотрительность, — со смешком и лёгкой ноткой укора парировал я.
Патриарх кинул на меня косой взгляд, полный сомнения, пожевал нижнюю губу и покивал, мол, знаю я твою разумность и осмотрительность видал. Вчера буквально.
— Ладно, чего тянуть? — решившись, он протянул руку и коснулся поочерёдно нескольких книг.
За нашими спинами тихонько заскрипело и зашуршало. Я обернулся и увидел, как отъезжает в сторону огромная панель, замаскированная рядами стеллажей с книгами. В образовавшемся проёме было видно начало каменной лестницы и такие же стены с потолком.
— Пойдём. — махнул головой Евгений Алексеевич, приглашая за собой.
Когда мы вошли в потайной ход, патриарх повернулся к стене и приложил руку. Следом я почувствовал чужую магию, а спустя миг, ладонь деда слабо засветилась и я увидел выемку в стене в форме ладони. Знакомый стиль, мысленно отметил я. Такую же я видел и на алтаре в аномалии, когда только пробудился в этом мире. Казалось бы, и полных суток не прошло, а по ощущениям, минимум неделя.
Между тем из камня выдвинулись тоненькие иглы и впились в подушечки пальцев Евгения Алексеевича.
— Механизм настроен на магию рода и кровь, — пояснил он, заметив мой внимательный взгляд.
— Понял.
После того, как вход закрылся, патриарх коснулся стены и снова влил свою магическую энергию.
— Давай и ты, пусть это место привыкает к тебе, — кивнул он на противоположную стену.
Пожав плечам, я выполнил требуемое. Стены слабо засветились голубоватым светом. Я приблизился к стене, чтобы разглядеть источник свечения. Неужели это…
— Никто не знает, что заставляет светиться стены. Или не помнит. Скорее, второе. Многие знания предков утеряны, — объяснил мне патриарх, но я его не слушал. Я знал, что это такое.
Это был Люмис. Грибы, которые мы с братьями притащили домой из одного мира, который светился, как Первоель на изломе года. А всё потому, что в том мире всегда была ночь. Вот всё живое и приспособилось. Но светятся они только тогда, когда им поступает нужное количество магической энергии, потому что в том мире магический фон просто зашкаливал. Вот мы и приспособили эти грибочки под лампочки. Любопытно, как они сюда попали?
Кивнув патриарху в знак понимания, я продолжил спуск.
Мы продолжали свой путь ещё где-то около получаса или, быть может, минут сорок, пока не попали в просторную пещеру. В центре пещеры возвышался ствол огромного старого дуба, крона которого уходила на поверхность. Сквозь густые ветви пробивались лучи полуденного солнца, окрашивая пещеру в золотистые тона. Я посмотрел на синее небо, видневшееся сквозь дыры в потолке.
Я подошёл поближе к стволу дуба и прикоснулся к нему, ощутив родную магию. Повеяло домом. Я прислонился лбом к шершавой коре и прикрыл глаза. Это дерево точно из нашего мира. Более того, из нашей Рощи. Скорей всего его сюда принесли ещё жёлудем, слишком молодое дерево ещё. Наши дубы растут в ра-а-зы дольше обычных. Теперь сомнений не осталось, род Лейн как-то связан с друидами. Наверняка потомки. У стихийно инициированных друидов нет такой связи с нашими деревьями в первые же дни, а у тела Станислава — есть.
— Заметил, как здесь хорошо? — тихо задал вопрос дед, словно боясь потревожить это место. Я обернулся на его голос и удивился его преображению: хмурые морщинки разгладились, на губах застыла почти детская восторженная улыбка, а в глазах появился покой. — Это место на всех так действует, кто спускался сюда, — так же тихо ответил он на свой же вопрос.
Я улыбнулся. Мне, конечно, было здесь уютней, но это ни в какое сравнение не шло с нашими Рощами.
— Гхм. — встрепенулся патриарх, — пойдём, присядем и передохнём, — он указал на груду камней, поверх которых росли лианы. Издалека было похоже на скамью.
Расположившись на скамье, Евгений Алексеевич поманил меня к себе:
— Садись ближе, — сказал он, похлопывая по камню. — Я расскажу тебе о тайне, которую мы бережем как зеницу ока. Это история о Сердце леса.
Мысленно я вздохнул, любят старики наводить эпичность. Наши старейшины такими же были. Что ни рассказ, то эпос. Патриарх вздохнул, не найдя в моём лице и капли восторженного выражения, и начал свой рассказ:
— Сердце леса — это не просто метафора, это источник силы, который поддерживает магию в нашем мире. Но его не так просто найти, и ещё труднее — защитить. А ещё это реальное место, укрытое в глубине наших земель, скрытое от глаз посторонних. Здесь, — он обвёл рукой своды пещеры. — Оно представляет собой источник древней магии, способной даровать силу и жизнь всему, что нас окружает. Но с этой силой приходит и великая ответственность.
Патриарх остановился, словно собираясь с мыслями, и продолжил:
— Много лет назад, когда наш род только начинал осваивать магию и набирать силу после Великого плача, жил один учёный маг по имени Маркус Леви. Он был очень одарённым и талантливым, но вместе с тем и безумным. Маркус провел множество экспериментов, пытаясь понять природу кристаллов, которые впоследствии назвали Сердцами леса. Он изучал древние тексты, проводил ритуалы, и наконец, ему удалось создать заклинание, которое позволяло подпитывать Сердце магией.
Я внимательно слушал, чтобы не пропустить ни единой важной детали. Патриарх продолжал:
— Заклинание Элиана было мощным, но оно требовало жертв. Каждый раз, когда он использовал его, он забирал частицу своей души, чтобы усилить магию.
