В последнее время их дед, Флавий, стал чудить. Он мог в потестатемы сна начать муштровать солдат или голым выйти к обеду. Старик терял рассудок с невероятной стремительностью. Однако больше всего поражало то, что, похоже, некогда доброе сердце их деда черствело: он запрещал всем внукам и правнукам покидать родовой особняк за исключением Прокола, избивал до потери сознания рабов и развратничал со слугами.
Мора покачала головой. Она не хотела думать сейчас о главе семейства. Пусть о выходках старика беспокоится их отец Мартин. Она вытащила из наплечной сумочки рабыни веер и принялась с остервенением им махать. Жар-камни, горевшие на специальных столбах, сегодня как-никогда дарили блаженное тепло. Мора любила зной и считала, что он вычищает из кожных пор старую грязь. Старейшины редко позволяли работать жар-камням в полную силу.
Прокол улыбнулся ей, взял за руку и повел по торговым рядам.
— Ты напряжена, — сказал он. — Что случилось?
— Всё хорошо, — ответила она. — Просто немного душно.
— Если хочешь, мы можем вернуться домой.
Мора расширила от ужаса глаза и срывающимся голосом сказала:
— Нет! Ни за что! Как такая дурная мысль могла вообще посетить твою умную голову?
Прокол рассмеялся.
Он любил дразнить её. И в отличие от своей жены (и её сестры) Карины всегда старался быть с ней мягким и добрым. Мора даже в свои двадцать хакима понимала причину столь нежного к ней отношения, но старалась не думать об этом. В конце концов, Прокол не может заниматься с ней любовью, потому что связан священными узами с другой сестрой.
— Неужели я встретилась с великими отпрысками семьи Марциал?! — раздался радостный возглас.
Мора повернулась на звук голоса. Прямо напротив них стояла Дуа Нокс в окружении десяти родовых воинов-охранников. Одета она была в дорогое парчовое платье до колен, на ногах же красовались кожаные сандалии с множеством шнурков и с драгоценными камушками. Выглядела Дуа жизнерадостной и веселой. Она не сводила восхищенного взгляда с Прокола. От внимания Моры не ускользнуло то, как сильно постарела за последнее время хозяйка дома Ноксов: глубокие морщины залегали под глазами, а кожа казалась дряблой.
Дуа выглядела как человек, который тщетно пытается обрести покой и ради этого готов обманывать даже себя.
— Мора, ты выглядишь как богиня, — с улыбкой на лице сказала она. — С каждым анимамом ты всё сильнее напоминаешь свою мать. Она такая же красавица.
— Вы тоже неотразимы, — заметил Прокол.
Дуа притворно закашлялась от смеха в рукав. Солдаты, стоявшие впереди неё, отступили в стороны, пропуская к своей хозяйке членов другого дома. Прокол не спеша подошел к Нокс, низко поклонился и поцеловал её в щеку. Мора лишь кивнула в знак приветствия.
— Прокол, ты прекрасен, — прошептала от восхищения Дуа. — По красоте ты сравнишься с Безымянным Королем. А мускулы-то!
— Я не обладаю даже толикой той привлекательности, коей обладает наш бог, — сказал Прокол. Его слова прозвучали как издевка.
Мора коснулась плеча брата:
— А что делает на рынке прапраправнучка великого Воруба Нокса? Захотела купить себе новое украшение? Или свежих продуктов?
Дуа растянула губы в широкой улыбке, обнажив белоснежные ровные зубы.
— Честно говоря, я искала на рынке вас, Мора, — сказала она.
От удивления девушка потеряла дар речи.
— Хотите украсть у меня сестру? — смеясь, сказал Прокол.
— Вообще-то да, — ответила Дуа. — Я была бы рада, если сегодня Мора посетит мой скромный дом. Я планировала небольшой пир для близких друзей.
Мора взглянула на брата. Несмотря на их крепкую дружбу, она не рассказывала ему о том, как часто общалась с Дуа. Они скрытно переписывались, передавая сообщения через рабов и воинов-охранников. Мора была не глупа. Она прекрасно понимала, что отец и дед не разрешат ей выйти замуж не за члена семьи Марциалов, поэтому искала будущего жениха скрытно, утаивая даже от брата свою связь с Ноксами. Её будущее омрачало лишь то, что возможному мужу не исполнилось и шести хакима…
— Моя сестра сегодня занята, — отрезал Прокол.
— Братик, ты ошибаешься, — сказала Мора. — Я как раз свободна.
Прокол бросил взгляд на неё и нахмурился:
— Давай-ка отойдем от многомудрой и щедрой Дуа, — с этими словами он посмотрел на хозяйку дома Нокс, — и обсудим всё хорошенько.
Мора и Прокол вышли из кольца воинов Дуа и направились к ближайшему тенту. Их охранники прогнали сидевшего за прилавком купца.
— Что ты творишь, сестра?! — взорвался Прокол. — Ты в своем уме? Или ты забыла, что отец враждует с Ноксами? Позволь тебе напомнить, что наш папа отрубил голову мужу Дуа! И поверь: эта женщина не забыла об этом.
— Никто ничего не узнает, если ты не скажешь, — спокойно сказала Мора. — Я пойду сразу с Дуа в её дом и весело проведу время. Ты скажешь отцу, что я молилась в храме Сира и принесла в жертву дагена.
— Услышь себя, глупая! Во-первых, я не умею лгать, и ты это знаешь. Во-вторых, папа ни за что не поверит мне. Неужели ты хочешь попасть в плен к Ноксам? Они наши враги!
— Я долго переписывалась с Дуа, — призналась Мора. — Она таит зло лишь на нашего отца и деда. Меня она не тронет. Мы с ней стали лучшими подругами! Тебе-то хорошо решать за меня: ты женат. А я никогда не выйду замуж! И всё потому, что в нашей семейке из каганама в каганам братья трахаются с сестрами!
Прокол скривился, словно укусил кислый плод, и заиграл желваками. По его взгляду было видно, как он старался сдерживать гнев.
— За кого вот мне выходить? — не унималась Мора. — За Корвина или Кирвина, коих дагулы лишили мозгов? Ты хочешь, чтобы твоя сестра вытирала слюни за дебилами и всю жизнь мучилась? Или будет ждать, когда вырастет маленький Тит? Да я стану старухой, когда ему исполнится пятнадцать хакима, и не смогу рожать! А я хочу детей. Мне стать твоей любовницей только из-за прихоти нашего деда?
— Я не понимаю! — вскрикнул Прокол. — Тебе все равно придется ждать, пока не вырастет сын Дуа! Если не ошибаюсь, Зайн Нокс того же возраста, что и Тит.
— Но Зайн мне не родственник!
— Дед все равно не разрешит тебе нарушить традиции нашей семьи. Ты сама себе противоречишь.
— Пожалуйста, Прокол! Разреши сходить на пир!
— Помолчи хоть пару перкутов! Дай подумать!
Чтобы унять дрожь в теле, Мора посмотрела в сторону гигантской колонны, величественно возвышавшейся над всей Юментой. Внутри этой колонны находилась широкая спиральная лестница, выводившая в Венерандум. Вход её всегда охраняли палангаи, пропуская на поверхность лишь министров, солдат, богатых купцов и священнослужителей. Простым людям вход в Верхний Город был закрыт. Даже Великие Дома могли попасть к Безымянному Королю только по приглашению старейшин.
