Гелий схватил бутерброд с маслом и хлопнул входной дверью, взмахнув кейсом и бросив на ходу, что он — в редакцию.
— У меня к тебе серьезный разговор. Пойдем на балкон, чтобы Риша не слышала, — понизив голос, сказал Макс.
Виня накинула шубку и вышла. Макс прикрыл балконную дверь и прислонился к ней.
— У тебя есть враги? — очень серьезно спросил он.
— Нет, — очень спокойно ответила Виня.
— А я думаю, что есть. Хочешь, я их убью?
Он достал из поясного кармана нож с длинным узким клинком и показал Вине.
— Не хочу. У меня нет врагов.
— А у Гелия есть враги?
— У Гелия тоже нет врагов.
— А Гелий — твой враг? Ты же с ним ругаешься.
— Гелий мне не враг, он просто вспыльчивый человек, любит покричать, но гадостей никому не делает.
— А в рай ты хочешь?
— Нет.
— Хочешь, я сейчас отправлю тебя с балкона? А потом Ришу; а когда Гелий придет, и его отправлю. Всех отправлю.
— В рай я не хочу, мне и здесь нравится, и Риша, и Гелий не хотят.
— А я так думаю, что хочешь. Все хотят.
— А ты есть хочешь? Там вкусная рыба варится, и варенье есть. Хочешь бутер с маслом и вареньем?
— Хочу, — сказал Макс, непонятно улыбаясь.
— Тогда пойдем в комнату.
— Пойдем.
И они ушли с балкона.
— Сейчас поедим, а потом погуляем. Ты же хочешь пойти погулять? Все будут смотреть и говорить, вот какой симпатичный молодой человек и какой хитрый, сразу двух красивых девушек сумел заполучить.
Макс заулыбался шире.
— Да, пойдем погуляем. Только сначала мне брюки надо почистить.
Виня сделала и сунула ему в руки очень толстый бутерброд, взяла щетку, кое-как почистила замызганные обшлага обеих брючин прямо на Максе и обессиленно прислонилась к стене, не в состоянии выговорить больше ни слова.
Пришедшая в этот момент из комнаты Риша внимательно поглядела на обоих из-под припухших век и зачирикала вместо Вини.
— Это, Макс, вот тебе, это, еще вкусный бутерброд, смотри, это, какой толстый и вкусный, ешь. И, это, в общем, пойдем гулять и красоваться, пусть все соседи завидуют, какой у нас красивый молодой человек…
Макс, жуя, нетерпеливо направился к двери.
Риша схватила свою куртку и оказалась уже одетой, поскольку спала в ботинках, а Виня вышла в домашних кроссовках, благо сумка-пояс была на ней.
Захлопнули дверь, не возясь с замками, спустились на лифте и пошли по улице к трамвайной остановке, очень мило беседуя. Улыбающийся до ушей Макс держал Виню и Ришу под руки. А потом уже не держал, поскольку жестикулировал.
А когда, как обычно, начал читать свой любимый стишок, то не заметил подошедший трамвай.
— Если вас поставить раком
И соски зажать в тиски…
Виня и Риша проскочили в вагон.
— Мы поехали к подруге на неделю, а тебе пора к тёте Люде в Химки, — сказала Виня в закрывающиеся двери, и трамвай помчался, кренясь на один бок.
Возле метро они сошли и долго гуляли по магазину, пытаясь отвлечься на разглядывание витрины с разными мелочами для рукоделия…
Через несколько часов они сочли, что можно вернуться, и осторожно подкрались к дому, к лифту, к двери квартиры…
Гелий из редакции еще не приехал, дома все было как обычно — художественный беспорядок из различных предметов и продуктов.
Они устроились на кухне, чтобы поесть, Риша стремилась обсудить происшедшее, Виня отмалчивалась и наблюдала за котами, по очереди пытавшимися флиртовать со Стрылькой.
Издавая нежное призывное «мр-р», Тедик старался подобраться к беленькой кошке со спины и ухватить ее за загривок. Малдер уже предпринял такую попытку, получил лапой по щеке и ретировался под гардероб. Тедик тоже получил лапой по щеке, после чего Стрылька повернулась к нему спиной, как это сделала бы человеческая женщина.
Но Тедик был не человеком, а котом, поэтому не стушевался, а обрадовался, запрыгнул Стрыльке на спину и… кубарем полетел под тот же гардероб от ее увесистого тумака, натолкнулся на Малдера, и они с дикими воплями сцепились в драке.
Виня побежала за холодной водой, Риша побежала к двери и несколько раз переспросила, кто там, пока Гелий не вышел из себя и не заорал что-то неразборчивое, после чего стало ясно, что это точно он, и Риша дверь открыла.
Риша принялась рассказывать Гелию о происшедшем, он неожиданно рявкнул на неё.
— Не верю! Не было этого! Вы врёте! Макс не мог это сделать, и нет у него никакого ножа!
Виня опешила.
— Что ты несёшь? Какой резон нам тебе врать?
И внезапно догадалась.
— Статью в редакции не взяли!
Гелий зыркнул на неё исподлобья.
— Всё не взяли. Всё, что я принес!!!
— Тише, не кричи. В этой редакции не взяли, в другой возьмут.
— Возьмут, конечно. Мне всегда удавалось напечатать всё, что я писал, рано или поздно…
Внезапно бешено заорали дерущиеся коты, и Гелий тоже заорал снова.
— Убью гадов! Устраивают мне террор! Все устаивают мне террор! И вы тоже!
Было уже непонятно, на кого он орал, но пинать ногами он начал котов. Тедик и Малдер, как более опытные, разбежались и попрятались, а Тугрик визжал от боли и продолжал бестолково метаться посреди комнаты.
Виня тоже завизжала.
— Ты забьешь его до смерти!
И оттолкнула Гелия, упершись обеими руками ему в пояс.
Гелий посмотрел на Виню, нехорошо улыбнулся, примерился и пнул ее носком ботинка в низ живота. А потом мгновенно перехватил обе ее руки, когда она попыталась вцепиться ему в глаза. Она перестала драться и стиснула зубы. Но ее просто поднесли к тахте и посадили на пуфик.
— Больно?.. Ты сама виновата. Ты ударила меня еще сильнее, ты попала мне по мошонке. Я мог тебя убить на месте.
— Неправда! Я тебя просто оттолкнула!
— Правда! Ты меня ударила! Очень больно!
Виня замолчала.
— Ты сама виновата!.. Не знаю, что дальше делать!.. Солнышко, не уходи от меня!..
Виня молча посидела на тахте, потом пошла в ванную, стянула с себя леггинсы и трусы, взглянула. Во весь лобок разлился темно-лиловый синяк. Боли она почти не чувствовала, как это с ней бывало в экстремальных ситуациях.
Позвала Ришу и показала ей синяк.
— Песец, — проговорила задумчиво. Она слышала от кого-то, что если муж один раз ударит, то потом и будет бить. А уходить ей некуда, разве что на улицу…
Риша непонимающе посмотрела ей в глаза.
— Это анекдот. Японец вернулся на родину из России и рассказывает своим: — Русский язык очень странный. Всё называется одним словом. Шуба — песец, шапка — песец, попал под машину — тоже песец…
