— Уважаемое собрание, решены еще не все вопросы…
Произнесено было так, что Старешйий насторожился.
— …нам еще осталось решить, кто именно из академиков будет участвовать в операции. Считаю, что те, кто голосовал за нее, наилучшим способом с ней справятся.
При этих словах Судур успокоился. Удар был не из сильных. Если уж сказать правду, то его Старейший просчитал. Результаты голосования тоже можно было предвидеть: предложение прошло абсолютным большинством голосов.
Первый Академик также не выразил неудовольствия — тем более, что пока собрание шло по его плану.
Но активистка и не подумала остановиться:
— Осталось решить еще один небольшой вопрос. По моему мнению, наш глубокочтимый председатель обладает и громадным опытом, и непререкаемым авторитетом, и величайшей магической силой, и выдающейся способностью к неожиданным решениям. Следовательно, он как никто другой подходит для должности руководителя этой операции. Предлагаю поставить на голосование этот вопрос.
Как ни странно, Первого это предложение не встревожило. Разумеется, он и в мыслях не держал перспективу самому отправиться через Великий океан. Голосование его не пугало, поскольку, зная расклад по сторонникам и противникам, он предвидел повторение ситуации «пять на пять».
Результат оставил большинство, в том числе и председательствующего, в полном обалдении. Девять голосов за предложение Моаны, один против (легко догадаться, что это был голос Первого) — такого почти никто не предвидел.
Академией руководил опытный интриган. Он вычислил реакцию своих противников — и она совпала с ожидаемой. Это сторонники действовали по-другому.
Все комплименты Моаны в отношении Первого были правдивыми. Но один из них являлся скорее иносказанием. «Выдающаяся способность к неожиданным решениям»: это словосочетание означало, что Первый всегда ухитряется вывернуться из совершенно безнадежных положений. Решительно все понимали, что операция будет опасной. Более того, все участники операции должны были находиться на одном и том же корабле. В одиночку спастись вряд ли кто мог. Вот почему никто не посчитал лишним присутствие Первого в качестве экстраординарного средства спасения.
Разумеется, никаких эмоций председательствующий не показал. Более того, заметив поднятую руку кандидата в академики Хассан-орта, он живо отреагировал:
— Высокопочтенный Хассан, у вас есть вопрос?
— Вовсе нет, почтеннейший председатель, скорее это информация, которую, как мне кажется, собрание должно принять к сведению.
Уж такое определенно не выглядело угрожающим, и поэтому слово было предоставлено.
— Глубокочтимое собрание, я полностью согласен с почтеннейшим Судур-игом о необходимости скорейшего нанесения удара по Заокеании. Но даже если экспедиция соберется в кратчайшие сроки, то и тогда она не успеет вернуться до начала сезона штормов. Поэтому назначена она может быть лишь на следующий год.
Это выглядело вполне разумным, и потому возражений не встретило.
Все кардинальные вопросы были решены, а мелочи вроде «Кто будет делать подготовительную работу?» или «Кто отвечает за организацию?» — их все и считали за мелочи.
* * *
Радиограмма ушла поздним вечером по времени города Хорума. У нас только-только настал обеденный час. Иришка в этот момент направлялась ко мне с явным намерением тащить за стол силой.
Дежурный по связи внес радиограмму, вручил мне и вышел. Я пробежал текст глазами. Милая глянула на меня и не удержалась:
— Война уже на носу?
— Да. К счастью, не на твоем…
Я, как всегда, притворился, что хочу щелкнуть Ирку по ее курносию, а она, в свою очередь, сделала вид, что уворачивается. Но в глазах у нее оставалась тревога.
— …и потому у нас есть еще время отобедать. Не тяни меня, уже иду. А вот после придется подумать, что надобно делать. О, треска? Мне вон тот кусок… спасибо.
Капитан Риммер мог сколько угодно гнать «Альбатрос» — все равно кораблю невозможно было вернуться в Надежду раньше, чем через пять недель. И дело даже не в ходовых качествах — просто на этот раз задач было больше. Мало того: предстоял заход в один из южных портов за конями. За это время мы могли сделать многое.
Летчики были заняты картографированием. Все, имевшие отношение к авиации, признали, что как пилот Готхар способнее Гюрина, между тем как в штурманской части (над сушей уж точно) Гюрин идет на корпус впереди, но я настоял: за штурвалом сидеть попеременно, даже если эта мера снизит темпы создания карт. Ребята старались изо всех сил, и на то были причины. Конечно, первопроходцам воздушного океана очень хотелось стать летчиками третьего класса. Но еще подстегивала пугающая перспектива торчать на земле и ждать у моря погоды — а именно это поджидало их в период штормов. Между тем начальство в моем лице заранее отдало приказ: никаких полетов в плохую погоду, пока не будут созданы улучшенные приборы навигации. В плане у меня был простенький радиополукомпас *. Не ахти что, но все же средство наведения на родной аэродром.
К некоторому моему удивлению, несостоявшийся кораблестроитель Тхорган представил на мое рассмотрение эскизные проекты других летательных аппаратов. Самым большим был дальний разведчик, он же межконтинентальный лайнер. Грузоподъемность — полторы тысячи фунтов. В пассажирской модификации машина брала на борт десять человек, в том числе троих членов экипажа, имела утепленный фюзеляж, была оборудована маленькой кухонькой и совсем крошечным туалетом. Само собой, запас провизии и воды. Два спальных места — те являли собой просто койки в хвосте. Добили меня откидные столики у каждого кресла. На мой вопрос «Зачем?» был дан убийственный по точности ответ:
— А вдруг сама госпожа Моана захочет лететь на этом самолете?
И это при том, что конструктор означенную госпожу видеть никоим образом не мог. Но слухи и разговоры…
Дальний разведчик был оборудован совсем иначе. Правда, кухонька и туалет остались. Но количество сидений уменьшилось, и добавился длинный, хотя и узкий стол.
— А это для чего? — спросил я указывая на нечто непонятное в форме палаллелепипеда.
— Амулеты для обнаружения чужих.
— Например?
— Чужих летательных машин. Или чужих кораблей. Или чужой магии.
Бывший Повелитель моря не был магом. Он не знал о возможностях наших амулетов. Но, отдать ему должное, предположил, что наши маги не зря свой хлеб едят — и попал в точку.
