С этого тропического танцпола мы, опьяненные вином и новыми отношениями, потянулись парами в разные стороны. Перед выходом Федя шепнул мне на ухо не принимающим никаких возражений тоном:
— Я покажу Анечке наши апартаменты, а ты, как галантный кавалер, проводишь Наденьку!
Я только кивнул в ответ, и мы разбрелись в разные стороны. Несколько сот метров темных улочек я плыл как в тумане, обнимая и лаская по пути Надино тело и останавливаясь каждые пять минут для жарких поцелуев. Когда мы подошли к входу в ее квартиру, очень напоминающую нашу, она даже забыла спросить, не желаю ли я чашечку чаю или еще какой-нибудь белиберды, а просто открыла дверь и маняще взглянула на меня. Я же, ничего не спрашивая, вломился в жилище.
Внутри мы тоже не стали размениваться на разговоры. Она молча взяла меня за руку и повела наверх в спальню, не включая света. Поднявшись, я понял, что совсем съезжаю с тормозов, и набросился на девушку, как изголодавшийся хищник, вцепившись в ее губы страстным поцелуем. Мои руки проникли под платье и одним движением обнажили восхитительное тело. Дальше все утонуло в порыве страсти. Мы кувыркались в постели, вытворяя бог знает что…
Спасли меня, наверное, мои досадливые тараканы, которые притаились где-то на дне сознания, но не покидали его совсем. Когда мы достигли полной кульминации, я почувствовал, как вместе с физиологическим единением мое сознание стало сливаться с Надиным. Может быть, мы и совершили бы такое объединение в одно астральное существо, как Таша со Славой, но меня вдруг обдало холодом неизвестности и чужеродности души девушки.
Все насекомые моих сомнений, до этого тихонько копошившиеся в моей голове, сразу засуетились. Меня ведь неплохо выучили, что слияние душ возможно только при сильном обоюдном влечении и желании, а я никакого слияния душ еще не планировал. Да и как это вообще возможно, если я ничего о ней не знаю? И еще это нечто чужое в ее душе до жути напугало меня. Так что вместо того, чтобы расслабленно нежиться в постели рядом с Надей, я отскочил, вернее, соскочил со своей новой подруги и испуганно уставился на нее.
— Ты что? — ласково пыталась успокоить меня девушка.
— Ты кто? — задал я в тон ей не менее глупый, но такой важный для меня вопрос.
Надя молчала в темноте. Я тоже молчал, не зная, что делать дальше. О продолжении сексуальных игр не могло быть и речи, но обижать девушек тоже не значилось в моих привычках. Через некоторое время до меня донеслось прерывистое дыхание и всхлипывание. Кажется, Надя применила второе безотказное женское орудие после обольщения. Я, как настоящий джентльмен (или последний лох — что вернее), повелся на эту уловку и стал неуклюже ее успокаивать:
— Ну что ты расплакалась, в самом деле? Мы хорошо провели вечер. Немного не сошлись душами или еще чем… ну, так не с первым же попавшимся соединяться в новое существо? Найдешь еще себе подходящего партнера.
— Что бы ты понимал, Женя! — прервала мою болтовню Надя, потом, помолчав, добавила: — Я ангел, а не душа.
Я как сидел, намереваясь и дальше нести успокоительную чушь, так и остался сидеть с открытым ртом, переваривая эту новость: «Опаньки! Так это что ж, я с ангелом сексом занимался? Ё-мое! Тогда понятно — немудрено почуять что-то чужеродное. А ведь и правда, Буль же говорил, что для ангела слиться с душой — самое то, что нужно. Но как же она могла против моей воли попереть — это ж не по-ангельски? К тому же от всех ангелов раньше шло тепло, а сейчас какая-то чужеродность. Что-то здесь очень и очень не так!»
— Слушай, если ты так уж хочешь подружиться с душой, надо как-то подольше похороводить, пообщаться и все такое… может, тогда и получилось бы что. А то так, наскоком, ничего, кроме испуга, не выйдет, — пытался я разрядить ситуацию, а сам понимал, что если бы не почуял вовремя чужеродность в сознании ангела, то вполне мог бы найти себя уже маленьким Шивой.
— Ты все-таки ничего не понимаешь… — жалобно всхлипнув, крутила ту же пластинку Надя.
Я заткнулся, пытаясь сообразить, к чему это она клонит. Наконец девушка опять прервала свои всхлипывания короткой фразой, которая добила меня окончательно:
— Я чужой ангел.
— Как это, чужой? — продолжал я тупить.
— Не из вашей пирамиды… ну… из чужой цивилизации.
— Ах, вот почему я почуял чужеродность! — наконец дошло до меня. — Постой, а что вы тогда здесь делаете? На ознакомительной прогулке или по делам? Хм, а зачем тебе со мной сливаться сознаниями приспичило? Мало, что ли, у вас своих душ? Ничего не понимаю. И чего тогда рыдать?
— До тебя в самом деле ничего не доходит, — обиженно повторила Надя уже в третий раз. — Мы специально вас выслеживали.
Час от часу не легче! Вернее, секунда от секунды. Истина происходящего стала вываливаться, как дерьмо из самосвала, пытаясь погрести меня со своими хилыми и недалекими догадками под таким вонючим слоем неприкрашенной действительности, что скоро из нее будет не выплыть, по крайней мере в одиночку.
— З-зачем?.. — только и смог испуганно выдавить я из себя.
— Не пугайся ты так! — воскликнула Надя. — Мы не хотели причинить вам никакого вреда… Мы, ангелы, исполняем волю структуры, пославшей нас для выполнения определенного задания… У нашей цивилизации возникла страшная проблема. Наша планета в скором времени должна погибнуть, если напрямую не вмешаться в реал.
— Очень жаль, — вставил я дежурную фразу. — Но при чем здесь мы?
— Неужели непонятно? — подняв на меня заплаканные глаза, с упреком сказала Надя. — У вас есть технология прямого попадания в реальный мир.
— Откуда ты знаешь?! — испуганно воскликнул я.
— Я не знаю откуда. Может, со второго или третьего уровня. Нам об этом не докладывают. Зато я знаю другое: если мы провалим миссию, нас развоплотят, так как мы знаем слишком много, — горько усмехнулась Надя.
— Постой, но вы так здорово изображали русских девушек. Откуда это? — Моя тупость, не зная границ, заставляла меня и дальше задавать неуместные вопросы.
— Разве непонятно? Мы были обычными ангелами Службы Коррекции. Когда возникла необходимость, нас видоизменили сообразно вашим усредненным вкусам и накачали культурной программой. Это ничего не стоит для тех, кто наверху.
— Что же получается, что вы ангелы, борцы за свободу, сами создания подневольные?
— Получается, — грустно подтвердила Надя. — Но здесь есть одна хитрость. Свободой выбора не обладают безликие, так сказать, чистокровные ангелы, какими мы были до превращения в женщин пирамиды Земли. Сейчас мы обрели индивидуальность, с которой должна бы наступить хотя бы некоторая свобода выбора. Но в связи с особенностью задания нас с самого начала лишили самостоятельности.
