Я села на столе.
— И всё?
— И всё, — улыбнулась доктор Жданова. — А вы, наверно, представляли себе кровавые ужасы, и поэтому у вас сегодня была истерика.
Она выключила транслятор, подала мне руку, и я встала со стола.
— Пойдёмте, у вас сегодня день психолога, — сказала доктор Жданова. — С вами проведут тестирование. Тест довольно большой. Его цель — всесторонне оценить вашу личность до переноса, чтобы после операции, проведя такой же тест над перенесённой личностью, поставить между ними знак равенства.
Тестирование длилось с перерывами почти до самого обеда. Заданий было очень много, и у меня даже создалось ощущение, будто я сдаю какой-то экзамен. Одним из заданий этого огромного теста было вспомнить и описать двадцать наиболее важных или ярких событий в моей жизни.
— Это тест памяти, — объяснили мне. — Точно такой же вы пройдёте после операции, и мы выясним, перенеслась ли информация со стопроцентной точностью. Если вы опишете все эти события точно так же, это будет значить, что всё прошло успешно.
В перерывах я отдыхала. В десять меня накормили завтраком, а в полдень тестирование наконец-то закончилось. Меня отвели в небольшую, весьма уютную комнату с кроватью, дали какую-то пилюлю и сказали, чтобы я отдыхала. Я прилегла и на удивление быстро провалилась в сон, как будто меня кто-то выключил.
— Просыпайтесь, Натэлла, — услышала я над собой приветливый голос доктора Ждановой. — К вам приехала ваша семья.
Эдик и дети сидели в комнате для приёма посетителей, с ними была Арабелла Викторовна. Сегодня она была одета в голубую тунику и сиреневые брюки, а украшения на ней были серебряные. На столе стояла вазочка с печеньем, которое мне так понравилось в прошлый раз.
— А вот и мама, — сказала Арабелла Викторовна.
Маша соскользнула с дивана и подбежала ко мне. Я подхватила её на руки.
— Привет, моя родная.
Она, настороженно глядя мне в глаза, спросила:
— Мамочка, тебя ещё не переселили в новое тело?
— Ещё нет, Машенька, — сказала я.
Оказалось, психолог уже начала беседу с ними. При мне она продолжила её, а потом провела групповой сеанс релаксации. Потом она сказала, что мы можем пообщаться, и оставила нас.
— Ну, что с тобой сегодня делали? — спросил Эдик.
— Проводили огромный психологической тест, — ответила я.
— Это было больно, мама? — спросила Маша обеспокоенно.
— Совсем нет, зайка, — успокоила я её. — Мне просто задавали много-много разных вопросов.
— А про что тебя спрашивали?
— Меня спрашивали обо мне, о моей жизни, обо всём, что со мной когда-то было. Ещё я рисовала, рассматривала картинки, отгадывала ребусы и загадки, решала всякие задачки. В общем, было очень интересно.
Я провела с моими детьми и Эдиком чуть больше часа. Элла принесла игрушки, бумагу и цветные фломастеры, и мы все вместе играли и рисовали. Маша нарисовала тётю психолога; до портретного сходства было далеко, но детали её костюма и причёску она передала точно.
— Тебе понравилась эта тётя? — спросила я.
— Да, — ответила моя дочь. — Она очень красивая.
— А ещё что тебе понравилось?
— Печенье!
К нам заглянула доктор Жданова. Она ласково поздоровалась с детьми и сказала, что она — доктор.
— Вы будете лечить маму? — спросил Ваня.
— Да, — ответила она. — Маму мы вылечим, и скоро она вернётся домой.
Она посмотрела рисунки, увидела портрет психолога и засмеялась.
— А это кто так хорошо нарисовал Арабеллу Викторовну?
— Это Маша нарисовала, — сказала я.
— Надо же, как похоже, — улыбнулась доктор Жданова. — Я сразу её узнала. Машенька, ты просто молодец. Ты очень хорошо рисуешь.
Потом она сообщила цель своего прихода:
— Ребятки, я пришла за мамой. Ей пора.
— А вы разве не отпустите меня домой? — забеспокоилась я.
— Вы остаётесь у нас, Натэлла, — сказала доктор Жданова. — Обследование и подготовка ещё не закончены. Но вы не грустите, завтра в это же время вы снова увидитесь с родными на сеансе психологической подготовки.
Такого поворота я не ожидала.
— Что же вы меня не предупредили? Если бы я знала, что не вернусь домой, я хоть приготовила бы еду для детей и мужа! А кто завтра отвезёт детей в школу?
Эдик обнял меня за плечи.
— Натэллочка, ты не переживай. Мы с детьми с голоду не умрём. И в школу я отвезу их сам. Ни о чём не беспокойся.
— Слушай, Эдик, ты только не корми детей чем попало, — вздохнула я. — Если не уверен, что сможешь сам приготовить, лучше сходите в кафе.
Увидев, что меня уводят, Маша кинулась за мной и со слезами уцепилась за меня. Её удалось успокоить с огромным трудом, совместными усилиями Эдика, доктора Ждановой и моими. Ваня держался хорошо, совсем по-взрослому. Я расцеловала мокрое личико Маши, ей вручили коробку печенья и уверили, что завтра она снова меня увидит.
После этого меня часа два проверяли разной аппаратурой, взяли на анализ кровь и спинномозговую жидкость.
— Доктор, когда операция? — спросила я доктора Жданову.
— Полагаю, послезавтра, — ответила она. — До операции вы побудете у нас, и после неё мы тоже два-три дня вас здесь подержим. Нужно будет провести обследование, вы же понимаете.
После обеда доктор Жданова принесла договор в двух экземплярах.
— Ещё раз внимательно прочтите, — сказала она. — Мы внесли кое-какие изменения. Если что-то непонятно, спрашивайте.
Признаться, мои мысли были о детях и Эдике, мне очень хотелось домой. Сердце сжималось от тоски и тревоги. Договор я прочитала машинально и потянулась за ручкой.
— Вам всё понятно? — спросила доктор Жданова.
— Кажется, да, — сказала я. — Да, понятно.
— Вы со всем согласны?
— Да.
— Хорошо, если вам всё понятно и вы со всем согласны, то можете подписывать. Оба экземпляра. Они абсолютно одинаковые, один ваш, второй наш.
— А что насчёт оплаты? — спросила я.
— Вопрос оплаты мы решим с вашим мужем, — сказала доктор Жданова. — Вы об этом не думайте. Вообще ни о чём не думайте и не беспокойтесь.
Я подписала договор, доктор Жданова тоже поставила свою подпись в нужном месте.
— Ну, всё, на сегодня ваши мучения окончены, — сказала она с улыбкой. — Ужин вам дадут в семь часов, а пока отдыхайте. Перед операцией вам нужно хорошо выспаться. За двадцать четыре часа до операции вас кормить не будут, придётся потерпеть. Завтра вы поедите только утром.
Я улеглась в постель, приняв две пилюли — розовую и белую. И меня опять как будто выключили.
В семь был ужин, потом я приняла ванну, и меня одели в длинную больничную рубашку, выдали носки и тапочки. В десять часов ко мне пришла доктор Жданова.
