Помочь в возвращении зрения шаман не смог, даже браться не стал (весьма разумно с его стороны: Устэр, например, не взялся бы лечить пострадавшего лабышту, случись с ним что-нибудь посложнее резаной раны или перелома). Зато старец сумел поговорить с пришельцами на языке мысленных образов. Память и воображение у шамана были отличные, да и ментальные способности оказались на высоте. По крайней мере, понять мысленные сообщения Эйрас и Устэра ему удавалось в восьми случаях из десяти, а после уточнений — вдвое чаще.
Звали шамана Большой Мудрец.
— Мы, лабышту, — говорил он, сопровождая слова плавно перетекающими друг в друга образами, — тоже заметили странное в том Опасном Месте, откуда появились вы двое. Это Опасное Место в последнее время изменилось не в лучшую сторону. Лабышту тревожно из-за этого. Отряд, который вас встретил, теперь стоит дозором возле него все дни и все ночи.
— А что уважаемый Большой Мудрец знает об Опасном Месте?
— Я знаю, что оно — Опасное. Вчера поутру из него так же, как вы, вывалился Многоног.
— Многоног? — переспросила Эйрас.
Шаман указал пальцем на нож, висящий у неё на поясе, потом на серебряную флягу, прицепленную рядом.
— Девять тонких, но прочных ног было у него, а шкура — из такого же блестящего камня.
— Это не камень. Это металл.
— Для лабышту в том нет большой разницы. Многоног, пришедший из Опасного Места, был болен, сильно болен. Кто-то или что-то помяло его, оставив дыры в шкуре. Но даже больной, он убил Короткоухого и успел искалечить его Побратима, прежде чем Побратим убил убийцу.
Устэр только головой покачал. Медвекошки, которых лабышту называли Побратимами, были очень сильными и живучими созданиями.
— Голем? — предположил он.
— Не обязательно, — медленно сказала Эйрас. — Неживое можно заставить двигаться не только с помощью магии.
— Что такое "голем"? — Большой Мудрец старательно выговорил незнакомое слово.
— Я покажу, — улыбнулся Устэр.
Угли ближайшего костра затрещали и зашевелились. Отряхнув пепел, в пламени воздвиглась раскалённая фигурка высотой не больше ладони. Держащая в "руке" дымящийся прутик, она чем-то неуловимо напоминала и шамана лабышту, и Деркана Лотонского.
— Моя очередь! — объявила Эйрас.
Сняв с пояса флягу и отвинтив колпачок, она плеснула на землю немного воды. Окроплённая влагой земля заворочалась, вспучилась… и вытолкнула на свет фигурку, повторяющую своими очертаниями медвекошку.
— А вы искусные шаманы, — заметил Большой Мудрец, заворожённо наблюдающий за сближающимися "магом" и "Побратимом". — Жаль, что эти забавные фигурки такие маленькие. Если бы я сам умел делать живым неживое, я бы поставил их сторожить Опасное Место.
— Хорошая идея, — кивнул Устэр. — А что до размеров… голем может быть велик настолько, насколько силён создавший его маг.
Подтверждая сказанное, состоящий из углей "шаман" начал расти. С небольшим опозданием, зато опережая в скорости роста, начал увеличиваться и "Побратим". Лабышту, столпившиеся вокруг, загалдели. Большая часть испуганно подалась назад, но меньшинство, желая получше разглядеть происходящее, приблизилось, восхищённо лопоча на своём языке.
Чудо не каждый день увидишь!
— Научиться делать големов не так-то легко, — сказала Эйрас. — Но перед тем, как покинуть ваш лес и ваш мир, мы с мужем оставим вам големов для охраны Опасного Места. И сделаем управляющие амулеты.
— Ты уверена? — едва заметно нахмурился Устэр.
— Вполне. Кроме того, в големов всегда можно встроить глубокий, вплоть до уровня питающих энергий, запрет атаковать лабышту и их Побратимов.
— Я не об этом. Ты уверена, что сможешь сделать амулеты, подходящие для лабышту?
— Почему нет? Конечно, их разум отличается от человеческого, но образное мышление очень похоже на наше, и я намерена этим воспользоваться.
— Вместо нормальных команд — зрительные мыслеформы?
— Да.
— Контуры распознавания приказов придётся усложнять сверх всякой меры.
— Раз так, усложню.
Устэр покачал головой, но возражения оставил. Он привык в таких вопросах всецело доверять мнению жены. Если она сказала, что сделает автономных големов с заявленными свойствами, значит, сделает. Даже если в фундаментальном труде старшего магистра земли Арнита Мерейского "Создание големов" чётко и недвусмысленно сказано, что для современной магической науки подобное находится за гранью возможного.
У Эйрас грань возможного находится не там, где у обычных магов.
А если подумать, то у него, Устэра, — тоже.
Я всё-таки сделала это!
Правда, если бы не "домашние заготовки", ничего бы у меня не вышло. Три ветви магического искусства потребовалось свести воедино: ритуальную некромантию, оперирующую объектами сферы духа; недавно изученные акты уподобления из области высшей магии; и, наконец, стихийную магию, без обращения к энергиям которой создание големов попросту немыслимо.
Могу приоткрыть завесу тайны и рассказать, КАК я сделала очередную невозможную вещь: автономных големов, понимающих образные (то есть весьма нечёткие) команды. Сперва я, не без помощи Устэра, слепила полдюжины заготовок. Материал использовался наиболее долговечный из доступных: неподалёку имелись скальные обнажения. Причём слагавшиеся не из какого-нибудь песчаника или известняка, а из отличного, твёрдого, приятного даже на вид и на ощупь розового гранита. Вторым этапом изготовления големов стало создание энергетических каркасов. Между прочим, это само по себе дело непростое. Кто хоть раз пытался сделать подвижную конструкцию, которую не придётся латать каждую неделю, знает: система двигательных форм, способная подпитываться от естественного магического фона, а в случае чего и самокорректироваться — та ещё головоломка. Но материальная и энергетическая составляющие голема без управляющих структур бесполезны, так что всё сделанное явилось лишь подготовительным этапом.
Контуры распознавания приказов я сделала из пойманных душ. На шесть големов — шесть зарезанных в ходе ритуала мелких грызунов, похожих на лесных мышей. Но штука вовсе не в том, чтобы зарезать шесть мелких тварей, поймать их души и внедрить в подготовленные места энергетических каркасов. Души мышей слишком малы и глупы, чтобы понимать мысленные образы. Поэтому во второй части ритуала я модифицировала эти души актом уподобления, взяв за образец разум Устэра. Весь ритуал оказался предельно сложен в исполнении, занял половину дня и выжал из меня все соки. Уподоблять мёртвые души живой — причём так, чтобы погасить всякую возможность зеркального воздействия, да ещё не одну душу, а сразу шесть, да ещё…
