Миронов сделал шаг назад, сдаваясь перед стихией, оступился и неловко упал в большую лужу. На миг ему показалось, что он провалился в глубокое ледяное озеро и вот-вот захлебнется, набирая в легкие взвешенную смесь воды и ила. Едва сдержав крик, он выдернул грязное лицо из хлюпающей жижи и рывком вскочил на ноги. Уже не вызывало удивления то, что вместо синих джинсов и спортивной куртки он был одет в широкие штаны из непонятного материала и длинный кожаный плащ черного цвета. Именно на плащ он и наступил, когда упал в грязь.
Уверенность в том, что он спит и видит сон, пришла к Миронову почти сразу, как он оказался в этом странном месте. Смущало лишь то, что сон был на редкость правдоподобным: холодные струи дождя промочили одежду насквозь, которая неприятными липкими ладонями теперь обхватила всё тело; ветер бил по лицу и рукам картечью пыли, заставляя кожу ныть от боли; раскаты грома сотрясали раскисшую почву и оглушали слух. Такой сильный дождь и такой пыльный ветер могут сосуществовать только во сне.
Миронов почувствовал что-то, и повинуясь импульсу, повернул голову влево. В нескольких десятках шагов от него стоял человек, одетый в спортивную куртку и синие джинсы. Человек стоял спиной к Миронову, лица его не было видно. Казалось, что он просто стоит и любуется бурей, потому что ему не приходилось закрываться от ветра и дождя: полы спортивной куртки не колыхались, словно вокруг был полный штиль, а низвергающиеся с неба потоки воды огибали его, не уронив на одежду ни единой капли. Руки человека были спрятаны в карманы джинсов, а голову прикрывал капюшон; Миронов даже подумал, что видит самого себя со стороны, потому что именно так он и любил ходить, когда надевал эту куртку и эти джинсы.
– Ты догадался, кто я, – сказал человек утверждая, а не спрашивая. Не смотря на расстояние и свист ветра в ушах Миронов услышал слова человека отчетливо, словно они вдвоем находились в тихой маленькой комнатке.
– Да, – ответил Миронов. Только теперь он заметил, как стучат у него зубы от пронизывающего насквозь холода.
– Тебе страшно? – Голос человека был точь-в-точь как у Миронова, но скрывалась в нем некая вкрадчивость – по другому не скажешь, – которая делала его одновременно и приятным, и отталкивающим.
– Мне холодно.
– Не думаю, что сейчас подходящее время для дерзости, Александр. Ты знаешь, почему оказался в этом месте?
– Нет.
Клянусь, что я отомщу Зубе за Лену и за себя.
– Что ж, я напомню тебе, мой дорогой друг, – человек по-прежнему стоял спиной к Миронову, и голос его оставался всё так же спокоен и ровен. – Ты дал мне клятву.
Миронов пытался унять стучащие от холода зубы, пока не понял, что они стучат от страха. Не смотря на то, что человек стоял к нему спиной, чувствовался пристальный взгляд, видящий насквозь; этакое исполинское око, как представилось на миг Миронову.
Клянусь, что найду трёх других и отомщу им за Лену и за себя.
– Я никогда не клялся, – пытаясь вспомнить, сказал Миронов, – разве что только в шутку.
Небо всё так же полыхало электрическими разрядами, и гром сотрясал пропитанный водой и пылью воздух, доводя его до высокочастотного звона, но не смотря на это, голос человека был спокоен и отчетливо слышался среди природного разгула и хаоса.
– Не бывает клятв понарошку, Александр, как не бывает пустых слов. Человек в ответе за любой поступок, будь свершён он действием, словом, чувством или мыслью. Нельзя давать обещание и не выполнять его.
Клянусь, что все четверо будут гореть в Аду за Лену и за меня.
– Одну часть своего обещания ты выполнил. Четыре жалких души ныне принимают горячие ванны в моей резиденции. Хотя, если без шуток, нигде и ничего они не принимают, просто я в какой-то мере стал сильнее.
Миронов вспомнил про людей, которых успел убить, и только теперь в полной степени осознал, что натворил. Он попробовал поискать в глубинах души ноту раскаяния или хотя бы сожаления, но ничего подобного не нашел. Рассудок, впервые за последнее время работающий нормально, говорил, что содеянное – большое зло, которое неминуемо приведет к страшным последствиям. Что хотел стоящий в отдалении человек, Миронов пока не понимал, но ждать чего-то хорошего в данной ситуации было бы непростительной глупостью.
Клянусь, что я отомщу им, чего бы мне это ни стоило, даже если придётся отдать душу Дьяволу или другим силам.
– По сути, Александр, ты поступил очень опрометчиво, идя на сделку со мной. – Человек вытащил руки из кармана. В одной сверкнула бензиновая зажигалка, в другой Миронов успел заметить пачку сигарет. – Разве ты не читал книг, не видел фильмов на эту тему? Разве ты не знаешь, что подобные сделки в конечном итоге оказываются выигрышными лишь для одной и той же стороны? – Человек закурил. Сигаретный дым, хоть это и не казалось уже странным, не был подвластен порывам холодного ветра, а растекался вокруг курящего. – Нетрудно догадаться, кто из нас представляет выигрышную сторону, не так ли?
Человек рассмеялся, но не громко и жестоко, чего ожидал Миронов, а тихо и, как показалось, даже устало. Словно он смеялся над давно знакомой шуткой только для того, чтобы не обидеть собеседника.
Вспышка молнии сверкнула в небе над их головами, и одновременно с ней в мозгу Миронова сверкнуло воспоминание…
Клянусь своей душою…
…от которого свело судорогой всё тело. Ноги подогнулись, и Миронов упал на колени. Теперь он не замечал ничего: ни ледяного ветра, рвущего плащ, ни низвергающихся с неба струй воды, змейками стекающих по лицу, ни звенящего грома. Только ровный голос стоящего в паре десятков шагов человека пульсировал болью где-то под костями черепа.
– Наконец ты вспомнил, Александр. Я бы на твоем месте, конечно, не давал подобных клятв, тем более в такой банальной ситуации, – сказал человек и щелчком отправил окурок в лужу.
– Я не знал, – тихо ответил Миронов, и ответ его больше всего походил на стон.
Человек в спортивной куртке усмехнулся:
– Верю. В тот момент ты не отдавал себе отчета в том, чего хочешь, в том, что говоришь, в том, о чем думаешь. Ты клялся из-за злости, из желания отомстить, из жалости к себе, из чувства несправедливости. Ты поклялся первым, что пришло на ум. Зря. Принцип, который, кстати, не я установил, работает всегда. Ответ нужно нести за всё. И не ты первый, Александр, попался подобным образом. Если бы в тот момент ты сдержал эмоции, то этой милой встречи мы бы с тобой избежали, но… Слово, как говорится, не воробей. Теперь тебе придется выполнить вторую часть обещания, данного мне.
– Но я не давал тебе обещаний, – едва слышно прошептал Миронов.
