Я уже думал, что так и уеду вскоре из Септентриона, потому что крылья Латризмагиуса уже почти зажили, а в самом городе у меня дел не было. С тоской вспоминались пуховые перины моего королевского замка. Клянусь, в этом проклятом городе не было ни одной кровати, что сравнилась бы с ними! Но именно в этот момент мне пришло письмо от Улоса, которое заставило сменить дальнейшие планы.
Оно было коротким и включало всего несколько строк.
Подобрал необходимых людей. Выезжаю с ними в Септентрион. Дело в надёжных руках и продвигается с опережением плана.
План распространения культа подразумевал, что мы постепенно будем втягивать в него всё более и более высокопоставленных аристократов Палеотры. Опережение плана могло означать только одно: старику удалось поймать в свои сети кого-то из королевской семьи.
Но всё это меркло по сравнению с первой, короткой строчкой, которую я неверяще, перечитал, наверно, раз десять.
Может, я что-то не понимаю в менталитете местных, или мой слуга просто неожиданно раскрыл в себе невероятно гения убеждения? Неважно.
Я наконец оторвал взгляд от письма и подозвал к себе одного из гвардейцев.
— Имматона ко мне. Немедленно. Скажите ему, что, похоже, я нашёл необходимое.
Глава 42
Я не находил себе места, забросив почти все дела, расчёт за расчётом пытаясь улучшить грядущий ритуал до приезда Улоса. Но иногда дела находят тебя сами. Контакты с красными башнями давно были налажены: от серии крупных контрактов на выжигание лесов для переселенцев они бы точно не отказались. В личной встрече с Грицелиусом не было нужды…
Вот только он сам решил приехать, причем неофициально, без делегации, без предупреждения. И ворвался в оккупированный мною кабинет короля Арса. Хотя теперь, пожалуй, уже мой кабинет в Септентрионе.
— Это переходит все границы, Горд! Я всё понимаю, но это просто безобразие! Как ты позволил этому случиться? — с криками ворвался ко мне в кабинет Грицелиус.
Гвардейцы на входе пропустили его: знали, что мы старые друзья, и теперь, рядом с открытой нараспашку дверью честно пытались изображать из себя брёвна.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. — я поднял глаза на верховного магистра красных башен, оторвавшись от бумаг. — Но всё же рад тебя видеть. Я и сам собирался навестить тебя через несколько месяцев.
— Я говорю о моей дочери, Фелиции! — взвился магистр, красный от ярости. — Она беременна!
— Это же хорошие новости, разве нет? — улыбнулся я. — Когда свадьба? Обязательно пригласите меня.
— Я бы согласился с этим, если бы не обстоятельства. — процедил сквозь зубы Грицелиус, смотря на меня убийственным взглядом. Но проблема в том, что она указывает в качестве отца ребёнка одного из этих северных дикарей! И, судя по взглядам, что он на неё бросает, это явно недалеко от истины! А когда я прижал его к стенке, он сослался на тебя, сказав, что является твоим учеником!
Вот здесь мне пришлось отложить перо в сторону. Разумеется, мне докладывали о том, что между Воталом и Фелицией завязались отношения. Я, конечно, не следил за тем, насколько далеко они зашли, но отнюдь не препятствовал. Пусть молодёжь развлекается. Что в этом плохого? Правда, теперь мне нужно было как-то успокоить отца…
Я улыбнулся ещё шире, совершенно сбивая старика с толку.
— Я ошибался. Это просто великолепные новости! Рад, что у них что-то получилось. Надо будет организовать роскошную свадьбу, пригласить побольше гостей, обязательно позвать всех старших шаманов. Это же историческое событие, и это очень, очень хорошо.
— Я чего-то не знаю, или не понимаю, но откуда такая радость? — посмотрел на меня чёрный как туча Грицелиус.
— Это означает, что полукровки возможны. — внимательно посмотрел в глаза обеспокоенно отцу я. — А это значит, что дети льда со временем прекрасно ассимилируются в нашем обществе, и, учитывая, что нас намного больше, легко примут нашу более развитую культуру и правила игры. в конечном счёте разница между расами стирается до уровня: ну, серая кожа, ну, розовая, ну смуглый южанин… Какая разница? А про тех, кто повыше, будут просто говорить, в роду были северные гиганты.
— Но он даже не человек! — отчаянно воскликнул Грицелиус.
Я вздохнул, откупорил кувшин с отваром из диких северных ягод — довольно дрянной, по моим меркам, но одно из лучших, что можно достать в Септентрионе. Затем разлил его по кубкам, жестом пригласив старого друга присесть и закрывая дверь в кабинет.
Тот обречённо упал на стул и покорно выпил.
— Дети льда не сильно отличаются от нас. Я был в их землях, поверь, я знаю. На твоём месте это вообще стоит считать предельно удачным браком.
— В упор не вижу здесь удачи. — нахохлился магистр.
— А ты знаешь, что Вотал потихоньку учит её шаманизму? Они как-то объединили свои силы и сбили дракона на землю в финальной битве за Септентрион. Бедняга до сих пор не выздоровел до конца. А вот пламенные лучи магистров, что ты прислал, не сбили. Дракона, Эрнхарт. Самого настоящего дракона.
— Я не знал. — вздохнул Грицелиус. — Но даже так, мне всё равно не по себе от этого.
— Как и любому отцу было бы. — тепло похлопал я его по плечу. — Но иногда время отпустить птичку в свободный полёт. Не волнуйся за ним. Он не причинит ей вреда: за такое его и сами шаманы закопают, случись чего. Я выделю целителей, чтобы проследили за беременностью. На всякий случай.
— Я уже сам выделил. — отмахнулся Грицелиус, потихоньку оживая и выходя из оцепенения. — Но если так подумать… Ты же договорился о свободном проходе, да? Я должен организовать ответную диверсию. Наберу самых красивых и рослых парней из молодых мастеров и отправлю соблазнять дочек их шаманов. Пусть потом попробуют хоть что-то возразить.
— Сколько угодно. — улыбнулся я. — Отличная идея.
Мы немного помолчали, распивая напитки. Эрнхарт Грицелиус был настоящим вспыльчивым человеком: быстро, словно сухая солома, вспыхивал, но также быстро и отходил: всё-таки в нём крепко сидел вбитый в ранние годы самоконтроль, что прививают всем мастерам огня в красных башнях. Немного придя в себя он даже слегка смутился, поняв, насколько грубым был подобный заход с ноги к королю теперь уже считай двух королевств… Но я прощал ему подобное.
— Спасибо, что выслушал. — тяжело вздохнул Грицелиус. — Я слышал, ты организуешь программу переселения? Я согласовал с твои казначеем все контракты. Работы там на годы вперёд, конечно. Пойду, я, пожалую.
Слегка пошатываясь, он поднялся и собирался уйти уже. Слегка рассеянный, ошеломлённый, переволновавшийся… Быть может, стоило оставить его в покое. Но именно в такой момент человек может быть максимально внушаем. А потому я решил слегка форсировать один свой план.
— Подожди, Эрнхарт. Присядь. Я не планировал этой встречи, но раз уж ты здесь, у меня есть к тебе предельно серьёзный разговор. — остановил старика я.
— Разговор? — нахмурился Грицелиус. — Что-то ещё, помимо крупных контрактов?
— Да. Кое-что очень важное. — кивнул я. — Слушай внимательно.
Я глубоко вздохнул, и сам слегка волнуясь и принялся говорить:
— Палеотра это одно из трёх богатейших, сильнейших, и наиболее влиятельных королевств людей, верно?
— Возможно, сейчас уже из двух. — внимательно посмотрел на меня Грицелиус. — С Ренегоном нам не сравниться, конечно, но Таллистрия… Те слегка сдали в последнее время, особенно — после нашего эмбарго. Они тратят много сил и средств на то, чтобы поддержать пустеющие торговые города на старых маршрутах. Но я не понимаю, к чему ты это.
Это было непросто сказать. Признаюсь, я испытывал неуверенность в этот момент, ибо до конца в таком деле нельзя быть уверенным никогда, а это был один из важнейших, ключевых моментов моего дальнейшего плана.
Но я обязан был попытаться. Обязан был рискнуть. Иначе мне никогда не прийти к власти в этих землях.
Я пристально, тяжело посмотрел в глаза старому другу, и начал:
