и договорились о ночлеге. Староста деревни указал место, где находится колодец, дабы возчики могли напоить своих мулов и ослов. За несколько кусков шёлка тот предоставил пару просторных амбаров для тех, чьи повозки не имели крытого верха. Остальные поставили свои повозки в круг на деревенской площади. На ночёвку расположились в трёх фанзах. Чоу, Тармулан и ещё трое возчиков оказались в той, где нынче жил староста.
Тармулан пребывала в раздумьях. Похоже, что её путь-дорога опять пересекается с тем желтоглазым дикарём из каравана Юешэ. Она чувствовала, что это неспроста. И так после той памятной встречи по дороге в Алань он почти целый месяц виделся ей во сне, а теперь ещё только не хватало столкнуться с ним нос к носу.
Но потом мысли Тармулан потекли совсем в другом направлении. Её внезапно одолело любопытство. Интересно, что здесь делал этот необычный дикарь? Насколько она помнила, в последний раз она видела его среди наёмников на службе под стягом Империи Феникса. Сейчас страна охвачена междоусобной войной, а это значит, что он участвует в ней. На чьей стороне?
Староста деревни утверждает, что тот вкупе с каким-то могучим воином напал и перебил отряд воинов Братства Богини. Получается, что он держит сторону И-Лунга. Но почему тогда он и его товарищ не с остальным войском, а в этих местах? На тайных гонцов они не похожи, иначе не стали бы резаться с шестипалыми. Кто же они тогда?
Глава 18
Душа бывшего градоправителя Дациня и наместника столичного округа князя Жуганя нынче была охвачена лютой тоской – тоской ожидания неминуемого и страшного конца. Его мысли метались в поисках выхода из создавшегося положения. Учжун мёртв, а Гиньское княжество – единственный союзник, на помощь которого они рассчитывали, полностью разгромлено. Князь Жугань лучше других осознавал, что у них нет никакого выхода.
С того момента, как он узнал, что Учжун умер, князь потерял сон. И теперь, когда Жугань закрывал глаза, то его взору представлялись страшные видения орудий пыток и казней в городских тюрьмах Дациня. Он содрогался при мысли о том, что с ним станет, попадись он живым в руки И-Лунга и его приспешников.
Всю прошлую ночь его преследовали кошмары, и ни хмельное вино, ни сладострастные девочки-рабыни, не могли помочь ему забыться. Перед глазами по-прежнему маячили дыбы, раскалённые щипцы и прочие приспособления «добывания правды».
Князь бессильно развалясь, полулежал на диване, с наполовину опорожненной чашей вина в руке. Другая рука покоилась на головке юной наложницы, которая, стоя на коленях, пыталась доставить удовольствие своему господину. В другое время Жугань, приказал бы содрать с неё кожу за неумелость, но сейчас его мысли были направлены не на удовлетворение своей похоти, а лишь на то чтобы разрядиться, избавится от того напряжения, в котором он пребывал.
Взгляд Жуганя бессмысленно блуждал по рисункам и узорам ковров, висящих на стенах его покоя. На совете было решено, что войско кливутов и Братства Богини выступит в сторону Панчена. Все князья, предводители кливутов и другие готовились к предстоящему походу и решающей битве. Лишь он один не видел никакого смысла в этих приготовлениях. Дураки, они идут на верную гибель.
Как бывший градоправитель Дациня, он осознавал значение столицы империи, которого не могли понять другие. Верховный жрец Братства Богини проиграл свою игру ещё тогда, когда отказался от борьбы за Дацинь, спеша укрыться в Чжипане. А он и другие, потеряв головы от страха и неожиданности, последовали за ним. Теперь Динху ведёт их на верную смерть, а они не могут понять, что это такое.
Смерть означает, что его тело больше никогда не почувствует прикосновений этой прелестной, с нежными губами и ласковым язычком девочки-рабыни, вкуса вина, пряного запаха благовоний. Глаза никогда не увидят солнечного света. Динху утверждает, что тем, кто падёт в предстоящей битве, уготовано ощутить величайшее блаженство в небесных чертогах Уранами.
Жугань усмехнулся, подумав о том, что ни один из тех, кто прежде отправился туда, никогда не сможет ни рассказать, ни подтвердить, правда ли это?
Он ужаснулся своих собственных кощунственных мыслей. А может? А может ещё не поздно? В этом, не загробном мире, возможно всё! Предложить выкуп за свою жизнь?
Да, конечно, он это сможет. Ведь у него до сих пор оставалась власть над многочисленными поместьями, земледельцами и рабами. Он выколотит из них всё, что можно. Пусть Чже Шен и его клика задавятся его золотом – лишь бы сохранить жизнь!
– У-а-а-о! – протяжно простонал князь, содрогаясь в блаженных судорогах. Жёсткая шестерня Жуганя прижала головку молоденькой рабыни к телу. Всё-таки её рот сделал своё дело. Теперь она могла рассчитывать на то, что её не отправят в качестве утехи к рабам-свинопасам.
– Ах, ты моя сладкая,– прошептал Жугань, наклоняясь девушке-рабыне. Он поцеловал её в безобразно распухшие губы. Отставив в сторону чашу с вином, его руки прошлись вдоль смуглого угловатого тела.
Князь был доволен, что она заставила отступить висевшее перед его внутренним взором видение кола, пронзающего внутренности, или петли, захлестывавшей шею.
Два тёмно-розовых соска, едва наметившейся груди замаячили перед его глазами. Нагнувшись, он поочерёдно поцеловал их. Потом, сжав ладонями ягодицы юной наложницы, он привлёк её к себе и опрокинул на заляпанный пролитым вином ложе-диван.
Аромат свежего юного тела придал ему сил. Толстые слюнявые губы Жуганя скользили по гладкой коже девственницы, ещё не познавшей мужчину. Вот его губы достигли желанного места, и тело девочки упруго выгнулось навстречу его жадным ласкам…
Осторожный стук в дверь прервал любовные игры Жуганя.
– Кто там?! – раздражённо крикнул князь.
– Прошу прощения, мой господин,– раздалось из-за двери,– но здесь человек, который
