— И что? — она выпрямилась и положила ладони ему на плечи. — Опять расстроишь свадьбу? Заведёшь смертную любовницу?
Он закрыл тетрадь и обернулся к ней.
— Ты так спокойно об этом говоришь, что мне даже обидно.
Калерна самодовольно улыбнулась:
— Я думала об этом. И пришла к выводу, что смогу подождать десять-пятнадцать лет, ведь цветение человеческой юности мимолётно, а я бессмертна. Или она надоест тебе ещё раньше. Простая смертная девчонка, она ничего не может тебе дать.
— Ты так же мудра, как и красива, Калли.
— Что это? Сарказм?
— Ну, что ты, милая, это восхищение! — заверил он и, потянув её за длинную прядь, поцеловал.
Одной проблемой стало меньше: пока Калерна тешится иллюзиями, она не опасна. И это восхитительно, потому как он никогда не лгал ей, не стал бы и в этот раз, что повлекло бы целый ураган её эмоций, способный смести все его чётко выстроенные планы. Никто не любит менять привычный уклад жизни, особенно, когда та кажется такой сложившейся и счастливой.
Шейлирриан расстегнул слишком узкий камзол, который душил его, и опустился на каменистый обрыв, поросший густой изумрудной травой. Оживший пейзаж с заставки рабочего Стекла распростёрся перед ним. Водопад ледяным потоком обрушивался на серые камни, орошал влажной пылью яркие цветы, росшие вокруг. Солнечный свет заполнял туманную дымку влаги и рождал сразу несколько радуг. Красота и покой лечили душу, наполняли её желанием остаться здесь, забыть о времени, унестись мыслью в бесконечность.
Принц вытащил Стекло и разложил его. Айша ответила сразу.
— Ты можешь говорить?
Девушка на экране попросила подождать и вышла из комнаты Шелары, мелькнувшей на миг в Стекле. Брюнетка сидела на подоконнике, вытянув ноги и сложив на груди руки.
— Всё, я в приёмной. Можешь говорить всё, что угодно.
— Ты опять имеешь в виду пошлости? — немного грустно улыбнулся арши.
— Я была бы приятно удивлена.
— Не дождёшься.
— Ну, тогда можем поговорить о твоей встрече с Данестианом. Ты убедил его? Усмирил враждебных эльфов? — она улыбалась, уверенная в нём.
Шейлирриан вздохнул, отводя взгляд от Стекла к водопаду.
— Нет. Я не смог. Эльфы иные, Данестиан хочет навязать Шанакарту свои понятия о политике и чести, потому что я связан с ним. Он судит нас с высоты своих привычек и ждёт от меня соответствующих решений и действий. Он не хочет понять, что я Принц иного государства и иной крови.
— И что теперь?
— Ничего. Я вернусь завтра утром в Шанакарт. На даркинте до Тианшеля, оттуда — телепортом.
— Сегодня ночью я собираюсь домой, на Вилькортин. Не хочу, чтобы Альшер опять что-нибудь начаровал с Замком. Но ты ведь ещё помнишь, где моя комната? Не заглянешь ненароком к моему отцу?
— Думаю, даже если я ошибусь, он будет рад меня видеть, — улыбнулся Шейл.
— Да, ещё и проводит! Но мне будет неловко! — рассмеялась Айшариль.
— Хорошо, постараюсь не заблудиться. Как Шелара?
— Ждёт не дождётся свадьбы!
— Ты заперла её, и она настолько заскучала?
— Именно. От скуки она даже решила выйти за тебя замуж!
— Не везёт мне с женщинами в этом столетии.
— Обсудим это утром, мой Принц. А пока я пойду сторожить твою невесту, пока она не сбежала из закрытой комнаты.
— Успехов в твоём трудном начинании.
Экран погас, и вдруг чёрная поверхность отразила воина в зелёном костюме с занесённым над его головой мечом. Шейлирриан едва успел уклониться, перекатываясь по камням и отталкиваясь от них, вставая на ноги. На два счёта в его руках оказался призванный меч, и Принц взмахнул им, возвращая себе равновесие и вставая в боевую позицию. Но сделать что-либо он не успел. К его ногам прикатилась голова незадачливого убийцы, над которым стоял один из арши, прибывших с Эльмиррианом. Из кустов послышался шум, ломались ветки, на обрыв вышел Безумный лорд, улыбаясь во все клыки и таща за шиворот второго наёмника.
— А мы тут мимо проходили. Места, говорят, живописные. Смотрим — и правда, живописные, Наследника нашего убивают, — Алый кинул добычу в ноги Принцу, добавив крепкий удар ногой в спину. — Четвертуем или сначала допросим? А может, сначала четвертуем, а потом допросим, что останется?
— Что вы оба здесь делаете?
— Искали приключения. А кто ищет, тот всегда найдёт! — Дейриан клацнул белоснежными зубами. — А давайте посмотрим, чья это красивая голова?
Его подручный поднял голову с залитых кровью камней и показал арши его лицо, не скрытое больше нетканой тьмой, развеявшейся в миг смерти заклинателя.
— Знаете его, Ваше Высочество?
— Впервые вижу, — холодно ответил Шейлирриан.
Алый присел на корточки рядом с обезоруженным и побитым наёмником и снова широко улыбнулся ему:
— А ты знаешь его, мой маленький дружок?
Наёмник не ответил, глядя перед собой, его лицо было залито кровью, только голубые глаза ярко светились ненавистью и решимостью терпеть до конца.
— Не хочешь говорить? — понимающе, с видом, будто говорит с ребёнком, покивал Алый. Убийца воздержался от ответа. — Это хорошо, это хорошо, дружочек. Я научу тебя говорить, и мы поболтаем. И может, выпьем тёплого молока, когда я закончу сжигать твою кожу Силой Света.
— Лорд Мираль, держите себя в руках.
Дейриан ласково посмотрел на Шейлирриана:
— Не мешайте мне служить Вам, Ваше Высочество. Забери тело и моего нового друга, Зарриан, — Мираль поднял за шиворот задыхающуюся жертву и отбросил в сторону помощника. Когда тот исчез в телепорте со своей ношей, Алый подошёл к краю обрыва и посмотрел вниз. — Да, такой водопад мне больше по душе!
И, улыбнувшись на прощание, исчез. Шейлирриан подошёл к краю обрыва: с камней вниз текла тоненькими ручейками кровь, капли неслись к земле в свободном падении. Принц развеял меч и, резко развернувшись, направился к Эльмирриану за объяснениями.
День выдался ясный, солнце опаляло землю лучами, обличая все подробности ужасной трагедии, разыгравшейся ночью в деревне.
— Мои овцы! Все мои овцы! — сокрушался молодой ещё фермер, сидя на траве перед горой из поломанных досок хлева.
Пятнадцать овец были всем его нехитрым богатством, накопленным за годы тяжкого труда. Были.
Недавно он отстроил дом, недавно отстроил хлев, недавно начал вставать на ноги, продавая шерсть и мясо. И теперь всё рухнуло вместе со стенами скотного двора. Зверь напал ночью, а может, и не один, в щепки разметал овечий домишко и загрыз животных. На шум поднялись все соседи, все семь домов. Места окраинные, люди виды повидавшие живут, ничего уже не боятся. Огни зажгли, в сковороды били, спугнули хищников. Да поздно.
