Вот и некоторые обстоятельства вызвали у Ястреба очередной приступ интереса.
— Насколько я знаю, человечество ещё никогда не обнаруживало такие старые системы.
— У тебя имеется каталог?
— Да. Они устанавливаются вместе с базой данных.
— Да, я в курсе. Просто хотел спросить. Какая версия?
— От 22 мая 2276 года.
— Устаревшая. Месяц назад выпустили новую. Когда вернёмся, обновим. Вообще ещё много в чём мне разобраться нужно. Работы, как будто на первый взгляд и нет, но…
— Помнится, когда Селя настраивал меня…
— Кто? — не понял я.
— Сильвестр Михайлович Арашин… — Ястреб произнёс это с особой теплотой.
— Да-да, я знаю, с ним ты провёл первые восемь лет, — ответил я. — Большая потеря…
Кажется, мой предшественник поработал и над эмоблоком. Теперь я был абсолютно уверен: он пытался сделать воспитанника более человечным. За всё время полёта мы с Ястребом не касались этой темы и не говорили о гибели инженера Арашина. Мне сказали, что его жизнь прервала трагическая случайность: один из тросов в грузовом отсеке лопнул из-за неконтролируемого скачка гравитации. Она в одно мгновение возросла в два раза! Такого рода неисправности редкость на космических кораблях, но всё, к сожалению, когда-нибудь случается.
— Насколько сильно был изменён твой блок индивидуальности? — спросил я.
Экран вспыхнул рядами атрибутов и значений. Отчёты показывали, что были добавлены несколько программных компонент. Очевидно, они разрабатывались Арашиным. Интересно будет покопаться в коде.
— Какими проектами занимался Сильвестр Михайлович?
— Под наивысшим приоритетом шла доработка блока индивидуальности, затем система мониторинга на корабле.
— А что конкретно по системе мониторинга выполнялось? — удивился я. Что можно придумать нового в этой области? Мне казалось, что здесь ничего оригинального сделать уже нельзя.
— Сильвестр Михайлович хотел проводить не только стандартные процедуры мониторинга, но и замерять психологический фон в экипаже.
— Для этого он проводил усовершенствования?
— Он мне не говорил, — ответил Ястреб.
— То есть? Он не сказал о цели модернизации эмоблока?
— Нет.
«Странно как-то. Он же должен как-то объяснить свои действия Ястребу», — мне, во всяком случае, казалось, что так следует поступать, чтобы компьютер «понимал» значение тех или иных изменений — это одна из форм обучения юного интеллекта. — «Наверное, он был слишком занят, чтобы объяснять».
Идея покойного Сильвестра Михайловича заинтересовала меня. Я запросил все видеофайлы, связанные с соответствующими работами. Их оказалось всего три.
— Ястреб, ты имеешь доступ к просмотру этих файлов?
— Нет. Данные доступны только для людей, — ответил он и добавил. — Дискриминация.
— Ну, билль о правах компьютеров ещё никто не принимал, — ответил я, глядя на даты создания файлов. Первая запись была сделана год назад, а последняя всего за несколько дней до гибели Арашина. — Почему ты считаешь это дискриминацией?
— Мне интересно.
— Что значит «интересно»?
— Значит, что мне хотелось бы знать, почему Селя усовершенствовал меня.
«Масло маслинное», — подумал я и изменил приоритеты интереса к данной области. Всё это заняло не больше минуты.
— А сейчас?
— Что?
— Тебе интересен этот вопрос?
— Как и раньше. Юра, проверь свои процессы. Они явно сбоят. Почему это мне вдруг должно стать не интересно?
Хорошо, что никто не сфотографировал меня в этот момент. Наверное, это был бы кадр года. Представляю себя с отвисшей до пола челюстью.
— Вы скушали солёный огурец с молоком? — ехидно спросил Ястреб.
— Нет, — ответил я, лихорадочно соображая, как искин обошёл блоки приоритетов. Это же одна из фундаментальных настроек системы! Только сейчас я понял, насколько мой предшественник сильно изменил Ястреба: компьютер не подчинялся базовым установкам!
— Странно. У вас повысилась температура тела. Подхватили вирус? Могу посоветовать отличный антивирус.
— Чтоб тебя замыкание взяло.
— Зачем?
— Просто из вредности, — не подумав, сказал я, но потом исправился. — Нервничаю.
— Причина?
— Мне тоже интересна причина твоей модификации, — я попытался вернуться к вопросу. — Попробуем разобраться вместе?
— Идёт. Шестьдесят процентов прибыли мне, остальное вам.
— Какой ещё прибыли? — опешил я.
— Селя всегда говорил, что за каждой тайной скрывается приз. А в моей базе данных содержится много фильмов. Люди так поступают: делят, что нашли.
— А ты жадный!
— Так Селя был неправ?
— Прав. Но вряд ли здесь пахнет кладом материальным. Если только интеллектуальным, а он не делится и является достоянием общественности, — ответил я, копируя видеофайлы на инфокристалл. Хотелось просмотреть их в спокойной обстановке. Ястреб молчал, и я спросил. — Верно говорю?
— Да, верно. В законодательстве так и написано, — ответил Ястреб. Кажется, с грустью в голосе, готов поклясться хоть на коричневой книге (да простят меня провайдеры за святотатство!).
— Да и зачем тебе вещи? Я и так тебе любой блок доставлю бесплатно.
Наш разговор прервал вызов по коммуникатору. «Сергей Андреевич Ренор, руководитель Научной Группы» высветилось на экране.
«Интересно, что ему нужно?»— подумал я и нажал кнопку:
— Да?
— Юра, здравствуй, — сказал учёный. — Нужна твоя помощь.
— Конечно, сейчас приду. А в чём проблема?
— Пытаемся понять, насколько адекватно работает анализатор. Я в лаборатории. Зайди, пожалуйста.
— Хорошо, ждите.
Я выключил коммуникатор и сказал Ястребу:
— Вызывают. Видимо, что-то у них не сходится. Анализатор выдавал ошибки?
— Нет, мне сообщений не поступало. Нужно проверить соединение. Анализатор на запросы не отвечает.
— Ага, хорошо. Тогда проверим ручками.
Я, не мешкая, направился к Ренору. Идти было недалеко: лаборатория располагалась на том же втором уровне, где я работал, всего в пятидесяти метрах. Учёного я заметил сразу же. Больше в просторном помещении никого не было. Сергей Андреевич склонился над монитором, внимательно изучая показания. Видимо, он услышал мои шаги и повернулся к двери:
— А, молодой человек, быстро вы. Где мои годы…
— Вы ещё молоды, — решил ответить я. По-моему, в такой форме грех жаловаться. Ренор мне ещё фору даст!
— Спасибо-спасибо… Пока остальные отдыхают, я решил провести несколько тестов. И вот в чём проблема… а возможно даже и нет её вовсе. Анализатор даёт противоречивые данные.
