Я потянула рукоятку, кинжал неожиданно просто поддался. Кровь заструилась с новой силой — теплая, она собиралась в моей ладони, и капала с нее на пол… Я всхлипнула, когда кинжал вышел полностью, но сдержалась. Если заплачу, потеряю его… Не могу потерять… Не сейчас.
Я отбросила кинжал… Но что теперь? Что я могу сделать? Нет, нет, не умрет!!!
— Не смей! — зарычала я. Слезы все-таки текли по щекам…
Это сон. Да, точно, это сон! Вот сейчас я проснусь и рядом будет сидеть жизнерадостный полувампир, с насмешливой улыбкой и наглыми комментариями… Это сон.
Да кого я обманываю? Это не сон. И Гэри умирает… Сейчас, на моих руках…
— Не смей… пожалуйста… — я провела пальцами по его щеке и остановилась на лбу… Сила текла через ладонь. Я рисковала. Переизбыток может убить его, недостаток — не спасет. Я вкладывала в него свою жизнь, и медленно и неохотно, но она устраивалась в его сердце… Лишь бы хватило этой жизни на время… Она не даст ему уйти.
Я слабела с каждым мгновением… Пусть. Он будет жить.
«Хватит!» — шепнула мне сила, и громче: «Хватит!» Я не сразу послушалась. Только мысль, что могу его убить, заставила меня убрать руку.
— Не поможешь ему… — прошипел из угла Ний. Он стоял, пошатываясь, с мечом. Красноватая кожа пострадала от огня, и в некоторых местах по ней расползались бурые ожоги. Дрянь… Ненавижу его! Ненавижу!!!
Я выпрямилась. Убью его. Все равно, что будет. Убью.
— Будь ты проклят, Ний! — с ненавистью выдохнула я, щедро черпая силу из мира.
Убить.
Отомстить.
Сила вырвалась; брызнула осколками тонкая граница между мирами… Ния отбросило в сторону.
Мало. Еще.
Я подошла ближе, по пути вытягивая силу из одной линии, из другой… Снова бросила.
Мало. Еще линию. Пусть горит в огне!
Ярость застилала глаза. Я не думала, не чувствовала боли, не обращала внимание на слабость… Только это лицо. Лицо демона, будто вырезанное из камня и резко отличающееся от всего остального.
Убить. Уничтожить. Отомстить. Линия за линией…
Я подошла вплотную… Ний задыхался, он почти обезумел от боли… Но жил. Не должен жить. Нет…
Еще одна линия — и он умрет. Только одна линия…
«Убей» — шептала сила.
— Прошу тебя, нет… Прошу, пожалуйста! — демон закрылся руками. Это тебе не поможет, тварь! Я вытянула еще одну линию…
«Убей!» — выкрикнула сила.
— Нет! — взвизгнул демон. Жалкое существо… Что мне твоя жизнь? Когда у меня вся власть в руках, и я могу делать все, что захочу? Во имя добра, во имя блага… Я могу уничтожить вас всех!
«Убей!» — торжествовала сила.
Я приготовилась… Во имя добра… За Геральда…
Синее небо в темной ночи… Которое ярче солнца… Я вдруг остановилась, пораженная тем, что делаю… Пораженная своей яростью, своим желанием убивать.
Я отшатнулась. Господи, что я делаю?!
— Прошу тебя… — умолял демон, со страхом заглядывая в мои глаза. — Прошу тебя… не убивай…
Он смотрел на меня так, как смотрят на ужасного монстра люди… С таким ужасом, с таким безумным ужасом…
«Убей!» — требовала сила. Она приказывала, подчиняла…
— Нет, — испуганно выдохнула я, отпуская силу. — Нет…
Ладонь ожгло огнем. Да это же метка! Как я не поняла, что это метка? Что это за сила?! Зачем я ей?!
«Мы еще встретимся…» — разочарованно протянула сила.
— Нет, — повторила я, хотя никого и ничего больше не было. Сила ушла, ушла, оставив горький привкус стыда и раскаяния.
Я отошла на несколько шагов назад. Попыталась дотянуться до линий — не смогла. Что ж, я не оправдала надежд, можно было догадаться.
Затрещали стены, прогнулся потолок… Начали обрушаться своды. Это все я виновата. Слишком много выбросила энергии, переборщила, утратила контроль… И разрушила границу миров.
Глубокая трещина побежала по потолку, зазмеилась, разветвляясь…
И вдруг остановилась, подчиненная чьей-то магии.
Я резко обернулась.
— Тренироваться надо, деточка. А то ты и без Аннулара мир уничтожишь, — насмешливо улыбнулся Кетонур. — Коля?
Предатель выглянул из-за спины демона, и у меня подогнулись колени. Что же, зря все это? Зря?
Но я устояла. С равнодушным, каким-то самоубийственным, интересом я ждала, что будет дальше.
Коля подхватил с земли меч и спокойно прошел к Нию мимо меня. Демон дернулся.
— Не надо, ты же понимаешь, что покойник, — сочувственно сказал бывший одноклассник и резко провел мечом по шее демона. Ний дернулся и замер. Коля нагнулся к нему, приложил руку ко лбу демона… — Вот теперь конец. А то живучий, зараза.
— Молодец, мальчик… — отечески улыбнулся Ний. За его спиной начали возникать размытые фигуры, они появлялись в беловатом тумане, как в том, в котором в свое время исчез Кетонур. Из этого тумана выпрыгивали демоны.
— Ага, вот и вы… Этого, — Кетонур указал на Геральда. — Этого ко мне, разберемся…
— Не смей! — я дернулась к напарнику. Ну нет, только через меня они его получат! Я не позволю…
— Остынь, — равнодушно бросил Кетонур, и я упала, будто натолкнувшись на невидимую стену. — А еще лучше отдохни.
Меня сковало чем-то ледяным… Сознание медленно умирало, но я сражалась.
— Как они? — я встрепенулась. Игорек! Он нас спасет, он может, я знаю!!! Последним усилием воли я вернулась в сознание, чтобы увидеть, как Игорек — тот, кому я верила безоговорочно, верно! — пожимает руку Кетонуру…
Предательство… Вот самое большое зло в мире.
Мысль пронеслась молнией и исчезла в спасительной темноте…
1.
Страшный, страшный день! Огромная катастрофа… Жизнь никогда не станет прежней. Темное небо покрылось иссиня-черными тучами, и где-то далеко, на горизонте, мелькали огни.
Я поняла — конец. Не спастись, не убежать…
Прошла секунда, другая… Начался ливень, но воды не было. Капли огня падали на землю, прожигали листья…
Я очнулась резко. В тишине отсчитывали время часы, воняло лекарствами и бинтами. Я поморщилась: похоже, это больница.
За окном моросил осенний дождик — не огненный, а самый что ни на есть обычный, уютный и родной. Я вздохнула и расслабилась: всего лишь сон. Глупый сон.
Комната — или, точнее, палата — удручала. Белый цвет — везде, везде. Даже тумбочка, даже телевизор — всё белое!
Я подняла ладонь к глазам… Знак, оставленный силой, никуда не делся… Значит, это, увы, не приснилось…
Дверь скрипнула, и я повернула голову на звук. Игорек.
Во мне поднялась злость. Вспыхнула и погасла. Смешавшись с усталостью, она превратилась в равнодушие.
