Человеческие голоса звучали откуда-то издалека, потом стали ближе, отчетливее. Лизаэр ощутил чью-то руку, схватившую его локоть.
— Отличная работа! — услышал он голос Асандира.
Подавляющее присутствие Харадмона исчезло.
Лизаэр оперся на руку Асандира, тяжело дыша и пытаясь преодолеть головокружение. Воспаленный разум был пуст. Лизаэру показалось, что даже его врожденный дар света умер, оставив лишь горку пепла. Обрывки кошмарных воспоминаний вновь промелькнули перед мысленным взором и сразу же померкли, едва он попытался их остановить. Боль и опустошенность — это все, что ощущал сейчас Лизаэр. И тут он вновь услышал голос Асандира:
— Лизаэр, ты меня слышишь? Ты совершил почти чудо. Деш-Тир полностью пленен.
Значит, все позади? Он жив, раз способен дышать. Ладони распухли от ожогов, но это пройдет.
— Его загнали в сосуд? — кое-как ворочая языком, спросил Лизаэр.
Вместо ответа Асандир осторожно поставил его на негнущиеся ноги и помог сделать несколько шагов.
Узкий яшмовый цилиндр все так же стоял в углублении. Сияние магического заграждения повторяло его очертания, но теперь оно было целостным. Сосуд был плотно запечатан. Над головой темнело ночное небо, усыпанное блестящими точками звезд.
Звезды были белыми, голубыми и ярко-фиолетовыми. Они светили намного ярче и совсем не напоминали знакомые с детства созвездия над Дасен Элюром. Сколько Лизаэр ни вглядывался, он не видел ни одной звезды из тех, что когда-то называл ему королевский советник.
Лизаэра прошиб пот. Теперь он окончательно уверился в том, что видит звездное небо над Этерой.
— С Деш-Тиром покончено, — прошептал Лизаэр. Его бледное лицо осветилось довольной улыбкой, после чего принц лишился чувств и рухнул прямо под ноги Асандиру.
Маг с нескрываемой печалью и жалостью поглядел на него. Потом, отбросив эти чувства, обратился к Повелителю Теней, застывшему у стены:
— Помоги мне перенести его в укрытие. Если хватит сил, спустись вниз и позови Дакара. Ему придется заняться врачеванием ожогов.
Наследие
Вечером следующего дня, после того как Асандир и два его бестелесных собрата отправились на юг, чтобы надежнее укрыть сосуд с плененным Деш-Тиром, Лизаэр сидел с подветренной стороны террасы, прислонившись к каменной стене. В свое время фаленитские принцессы облюбовали этот уголок для своих свиданий. В руках, обильно смазанных целебными мазями и заботливо перевязанных Дакаром, Лизаэр держал флягу с телировой настойкой, которую перед отъездом вручил ему Асандир.
Фляга уже наполовину опустела.
Досадуя на то, что проспал первый солнечный день, Илессид с некоторым опозданием принялся отмечать победу, наслаждаясь блеском звезд на безоблачном небе.
— За нашу победу, — провозгласил Лизаэр и передал флягу вовремя подошедшему брату, шагов которого не расслышал за вздохами ветра.
— Нет, — тихо возразил Повелитель Теней. — Лучше я выпью за корону, ожидающую тебя в Тайсане. Ты вполне заслужил право стать их королем.
В словах Аритона не прозвучало ожидаемой нотки горечи. Посчитав это очередным вывертом непостижимой натуры брата, Лизаэр молча улыбнулся. Аритон принял флягу, слегка отхлебнул и осторожно вернул ее наследному принцу.
— Наверное, тебе не терпится поскорее оказаться в Итарре, — допытывался Лизаэр. — Просто ты не хочешь открывать все свои мысли.
Лизаэр снова поднес флягу к губам. Настойка прошла в горло, даже не опалив его; ощущение тепла возникло позже. Достигнув желудка, тепло превратилось в полыхающий костер.
— Тебе бы стоило выпить еще. Это должно помочь, — сказал он брату.
Аритон негромко рассмеялся.
— Я и так вполне сносно себя чувствую. Просто чудовищно устал. И усталость не проходит.
— Это почему же? — спросил Лизаэр.
Настойка действовала незаметно. Она снимала преграды с ловкостью повесы, вознамерившегося соблазнить непорочную деву. Когда Аритон не ответил, Лизаэр разозлился.
— Должно быть, ты думаешь, что после победы над Деш-Тиром всемогущее Содружество Семи вознаградит тебя, подыскав того, кто взвалит на свои плечи ратанский трон.
Аритон повернулся в уперся руками в стену. Какое-то время он тоже наслаждался созерцанием звезд.
— Они не сделают этого. Подозреваю, это им просто не по силам.
— Что? — Удивленный Лизаэр приподнялся на локте, громко икнув. — Что ты имеешь в виду? Когда я выпью, то бываю не в ладах с логикой.
В отдалении послышались чьи-то тяжелые шаги.
— Дакар, — произнес Аритон, не оборачиваясь. — Учуял, что здесь пахнет выпивкой.
Приближавшиеся шаги и знакомые ругательства, которые Дакар произносил всякий раз, когда за что-нибудь задевал, подтвердили догадку Аритона.
Однако телировая настойка сделала Лизаэра упрямым; он не желал слезать с болезненной для него темы.
— Ты, братец, считаешь, что у Содружества Семи нет иного выбора? Нет другой головы, чтобы водрузить на нее корону Ратана?
Растягивая от усталости слова, Аритон ответил:
— Я так не считаю. Просто мне думается, что кто-то, с согласия наших предков или без оного, когда-то вмешался в нашу семейную историю.
Аритон умолк и вопросительно поглядел в сторону приближавшегося Дакара.
— На то было дано согласие, — подтвердил Дакар из глубины прохода, ведущего на террасу, где находились братья. — От имени твоей династии сие было запечатлено кровью Торбандом Фаленским в тот самый день, когда Киладис, маг Содружества, составил Ратанскую хартию.
— Вот оно что, — с легкой иронией заключил Аритон, обращаясь к брату.
Он принял дипломатично поданную Илессидом флягу (Лизаэр искренне желал утешить брата), сделал большой глоток и сказал:
— Я покидаю вас и желаю весело провести время. Я и в самом деле чувствую изрядную усталость, а потому не могу быть вам достойным собеседником.
Повелитель Теней исчез в проходе почти одновременно с появлением Дакара. Натянувший на себя сразу несколько рваных камзолов, Безумный Пророк был похож на громадную луковицу. Венчал его странный наряд — плащ Асандира, который волочился за низкорослым Дакаром по полу.
Лизаэр, вытаращив глаза, разглядывал диковинное одеяние пророка, а тот, чуя подвох и приготовившись к яростной обороне, встал на место Аритона у стены.
— Я простудился, — объявил Дакар, все же испытывая потребность как-то объяснить этот маскарад.
Тем не менее голос у него был совсем здоровым, и Лизаэр заподозрил, что сейчас ему придется выслушивать длинный и нудный монолог о необычайно целебных свойствах телировой настойки для врачевания простуды. Предупреждая словесный поток, он подал Дакару флягу и, словно гончий пес, идущий по следу, вернулся к волновавшей его теме:
