– И все? – в неверии уточнила я.
– А разве этого мало? – хмыкнул жрец. – Светом в одиночку способен наполнить что-либо далеко не каждый.
– Свет – это что? – затуманенный усталостью мозг соображал туго.
– То, что ты сейчас держишь в русле вместо силы Лемираен, – терпеливо, словно ребенку, пояснил он.
А дальше все завертелось, как в калейдоскопе.
Я буркнула извечное: «Ага» – и поплелась за чашей. Подобрать ее стало минутным делом. Выплеснув из нее остатки крови, потянулась в небеса и с удивлением увидела, как в чаше начинает появляться прозрачная золотистая жидкость. Потом, стараясь не расплескать жидкость, дошла до алтаря и установила на Камень Трех Душ. Эрраил подал мне какой-то пергамент, и я начала читать.
По мере того как озвучивались строки, они исчезали со свитка, а во мне поднималась бодрящая энергия. Она позволила разогнуться, стряхнуть усталость, вдохнуть полной грудью.
Когда я дошла до половины текста, пергамент занялся огнем. Рядом раздались удивленные возгласы, но никто не посмел прервать ритуал, и я продолжала читать сгорающий в руках свиток.
– Навсегда! – победно выкрикнула я, и в этот момент из чаши ударил столб переливающегося золотистого света, а она сама начала вплавляться в камень.
Ко мне подскочил Лиас, держа на вытянутых руках маленькую бутылочку, покрытую золотой сеткой с самоцветами в перекрестьях.
– Ольна, освободи ее, – попросил он. – Сейчас по силе ты равна богине и можешь все.
– Как? – лишь коротко спросила я.
– Разбей, – проговорил Лорил.
Вот уже вся команда собралась возле меня.
Недолго думая, я взяла бутылочку из его рук и ахнула о Камень Трех Душ. Стекло и драгоценные камни брызнули во все стороны.
Перед нами появился полупрозрачный образ златовласой девушки с огромными изумрудно-зелеными глазами. Она с любовью печально посмотрела на квартеронов, обвела взглядом столпившихся возле них.
– Какая красавица, – протянула восхищенная менестрель. – Недаром Тиндомерель звали не только Подобной Соловью, но еще и самой прекрасной.
Она в благоговейном восторге протянула руку, словно желала коснуться призрака.
Протяжный крик «Не-е-ет!» опоздал лишь на долю мгновения. Душа Тиндомерель, соприкоснувшись с девичьим пальчиком, проворно втянулась в него.
Все на мгновение замерли, а потом разъяренный Лиас подскочил к Эльме и, ухватив за плечи, начал трясти так, что у бедняжки голова моталась из стороны в сторону.
– Ты понимаешь, что ты сделала?! Безумная! Ты понимаешь, что ты натворила?!
Но та лишь изумленно смотрела на него и ничего не могла сказать.
Лорил спас Эльму из рук взбешенного брата. Он разжал пальцы, что тисками сжимали девичьи плечи, и прижал всхлипывающую и ничего не понимающую Эльму к себе.
– Успокойся, – обратился он к Лиасу. – Теперь в ней душа нашей сестры. Так уж вышло. Причиняя боль ей, ты причиняешь ее Тиндомерель. Надеюсь, ты понимаешь это?
Квартерон, зажав голову ладонями, уселся прямо на пол.
– Ох, безумная! – едва не рыдал он. – Что ж ты натворила…
Послышался шум сотен бегущих ног, мы резко развернулись, хватаясь за оружие. Но оказалось, к нам спешили защитники крепости. Возглавлял всех Лионид. Он первым вошел в алтарный придел и преклонил передо мной колено.
– Лучезарная, – начал он. – Воистину ты сравнялась с ней по силе! Так прими же сей титул и пост Четвертого Перста в Совете.
И с этими словами он снял с пояса жезл и, держа за оба конца, протянул мне.
Я сделала неуверенный шаг вперед. Становиться важной персоной не хотелось, но я подозревала, что мой отказ в данном деле невозможен. Я уже чувствовала, как первородная энергия начинает спадать, привычно вытесненная силой Лемираен. Поэтому решила на случай, если меня все же не вернут, занять пост повыше, а потом посмотрим…
Но не успела я преодолеть разделявшее нас расстояние, как воздух подернулся золотистой рябью, а потом из распахнувшегося окна портала вывалился взъерошенный юный клирик Лемираен в ярко-синей рясе и потрясенно брякнул:
– Это куда я попал?! – И, обведя нас взглядом, нервно хохотнул. – Ну ничего себе! Чтоб мне Чернобог на макушку плюнул! Это что ж выходит?! Мне вовсе не нужна богиня, чтобы я энергию от мира получал?! Я же сам, без ее помощи, портал открыл! Ой, чтоб меня Яран лично в спину поцеловал…
Он опустил взгляд на свои руки, в которых тут же заплясал ярко-красный, характерный только для силы Отца Дружин огонь. Паренек накатом швырнул его в дальнюю стену. Последовал небольшой взрывчик.
– Это что ж выходит, я теперь маг? Убиться веником!.. – И со словами: «Пока не запретили, пойду еще куда-нибудь загляну», – вновь шагнул в окно портала.
Мы молча смотрели ему вслед.
Озаренная догадкой, я потянулась к силе. Она была рядом, такая соблазнительная, такая манящая, и рядом же с ней была легкая, чуть пьянящая, как игристое вино, изначальная энергия мира.
С ужасом и восторгом одновременно я начала понимать, что натворила. Не вымыв чашу, не до конца удалив из нее кровь, я невольно смешала два ритуала, один из которых должен был навсегда исторгнуть богов из этого мира, а другой наоборот – навсегда закрепить. В итоге получилось ни вашим, ни нашим – мир остался, но не прежним. Теперь в нем были и боги, и магия.
Вышло, что отныне в Бельнорионе будут и человеческие клирики, и человеческие маги.
Алтарный придел вздрогнул. Энергетический вихрь, пройдясь по залу, заставил засветиться разноцветными искрами стены и потолок, взъерошил волосы собравшимся. Сверху ударили три световых столба: ослепительно-белый, ярко-красный и дымчато-серый. И в них постепенно стали проявляться фигуры. Упоительной красоты женская и две мужские. Один мужчина ошеломлял своей силой, другой навевал страх. Это сами боги сошли в Бельнорион.
Первой в алтарные приделы ступила Лемираен. Ее великолепные волосы развевал невидимый ветер, а прекрасные черты были искажены гневом.
– Дрянь! Паршивка криворукая! – Ее вопль швырнул меня наземь. – Убью стерву!
Все присутствующие отшатнулись в стороны.
А по мне ударила сила, которая до этого лишь помогала. Божественная энергия начала скручивать меня в тугой узел. Жилы натянулись, а потом начали рваться с противным хрустом, затрещали кости. Сквозь покрывшуюся кровью кожу выглянули острые обломки. Я закричала от боли, краем сознания понимая, что это конец. Богиня не простит мне потери безграничной власти над Бельнорионом. Убьет из-за ошибки в ритуале, которая случилась по моей вине.
Потом сдавило горло, лишь негромкий хрип с трудом проталкивался наружу. Впрочем, он скоро сменился на влажный клекот в груди – это ребра пробили легкие. А я все не впадала в беспамятство, хотя должна была бы. Видно, богиня решила, что я должна всю чашу страданий испить до дна.
