Костер в жаровне притух. Привязанные собаки спали у конуры, сложив морду к морде. Лопались пузыри в бассейне.
Взошла яркая, в полнеба, голубая луна.
Карамельке снился кошмарный сон. Несчастную девушку по имени Изабелла, прихваченную под руки братьми Михал Ивановичами, в сопровождении госпожи и господина Ливербрук, лучшей подруги Миранды и изменщика Родириго, куда-то вели в многолюдном парке среди вьющихся магнолий. Процессию замыкал рыжий пес с оскаленной пастью. Додоня шел впереди и расталкивал любопытных своей зелёной трубой. К ужасу Карамельки, Изабеллу привели к беседке в глубине парка и, откинув ветвь ядовитого зеленого плюща, втолкнули внутрь. Внутреннее пространство беседки было убрано роскошными коврами из особняка и освещено чадящими светильниками. На широкой кровати из спальни госпожи Ливербручихи лежал лысый «козел чернявый». Завидев Изабеллу, вскочил и накинулся на бедную девушку. Сердце Карамельки дрогнуло, забилось… Но тут послышался страшный шум, крики и в беседку с окровавленной саблей ворвался Габриэль. «Идем со мной, любовь моя!», — сказал синеглазый мущина и вывел Изабеллу наружу. Среди вьющихся магнолий лежали мёртвые тела госпожи Ливербручихи и господина Ливербрук. Изменщик Родириго висел голый в петле на дубе. Страшная паленая собака издыхала в агонии. На коленях стояли сероглазые Михал Иванычи, Додоня, лучшая подруга Изабеллы, Миранда, и просили прощения. «А куда мы теперь?», — спросила Изабелла, обнимая синеглазого Габриэля. «На свадьбу, любимая, мы едем на нашу свадьбу!», — ответил Габриэль, увлекая Изабеллу к роскошной карете запряженной шестёркой маленьких полосатых лошадок. Точно такую, только без головы, конопатый Петя протащил сегодня привязанную к страшнючей собаке мимо Карамелькиного дома. От зависти и негодования к счастливой судьбе Изабеллы, Карамелька крутанулась на кровати, перекатилась и слетела на пол, где свернулась комочком и продолжила досматривать ужасный, но интересный сон.
В беседке на узкой скамейке лежал Шпарин, по струнке, в костюме, со сложенными руками на груди. Ему снился сон о бедных зебрах с головами юных шпионок, до ужаса худых и грациозных, за которыми по кукурузному полю гонялся сержант Додоня с зелёной трубой гранатомета. Рыжий пес носился среди редких стеблей и путался у сержанта под ногами.
Маралов храпел на деревянном полу. Ему снился сон о вампиршах. Вампирши были представлены в виде нагих летучих женщин, красивых, с красными кровавыми ртами, но почему-то без крыльев и маленькими грудями. Маралов подманивал вампирш куском вареной зебры, призывно махал свободной рукой, хлопал мясом по столу, приглашал присесть, выпить водки и разделить трапезу.
Додоня приоткрыл дверь, выглянул, вздохнул и, тихо матерясь, пошел в гараж выкатывать джип.
Во сне Маралова в рой летучих красавиц ворвалась страшная вампирша. Распугав летучих красавиц, спикировала вниз с криком: «Тёпленькие!», растопырила ноги и уселась на грудь его друга. От крика и лая собак Маралов проснулся.
— Ферапонт, — хихикнула страшная вампирша. — Посмотри на него!
— Обычное дело с похмелья.
Страшная вампирша превратилась в ту оглоблю, которую Маралов сегодня уже видел, выглядывая из-за угла дома.
«Оглобля» надела на друга наручники, дернула молнию на брюках и полезла другу в штаны.
— Изыди, гадина! — сказал Маралов страшной вампирше. За что получил жёлтым ботинком в висок и отрубился.
— Изыди, гадина! — сказал Шпарин, пытаясь выползти из-под Рысачки. Не тут то было. Рысачка держала его крепко, сидя верхом и двигая широким задом.
— Говоришь никакого сексу-у?..
— Сначало дело, — сказал Древака. — Где деньги, Миша?
Рысачка выдернула из-под пиджачка пистолет и переместилась на колени.
— Куда тебе? Сюда?
Рысачка приставила пистолет к паху.
— Или сюда? Пониже. Где деньги, Весельчак?
— Веди его к бассейну.
Рысачка сползла со Шпарина, сдернула со скамейки и, подхватив под руку, вывела из беседки. Похлопала по карманам, вытащила портмоне и передала полковнику.
— Проверь лысого, — Древака опустил бумажник в карман куртки и потянулся к поленьям, лежащим у жаровни. Разогнулся, задыхаясь и сопя носом.
— Ая-яй, полковник! Запустили вы себя.
Древака постоял, подбрасывая полено, усмехнулся и опустил полено в жаровню.
— Проверила. Чистый. И этот в костюме. Куда-то собрались с нашими деньгами. На Лазурное Озеро, Весельчак?
— На Канары, — сказал Шпарин. — На Канары без денег не едят.
Древака достал телефон.
— Где Супонев? Что-то он долго.
— Здесь я, — Супонев вынырнул на свет костра. На этот раз он был одет в синий костюм. Пылала красная рубашка, блестел серебряный галстук.
— Синее с красным не надевать, — сказал Шпарин. — Мудель!
— Ну, что? Дожал? — спросил Древака.
— Дожал, — Супонем ударил Шпарина ногой в правый бок, обошел и ударил в левый. — Сам мудель. Отдал концы, наш лейтенант.
— Перестарался, идиот!
Супонев ухмыльнулся.
— Не выдержал мерзавец… Деньги у Шпарина.
— Другое дело. Осмотрите дом.
Маралов лежал в беседке, Шпарин сидел на траве у бассейна и пытался каблуком сдвинуть решётку. Решётка не двигалась. Водяное животное всплыло, посмотрело на Шпарина красным глазом и тихо погрузилось в тёмную воду.
— Без вариантов, Миша. Говоришь, где деньги — быстро умираешь. Не говоришь — умираешь долго и мучительно. Знаешь, какой у Рысачки любимый фокус?.. Она сначала отрежет тебе…
— Минуточку, — сказал Шпарин. — Полковник, вы в своем уме? Какие деньги?
— Ну, нет, так нет.
Полковник снял куртку, бросил на траву, размахнулся и ударил Шпарина в челюсть.
Шпарин успел увернуться, дернув головой. Кулак полковника скользнул по скуле. Засочились кровью глубокие борозды от ногтей девушки из подъезда.
— Сопротивляется? — подбегая, весело крикнула Рысачка. — Юра парики нашел.
— Что и требовалось доказать.
Окна в домах, фонари на улице, внезапно погасли и посёлок погрузился в темноту.
— Вот незадача, — пробурчал Древака.
В беседке зашевелился Маралов, потер висок, повернул голову и прислушался.
Пришел Супонев.
— Каналья! — заорал Супонев и ударил Шпарина рукояткой пистолета по голове. — Сволочь! Говори, где деньги?
— Минуточку, — сказал Шпарин, закатывая глаза от боли. — А сколько должно быть денег?
— Наглец! — Рысачка прищурилась. — Забыл? Так я напомню.
— Два лимона! — прорычал Супонев и снова ударил. — Два!
— Сдаюсь, — прохрипел Шпарин. — Больше не бейте. Деньги в бассейне. В непромокаемых сумках. Все два лимона. В баксах.
