Он имел только надежду на победу — благодаря присутствию многих и разных сил… И если Эомер мечтал о том, чтобы только люди справлялись со своими врагами, то время для воплощения его мечты еще не настало. Все понимали, что люди в одиночку не выиграли бы эту войну. Только присутствие волшебников в их войске против Мордора давало шанс на успех.
Увы, реальность была такова, что людям противостоял злой волшебник Саурон, властитель Мордора, грозящий уничтожить всё живое — и мощь его была такова, что против него одного выступало много добрых волшебников: Гендальф, Элронд, Галадриэль и прочие, включая Леголаса и Северуса — и они не знали, хватит ли им сил справиться.
Войско Гендальфа пускало в ход самые отчаянные меры. И надеялось оно на колдовство — даже на крайнее, экстремальное колдовство.
Так, Арагорн решил призвать на помощь древнюю магию Тропы Мертвых. Она считалась непроходимой, эта Тропа, но тот, кто совершил бы чудо и прошел по ней, вызвал бы в свои союзники могучую Армию Мертвых. Правда, до сей поры никто, вступивший на эту Тропу, не возвращался.
Но Арагорн решил попробовать.
Вот почему и состоялась вторая встреча Арагорна и Эовин…
Войско короля Теодена неспешно отходило от Хельмских врат назад, к Эдорасу. Через Эдорас собиралось оно пройти дальше на восток, к Мордору. Арагорн пошел другим путем.
Тропа Мертвых начиналась за Эдорасом, и она тоже выходила к границам Мордора. Арагорн созвал товарищей, желающих добровольно последовать за ним, и не дожидаясь неторопливого роханского короля, отправился в путь.
Трое верных товарищей, как всегда, вызвались сопроводить Арагорна.
Теоден проводил их грустным взглядом, уверенный, что больше они не встретятся.
Как рассказывают летописи, легкий отряд Арагорна прискакал в Эдорас тем же вечером, на три дня опередив армию Теодена.
Принцесса Эовин просветлела лицом, увидев чужеземцев, и приняла их самым радушным образом. Счастливая принцесса не могла наглядеться на дорогих гостей, и глаза ее светились, пока гости повествовали о походе на Исенгард и о своих подвигах.
Однако, Арагорн не скрыл от леди цели своего похода, и радость ее улетучилась.
Эовин, подобно своему дяде, решила, что видит последний раз своих гостей живыми, и сделала всё возможное, чтобы отговорить их от самоубийственного похода.
— Тропа Мертвых несет с собой только смерть, — увещевала Эовин. — Неужели ты ищешь смерти, о Арагорн? Эта Тропа не пропускает живых.
— Может статься, что меня она пропустит, — сказал Арагорн. — В любом случае, я должен попытаться.
Эовин бросила взгляд на спутников следопыта, которые сидели за пиршественным столом, утоляя голод и жажду.
— Но это безумие, — сказала королевна. — Твои товарищи — славные и могучие воины. Не в царство смерти должен вести ты их, а на поле биты, где каждый на счету! Не дай им погибнуть напрасно, о Арагорн, они созданы, чтобы взойти на поле битвы и покрыть себя славой!
— Это не безумие, леди, — ответил король, — я иду предназначенной мне дорогой. А те, кто идут со мной, делают это добровольно: если они хотят остаться и ехать с Роханской армией, они могут это сделать. Но я пойду Тропами Смерти, и даже один, если понадобится. Таков мой долг.
Больше они ни о чем не говорили и ели в молчании, но глаза Эовин не отрывались от Арагорна, и все видели, как она мучается. Наконец гости встали, поблагодарили леди за заботу и отправились отдыхать.
Арагорн подходил к шатру, установленному для него королевной, когда сзади его окликнули. Арагорн обернулся и увидел леди Эовин. Она словно мерцала в ночи, потому что была одета была в белое, и глаза ее горели огнем решимости.
— Арагорн, — сказала она, — зачем вы идете этой смертоносной дорогой?
— Потому что я должен, — ответил он. — Только так надеюсь я свершить то, что предназначено мне в войне с Сауроном. Я не выбирал тропу опасностей, Эовин. Если бы я мог вернуться туда, где осталось мое сердце, я был бы сейчас далеко на севере, в блаженной долине Ривенделла.
Эовин знала, что в долине Ривенделла, которой правил эльфиец Элронд, осталась его дочь Арвен, и она была великой любовью короля Арагорна. Эовин недолго молчала, а затем простерла руку к королю.
— О Арагорн, если решение твое неизменно и твердо, то позволь мне пойти с тобой! Позволь мне пройти по этой Тропе вместе с твоими людьми. Я больше не желаю отсиживаться в замке, пока страна моя в опасности, я хочу встретить врага лицом к лицу!
— Твой долг — быть со своим народом, — возразил Арагорн.
— У меня есть и другой долг! — вскричала Эовин. — Я — королевна рода Эорла, я умею сидеть в седле, владею мечом и не боюсь ни боли, ни смерти. Я хочу выступить на защиту своего дома, подобно мужчинам!
— На это раз, — сказал Арагорн, — с поля боя может не вернуться никто.
— Я не боюсь опасных путей! — возразила Эовин. — Я и тебя не отговариваю от смертельного боя, но только от гибельного похода по заговоренной Тропе. Я зову тебя в открытый бой, с честным соперником, а не с древними проклятиями Мертвых! Ненавижу, когда лучшее гибнет понапрасну!
— Я тоже, — сказал Арагорн. — Поэтому я говорю тебе: останься. Ничто не обязывает тебя идти на восток.
— Но и твоих людей ничто не обязывает, однако они идут за тобой! Идут, потому что таков их долг… потому что хотят встретить смертный час с теми, кого любят!..
Эовин повернулась и скрылась в ночной тьме.
На следующее утро, когда дружина Арагорна была уже на конях, королевна Эовейн пришла проститься с ними. На ней были доспехи всадника, у пояса висел меч. В руке она держала кубок. Пожелав гостям счастливого пути, она пригубила вино, протянула кубок Арагорну, — и он осушил его до дна и сказал:
— Прощай, королевна Рохана! Я пью за благоденствие твоего рода, за твое счастье и за счастье твоих подданных. Передай своему брату: может быть, по ту сторону Тени мы с ним еще встретимся!
Гимли и Леголасу, стоявшим рядом, почудилось, что Эовейн готова расплакаться. Они привыкли видеть ее гордой и строгой; тем тяжелее было им смотреть на нее теперь.
Но она спросила:
— Так ты едешь, Арагорн?
— Да, госпожа.
— И по–прежнему не разрешаешь мне сопровождать тебя?
— Нет, госпожа моя, я не имею права сделать этого без ведома Короля и твоего брата. Но они появятся здесь не раньше завтрашнего вечера, а я не могу терять ни минуты. Прощай!
Эовейн опустилась на колени.
— Молю тебя, Арагорн! — произнесла она.
— Нет, госпожа! — твердо ответил Арагорн.
Он поднял Эовейн с коленей, поднес ее руку к губам, поцеловал — и, вскочив в седло, не оглядываясь поскакал прочь.
Эовейн стояла словно каменная, уронив руки и глядя вслед конному отряду, пока последний воин не скрылся в черной тени Заклятой Горы, где находились Ворота Мертвых.
