Вдруг, после очередной серии выпадов бес замешкался, будто выбившись из сил. Наконец-то! Я прыгнул на него, целясь ногой в ничем не прикрытый череп, но совершенно неожиданно почувствовал его руки, похожие на огромные садовые вилы, смыкающиеся на моем бедре и плече. Уже понимая, что Бледный развел меня, как салагу, я все-таки попытался довести свою атаку до конца. Получилось не очень. Нога вскользь прошлась по лысой голове, а меня с чудовищным ускорением дернуло в сторону. Бес играючи снял мое тело с траектории прыжка, крутанул вокруг себя и в точности также, как совсем недавно несчастную машину, со всей силы швырнул меня за пределы моста. Туда, где клубился в пустоте серый туман, а внизу лениво перекатывалась ядовитая жижа.
Единственное, что я успел сделать — это выбросить в сторону свободную руку и схватить гада за лопатку, сильно выпирающую из покатой спины.
Наверное, со стороны это выглядело забавно. Однако, ни мне, ни Бледному было совсем не до смеха. Бес почувствовал мои пальцы, вцепившиеся в натянутую кожу за торчащей костью, лишь в момент броска, поэтому остановиться уже не смог. Меня кинуло прочь, но сила рывка была настолько дикой, а моя хватка такой отчаянной, что лопатку Бледного с омерзительным треском рвущихся мышц и сухожилий вывернуло из спины, а сам он кувыркнулся вперед красивым сальто. Я же все-таки полетел в Реку, так как руку по всей длине прострелила огненная боль, и пальцы разжались сами собой, но совсем не с той скоростью, с которой хотел бес, отправляя меня в этот полет. Изрядная доля этой скорости передалась ему самому посредством жесткой сцепки моей руки и его лопаточной кости. Только поэтому я смог ухватиться здоровой рукой за край ограждения и вместо того, чтобы низринуться в медленные воды Реки, всем телом ударился о торец моста. Повис на одной руке, скребя ногами по бетону. Вывернутая левая с растопыренными, переломанными пальцами была словно чужой и болталась тяжелым, очень мешающим грузом.
Хорошо, что вообще, не оторвалась… Ребра, нос и еще множество костей и тканей, которые за последние минуты неоднократно подвергались, казалось бы, фатальным повреждениям, сейчас функционировали как ни в чем не бывало, так что и рука, наверное, скоро восстановится. Главное — не привыкнуть к этой относительной неуязвимости. Не забывать, что все это взаймы и на время.
Упершись ногами, я подтянулся и осторожно поднял голову над парапетом. Бес вставал на ноги буквально в двух шагах. Он тоже остался практически без руки. Правое плечо неестественно выпятилось вперед, лопатка, покрытая черной кровью, торчала из спины, а сквозь бледную кожу, выглядывавшую из-под рваного камуфляжа, было отчетливо видно переломанную надвое ключицу.
Увидел меня, злобно прищурился и с силой пнул оцинкованную, ребристую полосу ограждения своей длинной тощей ногой. Парапет не выдержал. Две металлические стойки с хрустом вырвало из бетона, а амортизирующая консоль полосы, за которую я держался, лопнула поперек ближайшего стыка и под весом моего тела устремилась вниз, выдергивая одну за другой следующие опоры. Я со всей силы сжал пальцы, так, что острый край прорезал перчатку и впился в кожу, однако рука все равно заскользила по гладкой поверхности. Вроде бы зацепился за торчащий светоотражатель, но в этот момент очередная стойка наверху, оказавшись достаточно крепкой, удержалась в теле моста, и обрушение парапета резко прекратилось. Инерция дернула мое тело вниз, и я вместе с выдранным с корнем катафотом в руке полетел в Реку.
В глазах застыла картинка серого неба, через которое бесконечной диагональю проходил такой близкий, но уже недосягаемый край мостового полотна, а также широкие плечи и омерзительная харя Бледного, торчащие над ним. Как глупо. Столько усилий и вот так…
Додумать мысль моя голова не успела, так как, спустя полсекунды полета, она сильно ударилась обо что-то затылком. Меня развернуло в воздухе, и я в последнем, каком-то совершенно безнадежном броске постарался схватить это что-то своей окровавленной рукой.
Как ни странно, схватил. Снова повис, болтая ногами в воздухе и раскачиваясь, а потом, скрипя зубами от боли, подтянулся и втащил себя на рифленую железную плоскость. Отдышался, сел и осмотрелся, все еще не веря своему счастью. Я находился на длинной, огражденной площадке, подвешенной в нескольких метрах снизу моста. Площадка тянулась по всей его ширине. Вертикальные подвесы заканчивались ходовыми колесами, стоящими на балках с рельсами, приваренным через закладные к железобетонной поверхности сверху. Очевидно, она предназначалась для ремонтных бригад и могла передвигаться под всем пролетом с помощью этих колес и рельс.
На простое везение списать это было уже нельзя. Неведомые ремонтники оставили свою люльку именно в том месте, над которым бес сбросил меня с моста! Кроме как чудом, такое никак не назовешь. Чудо, провидение, промысел… Может быть, если бы я знал, каким образом такие сюжеты иллюзии коррелируют с реальностью, то есть — какие именно процессы и элементы моего боя с Бледным олицетворяют здесь мост, сломанное ограждение, ремонтная площадка и прочее, мне было бы легче что-то понять, но пока все происходящее было непостижимым.
Ясно было одно. Мне явно кто-то помогал. Корректировал и поддерживал в тех самых «пределах допустимого», о которых мне говорила сущность, назвавшая себя Иваном. С одной стороны, это обнадеживало, с другой — было немного неприятно чувствовать себя всего лишь инструментом в чьих-то руках. Хотя, второе ощущение, наверняка, было протестом уязвленной человеческой гордыни, поэтому его я решил игнорировать. Лучше доверять тому, кто несколько раз вытаскивал тебя из-под молотков, а не искать подвоха…
Медленное, едва заметное движение надо мной. Я поднял голову. Мост снова начал расширяться.
Зараза! Этот ублюдок опять уходит. Нельзя! Ни в коем случае!
Я поднялся на ноги. Голова резко закружилась. Ухватился за ограждение окровавленной рукой. Нет, долго в таком режиме сложно. Сколько бы силы в меня не вливалось, организм все равно имеет свои пределы. За сегодняшний безумный и бесконечный день он перенес и выдержал столько, сколько не испытывал за год. В конце концов, я несколько раз был при смерти…
Но, видимо, по-другому — никак. Только на зубах, на самой грани жизни и смерти. Ладно, прорвемся!
Попробовал пошевелить левой рукой. Получилось, хотя я ее по-прежнему не чувствовал. Надо срочно лезть наверх и догонять! Только как?
Ответ на вопрос был приварен к дальнему от меня краю площадки. Лестница. Обычная металлическая стремянка соединяла площадку и торец моста. Я устремился к ней и обнаружил еще один сюрприз. Куча инструментов и проводов в большом деревянном ящике прямо около лесенки. Я мог бы поклясться, что его только что там не было! Странно…
И из этой кучи торчал лом. Здоровенный, чуть рыжеватый от коррозии, лом.
— Спасибо! — С чувством сказал я, сам не знаю кому, и протянул руку, чтобы взять подарок.
И тут меня снова качнуло. Да так, что пришлось присесть на корточки! Отдышался, встал и предпринял еще одну попытку. Пальцы коснулись холодного металла, и вновь волна дурноты прошлась по телу. Наверное, стоило задуматься над этими странными приступами слабости, но я был слишком измотан. Дают — бери! Хрена тут думать?! Я сжал пальцами лом и неуклюже поднял его постепенно обретающей чувствительность рукой. Тяжелый. Острый.
Дурнота тут же прошла. Я пару раз взмахнул подарком, примеряясь к его длине и весу, и полез наверх. С ломом это было не очень удобно, но я справлялся. Стремянка жалобно скрипела и ходила ходуном под моей тяжестью, но я почему-то был уверен, что она не оторвется. Просто не имеет права!
Добрался до несущего рельса. Лестница кончилась, но надо мной было еще метра три гладкой, вертикальной поверхности бетона. По идее, тут должна быть вторая стремянка, служебный выход на мост. Иначе, как та самая благословенная ремонтная бригада ушла отсюда? Не вниз же прыгнула? Но стремянки не было… С другой стороны, — это было бы уже слишком.
