— Ограничивает эпицентр хаоса, — ответил дядя Джон, трепля Эйса по голове. — Он вернётся через пару минут.
— Эпицентр? — озадаченно переспросила Пайпер.
— Место, где находятся Стефан и Маракс, — зло буркнула Марселин, пролетая мимо неё. — Энцелад, быстро подошёл ко мне!
— Это просто царапина… — хотел было возразить Энцелад, но Марселин рявкнула, недобро сверкнув глазами:
— Немедленно!
Энцелад тихо выругался и подошёл ближе. Марселин сразу же стала залечивать его царапину на лице, попутно проверяя, не получил ли он ещё каких-нибудь ранений.
— Ты тратишь слишком много магии, — предпринял ещё одну попытку Энцелад, когда Марселин всё же нашла у него на руке ещё одну царапину, на этот раз более глубокую. — Побереги силы.
— В этом не будет смысла, если вы не сможете стоять на ногах. К тому же, Пайпер всегда может поделиться со мной своей магией.
— Я могу что?
Она точно помнила, что Марселин что-то говорила о необычных гранях её Силы, и это что-то было озвучено между подначиваниями Энцелада и его атаками, но детали не желали вырисовываться более чётко.
— Пожалуйста, — выдохнула Пайпер, прикрыв глаза, — объясните, что происходит.
Гилберт с шумом втянул воздух и запустил пальцы в волосы, обычно уложенные безупречными лёгкими кудрями. Он был в отчаянии, и Пайпер поняла это с первого взгляда, но очень быстро до неё дошло, что отчаяние — лишь первый слой нынешнего состояния великана.
— Стефан стал вратами, — проговорил он, когда желающих объяснить не нашлось. Гилберт остановился, посмотрел на Пайпер, сложив пальцы шпилем, глубоко вздохнул и продолжил: — Во время прошлого нападения, когда тебя забрали, Стефана ранили. Незначительно, однако Маракс нашёл способ через рану и рог другого демона наложить на Стефана проклятие.
— Проклятие? — быстро переспросила Пайпер. Ей хотелось верить, что она всё ещё не понимала как минимум три четверти сигридского мира.
— Порождение хаоса тёмных созданий, — рассеяно махнув рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое, пояснил Гилберт. — Если говорить грубо, это магия демонов, их заклинания. Обычно проклятия не бывают такими… масштабными и жуткими, но Маракс хорошо подготовился. Как только он открыл врата, в особняк хлынули демоны.
— Открыл… врата, — повторила Пайпер, от волнения заламывая пальцы. Дядя Джон кивнул, подтверждая её слова, и она поспешила уточнить: — Это брешь?
— Да, это брешь, её самая совершенная и контролируемая форма. Самая опасная.
— Почему?
— Врата можно контролировать, — отослав от себя Энцелада, Марселин повернулась к Пайпер и вперилась в неё немигающим взглядом. — Пока у врат есть источник, они не закроются просто так. Они будут впускать и выпускать демонов, как того хочет тот, что их контролирует. Как того хочет Маракс.
То отвратительное создание, напоминающее человека, едва не убившее её, Шераю и дядю Джона в его доме. Первый демон, которого встретила Пайпер. Не случайность ли это, что именно он стоит за этим нападением?
— Мы можем как-то закрыть врата? — торопливо произнесла она, боясь, что мысль ускользнёт. Разумеется, сигридцы не такие идиоты, чтобы не попытаться сделать это, но Пайпер не могла не спросить. — Или оградить их барьерами?
— Нам из особняка не сбежать! — Гилберт нетерпеливо взмахнул руками, но секундой позже опустил их и устало провёл ладонями по лицу. — Мы в ловушке, Пайпер. И пока врата открыты, нам не выбраться.
Не хотелось выставлять себя идиоткой и трепать и без того почти изжившие себя нервы Гилберта, но Пайпер нуждалась в объяснениях. К счастью, Кит, очень громко спрятавший остро заточенный нож в чехол на бедре, с нарочитой небрежностью выдал:
— Проклятия демонов изощрённые, но нынешнее довольно-таки простое. — Он даже подождал, пока Пайпер посмотрит на него, и выдал самым убийственным и серьёзным тоном, на какой был способен: — Мы все прокляты, Пайпер. Маракс наложил проклятие на каждого, кто есть в особняке, и мы не сможем выйти, пока проклятие не будет снято. Даже с помощью порталов, даже с помощью магии сакри. Мы заперты здесь, и единственный способ спастись — закрыть врата.
— Но Стефан… стал вратами, — озадаченно повторила Пайпер. Она чувствовала, что какого-то фрагмента не хватает, а если он и был, то она была слишком слепой и глупой, чтобы ухватиться за него. — Как нам освободить его от этого?
— Уничтожить демона, что наложил на него проклятие, — без единой паузы отчеканила Марселин, собирая руки на груди. — Однако теперь, когда их так много, нам потребуется время, чтобы найти нужного. Это может быть как Маракс, так и любой другой демон. Или вообще все. Но даже если мы убьём демона, что сделал Стефана вратами, другие никуда не денутся. Нам нужно сделать так, чтобы они исчезли разом. Желательно — навсегда.
— А такой способ есть?
Эйс наконец немного успокоился и отступил от дяди Джона на шаг. Сам дядя Джон выглядел скорее разбитым, чем испуганным или озадаченным. Пайпер не нравилось, что глаза у него почти пустые, а редкие сочувствующие взгляды были обращены к Гилберту и Марселин.
От этих взглядов в голове Пайпер щёлкнуло: способ есть. Неприятный, ужасный, возможно, с катастрофическим финалом. Но только он поможет им закрыть врата.
— Всё просто, — наконец произнесла Марселин, пожав плечами. Действие вышло скованным, но девушка быстро натянула на лицо кривую улыбку, будто этим могла исправить ситуацию, и выдала на одном дыхании: — Мы убьём Стефана.
Глава 31. За краем вечности
Марселин помнила скользкую, размокшую от дождя дорогу так, будто это было вчера. Вывернутое под неправильным углом запястье, кровь, крошение костей и агонию по всему телу. Безупречные лакированные ботинки, что принадлежали человеку, остановившемуся рядом. Тогда она подумала, что его обувь, должно быть, стоила в тысячу раз дороже её дома. Но отчётливее всего Марселин помнила тёмно-карие глаза, через мгновение, длившееся вечность, запылавшие бронзой. Затем боль ушла.
Марселин прикусила кончик языка, прогоняя непрошенное воспоминание. Она не хотела возвращаться к тем дням, больше напоминавшим кошмар, однако в прошлом скрывался ключ к спасению.
— Мы убьём Стефана, — повторила Марселин, когда никто так и не отреагировал на её слова, даже не шевельнулся. — А затем я спасу его с помощью со́мнуса.
Три, два, один.
Марселин никогда бы не подумала, что ей придётся так сражаться за право использовать магию.
— Только смерть Стефана закроет врата, — проговорила она, чётко выделяя каждое слово. Голос почти предательски задрожал, но она силой воли заставила его выровняться. — Его жизнь — это ключ. Если её оборвать, демоны, что не успеют сбежать через врата, умрут так же, как умрёт Стефан. Однако сомнус спасёт только Стефана.
— Ты обезумела, — поражённо выдохнул Сионий.
Марселин подняла глаза на ступившего из портала мужчину. Его лицо блестело от пота, синюю рубашку покрывали брызги тёмной крови, но его собственной, к счастью, не было. Если он и ранен, то отлично справляется с лечением самостоятельно.
— Это единственный способ, — сказала Марселин, но на этот раз ей не удалось побороть слабость в голосе.
— Это потерянная магия! — закричал Сионий, наступая на неё. — Никто не знает, как её использовать. Ты погубишь не только Стефана, но и себя.
— Я знаю, что делать! — ощетинилась Марселин.
— Нет, не знаешь! Я старше тебя, я сильнее и опытнее, но даже я никогда не слышал о сомнусе! Никто никогда о нём не слышал и уж тем более не практиковал!
— Сомнусом Стефан спас меня от смерти! — прокричала Марселин, чувствуя, как щёки обожгло слезами.
Она ненавидела себя за неспособность контролировать эмоции, но и сдерживать их более не могла. Марселин смертельно устала и хотела, чтобы хоть кто-нибудь её понял. Её вечно переменчивое настроение по отношению к Стефану, попытки то поддеть, то защитить его от чужих слов, её наслаждение каждым чёртовым моментом этой жизни. Только Шерая знала всю правду, но Шераи здесь не было, а Марселин так и не научилась у неё одним точным взглядом закрывать чужие рты и обрубать любопытство на корню.
