— Я умирала, Сионий, — зло прошептала Марселин, стискивая кулаки. — Я бы умерла, не используй Стефан сомнус. Он спас мне жизнь, и потому я знаю, что эта магия возможна. Я смогу её использовать.
Она ощущала искрящийся от напряжения между ними воздух, в меру любопытные и осторожные взгляды остальных. Особенно — взгляды Пайпер и Гилберта. Последний никогда не вдавался в подробности ссоры, что произошла между Стефаном и Марселин в прошлом, однако Первая высказала довольно точное предположение о том, что Марселин ненавидит Стефана. Отчасти так оно и было. Отчасти она ненавидела его даже сейчас.
Марселин была просто глупой земной девчонкой с магией, которую ей даровала Геирисандра, и редким шансом избавиться от того, кто лгал ей долгие годы. И она, как самая настоящая идиотка, решила спасти этого человека.
— Сомнус опасен, — с безнадёжностью сказал Сионий, делая ещё один шаг к ней. Марселин физически ощутила, что Кит и Соня за её спиной отошли от стола, будто она могла столкнуть с него Диону, схватить его и швырнуть в Сиония, лишь бы он заткнулся. — Я даже не знаю, как именно он действует, а ты…
— Нужна последняя нить магии и жизни и особый отвар, — перебила его Марселин, чувствуя необъяснимую ненависть пополам с благодарностью к своему любопытству. И к привычке Стефана не прятать личные записи о магии от чужих глаз, от которой он потом всё же избавился. — Стефан наполовину великан, так что для сомнуса потребуется кровь его народа.
— Моя кровь? — сдавленно спросил Гилберт.
— Именно. Твоя и кровь Первой.
— А моя-то зачем? — в ужасе прошептала Пайпер, прижимая руки к груди.
— Это повышает шанс на успех. Если последняя нить магии и жизни порвётся до того, как я успею её коснуться, Стефан умрёт по-настоящему, и никакой сомнус ему не поможет. Мы должны убить его, и за мгновение до смерти влить в него не только вашу смешанную кровь, полную Силы и дара великанов, но и мою магию.
— Почему именно твою? — с сомнением спросил Сионий. — Не пойми меня превратно, но я…
— Стефан уже проделывал это со мной, — нехотя расширила свои объяснения Марселин, — и я знаю, как нужно действовать. Я смогу отыскать ту нить, что когда-то была задета его магией.
— И всё-таки, — вновь вмешался Гилберт, подходя ближе, словно боялся, что Марселин сбежит от него, — что есть сомнус?
— Если в двух словах — сон смерти. Он погрузит Стефана в такой глубокий сон, из которого ему ни за что не проснуться своими силами, и он будет находиться на границе жизни и смерти, пока я не создам отвар, способный пробудить его. На это потребуется куда больше времени, чем на убийство и погружение в сон, так что детали объясню потом.
— Погоди-ка, — Пайпер, совладав с собственными руками, крепко сжала кулаки и выпалила вполне очевидное: — Ты сказала, что сомнусом Стефан спас тебя от смерти. Выходит, когда-то он погружал тебя в этот смертельный сон, да?
— Сколько ты спала? — протараторил Кит, очевидно лишив Пайпер возможности задать этот вопрос лично.
Марселин глубоко вздохнула и на долю мгновения прикрыла глаза. Размытая из-за дождя дорога, вывихнутое запястье и кровь повсюду остались в прошлом. Ей нечего бояться. Это произойдёт не с ней.
Но как же она не хотела пускать чужую кровь. Она убеждала себя, что смерть, а затем спасение через сон — единственный возможный для Стефана вариант. И какая-то тщедушная часть её сознания шептала, что, будь Стефан здесь, он бы согласился с этим. Он лучше других умел просчитывать риски и знал, что иногда приходится рисковать слишком сильно.
Ей не хотелось причинять боль Стефану, и потому она решила, что будет действовать быстро. Куда быстрее него, потому что, очевидно, он не был готов к зрелищу, что застало его на дороге в Картахену. Он замешкался, но лишь на мгновение, а в следующее же окутывал её дрожащее от боли тело магией такой мягкой и приятной, напоминающей Марселин объятия любящей матери. И хотя она почти не помнила рук своей матери, она пообещала себе, что её магия пусть и будет быстрой, принесёт Стефану не менее мягкое и тёплое чувство.
Марселин убьёт Стефана быстро, и погрузит его в сон быстро. Если после пробуждения он и будет ненавидеть её, то она хотя бы сможет предательски заявить о свершении заслуженной мести.
Вот только ей совсем не хотелось мстить Стефану.
— Нам нужно закрыть врата, — напомнила Марселин тихо, но железно, поднимая глаза прямо на Гилберта, потому что он — их король. — И если мы не хотим, чтобы тёмные создания, бросив нас, выползли за пределы особняка, сделать это нужно сейчас.
Гилберт колебался только секунду — по всей видимости, это было какой-то отличительной чертой великанов. Сомневаться перед принятия самого важного решения. Но в итоге Гилберт кивнул, прочистил горло и спросил:
— Что тебе нужно помимо нашей крови?
— Минута, чтобы всё подготовить. Если мы действительно хотим спасти Стефана, Сионию придётся перенести нас прямо к нему и сразу атаковать всех остальных демонов. Я не могу тратить магию просто так.
Гилберте ещё раз кивнул и, подумав немного, стал раздавать указания:
— Энцелад, Диона, зачистите коридоры от демонов вместе с Сионием. Джонатан и Эйс, вместе с Соней и Китом останетесь здесь, под защитой сигилов, а мы с Пайпер пойдём с Марселин.
— Демоны могут попытаться забрать её, — с жаром возразил Эйс, впервые подав голос с той самой минуты, как Энцелад привёл его и Пайпер в единственное безопасное место во всём особняке.
— Золото должно быть рядом с бронзой, — решительно заявил Гилберт, стрельнув в него непробиваемым взглядом. — Там же, где и изумруды. Вот только я не понимаю, что значит копьё.
— Копьё? — с полным отсутствием всякого интереса повторил Кит, протянув Соне один из пистолетов.
— Копьё, — задумчиво повторил Гилберт, но вдаваться в подробности не стал.
У Марселин не было времени, чтобы расспрашивать его об очередных загадках, что он каким-то образом заполучил. Она переносила из той части библиотеки, где ютился её заваленный всяким барахлом стол, порошки и склянки, в которых намеревалась смешивать кровь великана и человека. Она не была уверена, что такой отвар не навредит Стефану, однако аналога лучшее просто не нашлось.
Она лёгким движением пальца по запястью Гилберта вспорола ему кожу и выдавила его кровь в небольшую стеклянную чашу. Пайпер зажмурилась, когда Марселин провела пальцем по её запястью, и даже судорожно выдохнула, стоило первой капли крови упасть в чашу. Марселин быстро залечила её рану и вспорола собственную руку. Стефан нуждался в крови, напитанной чистой магией, и она надеялась, что он сможет принять её кровь. Всё-таки, когда-то он сам поил её своей кровью, пытаясь вырвать из лап смерти.
Марселин остановилась, впервые по-настоящему осознав, что ей страшно. Тёмные создания проникли в особняк, прокляли Стефана, прокляли их всех, заперев на территории, кишащей чудовищами. Лишь чудом да магией Марселин и Сиония они ещё не пробрались в библиотеку.
Боги сигридские, как же она боялась. Не за себя и даже не за людей, что были здесь. Она знала, что Эрнандесы в состоянии убить любого демона, что подберётся к ним, что Кит с Соней обязательно придумают, как спасти себя, что Джонатан защитит не только Эйса, но и Пайпер, только если Лерайе не сделает это первой. Сионий не ограничится в магии, пытаясь изничтожить как можно больше демонов, а Гилберт сумеет использовать крупицы силы, что у него остались.
Марселин боялась, что у неё ничего не выйдет, и Стефан действительно умрёт.
Что она убьёт его своими руками.
***
Стефан думал, что давно избавился от всех своих страхов. Он был почти бессмертным великаном-полукровкой, избранником Геирисандры, давним другом рода Лайне и их верным советником. Насчёт хорошего учителя он бы поспорил, но, видя, что порой Марселин пользовалась базой, что он ей преподнёс, он понимал, что всё-таки был хорошим учителем. У него просто не могло остаться каких-либо страхов. Только не когда удача вновь улыбнулась коалиции, и Первый сальватор была найдена.
