– Действительно… Мне эта мысль как-то не приходила в голову, – признался Марк. – Но просчитывая мои действия, враги в конце концов добились своего – убили человека, которому нет замены.
– Да, они это сделали. Но в этом нет твоей вины. Это я толкнула его на смерть. Если бы я послушалась его сразу и предложила Тёмному Кругу переговоры… Впрочем, нет, это было невозможно. Без жертвы Эфая я бы и подумать об этом не посмела. Так что не взваливай на себя чужую вину. Да и всё равно, заманив Эфая в эту ловушку, наши с тобой враги просчитались.
Марк поднял глаза.
– Как… просчитались?
– Они просчитались, когда убили моего мужа, короля Ликорея, потому что его смерть породила меня как королеву Сильвиру и подняла волну освобождения по всей Каллирое. Они сбили с пути Третьего миротворца, извратили Меч Справедливости, но просчитались вновь. Потому что из Меча Справедливости родился Эфай, ставший Фосферосом. После Амархтонской битвы Хадамарт боялся его как никого другого. Но добившись его смерти, Падший Владыка просчитался вновь.
– Почему? – затаил дыхание Марк.
– Потому что там, где упал один Фосферос, поднимутся десятки. Не сейчас, может быть, даже не в этом поколении, но поднимутся – это точно. И то, что я слышала о Мелфае, говорит лишь об очередной попытке наших врагов извратить путь миротворца: создать своего послушного лжемиротворца. А в том, что истинный миротворец способен разрушить любые тёмные замыслы, враг уже успел убедиться, когда ты остановил Проклятие миротворцев, Маркос. И убедился вновь – вчера, когда ты в Мглистом городе пробудил в себе новый сокровенный дар. Дар миротворца.
– Откуда вы знаете?
– Радагар побывал у меня незадолго до тебя. Он видел, как ты одним взглядом заставил морраков уйти.
– Радагар… – прошептал Марк, не разжимая зубов. – Он стоял в трёх шагах от серой магессы Эльмики, когда на неё набросился моррак! Он мог её спасти, но не сделал этого! Не сделал только потому, что она магесса!
– Маркос, скажу по секрету, вчера я могла спасти сотни таких магов и магесс. Но не сделала этого. Не прислушалась к здравым словам Эфая. По той же причине, по которой Радагар не спас ту девушку, – королева несколько секунд изучала Марка внимательным взглядом. – А ты изменился, Маркос. Я вижу перед собой человека, который не просто верит в Путь Истины, а прошёл этим путём изрядную меру. Думаю, если позволят время и обстоятельства, мы проведём испытание и посвятим тебя в рыцари.
Марк не ощутил никакой радости от этой высокой чести.
– Когда-то я мечтал об этом. А сейчас меня не волнует рыцарский титул. Я хочу лишь понять и исполнить свою миссию, если она вообще существует. И если её ещё возможно исполнить.
– …Значит, своё первое испытание ты прошёл – пройти истинное посвящение в рыцари достойны только те, кто перестал к нему стремиться, – улыбнулась королева. – Но ты прав. Твоя миссия важнее всяких титулов. Что ты намерен делать, и чем я могу тебе помочь?
– Я не знаю, – признался Марк, закусив губу. – Моих смутных знаний о Кукловоде и Акафарте недостаточно, чтобы представлять для них угрозу. Эфай мёртв. Хранительница Никта далеко в Фаране. Не осталось никого, кто бы помог мне в моих поисках…
Двери в тронный зал отворились. Не оборачиваясь, Марк решил, что пришли новые посетители, и время его визита истекло.
– Маркос?! – раздался изумлённо-радостный девичий голос.
– Флоя! – обернувшись, Марк увидел улыбающуюся девушку. Ниспадающие на её лицо волосы были выкрашены в фиолетовый цвет. – Калиган! – воскликнул он, увидев учителя-следопыта с его вечной полуулыбкой и вечно прищурёнными глазами. – Автолик, и ты здесь!
– А как же без меня в такой заварушке! – весело подмигнул ему вольный стрелок.
– Вот и ответ на твой вопрос, Маркос, – сказала королева. – Рядом есть друзья. И они готовы разделить с тобой твои поиски. Крепись, миротворец. Это твоё время, твоя эпоха. Ты проявил себя в этой битве куда лучше, чем я. Ты осознал, что существа из плоти и крови, даже такие как морраки – вовсе не тот враг, с которым нужно сражаться. Наша внутренняя неприязнь и вражда – вот главный враг, который порождает всех остальных врагов. Ступай, и да хранят тебя Небеса!
Марк поклонился и уже направился к двери, когда его окликнул тихий, словно шёпот ручья, голос черноволосой Зрящей:
– Постой, Маркос. Ты говорил, что твоя хранительница Никта была ослеплена заклятием Тысячи Солнц, так? Когда ты видел её в последний раз, как выглядели её глаза?
– В них мерцали золотистые огоньки, – ответил Марк и его сердце вдруг сильно заколотилось. – А что?
– Я глядела в мёртвые глаза Эфая. В них тоже мерцали золотистые огоньки, – с едва уловимой, но щедро дарующей надежду улыбкой ответила Зрящая. – А это значит, что у меня есть для тебя хорошие новости, миротворец.
***
(Пустыня Фаран)
Мутный, будто пробивающийся через водяную толщу свет. Неясный, мерцающий диск солнца, а затем, всё ясней и ясней – восхитительный лазурный цвет бескрайнего небосвода! Сердце вырывается из груди и хочется кричать от восторга, но сил на это нет. От дикого ошеломления подкашиваются ноги, тело падает в раскалённый солнцем песок, и голубизна неба сменяется ослепительно-жёлтым фоном пустыни.
Лесная нимфа, хранительница секретов, воительница Лесного Воинства, Никта прозванная Никтиленой, обняла горячий песок. Она не помнила, сколько времени каталась в нём, обуреваемая радостью узнавания – родного неба, родного солнца, родного песка. Она заново узнавала эту пустыню, словно не было долгих дней и недель, проведённых в кромешном мраке. Её пальцы погружались в горячий песок, а затем подбрасывали его в воздух, и наслаждение охватывало её с головы до пят. Она упивалась солнцем, небом, хохотала и игралась песком, словно превратилась из гордой воительницы в беззаботную пятилетнюю девочку.
Она постигала главное искусство Посвящённых – умение радоваться жизни, наслаждаться каждым её мгновением. Для полноты счастья, оказывается, нужно так мало! Небо над головой, сияние солнца и умиротворение в сердце.
Она знала, какой ценой даровано ей зрение. И знала, что где-то в эту минуту душа Эфая покидает мёртвое тело. Но это не мешало ей смеяться и наслаждаться произошедшим с нею чудом. Она хорошо усвоила урок своего учителя – никогда не скорбеть!
Наконец хранительница поднялась, стряхнула песок с выцветших одежд, и бросилась в пещеру. Чтобы в последний раз набрать воды в вёдра и полить зеленеющую сикомору. А потом – наполнить бурдюк водой, сложить в вещевую сумку свой нехитрый скарб и заложить за спину давно скучающий без дела свой лёгкий слабоизогнутый меч.
