Виктор подошел к секунданту Луграса и, нехорошо глядя на него начал неторопливо надевать верхнюю одежду, а затем и боевые амулеты.
— Мне показалось, господин секундант, или вы на самом деле изволили высказаться в том смысле, что были нарушены правила дуэли.
— Н-никак н-нет, господин барон, — слегка заикаясь, произнес секундант, — Дуэль прошла в соответствии с установленными правилами. Вызов бросил барон Луграс, а значит, выбор оружия был за вами. Это н-несколько неожиданно, что вы не стали делать выбор, господин барон, но вы имели на это полное право.
— Хорошо. Не забудьте повторить эти же слова и другим, если вас об этом спросят. Я огорчусь, если вы станете говорить другое.
Обратный путь ехали молча, и каждый пытался осмыслить, что же такое произошло на этой необычной дуэли. Сомову стало любопытно, о чем думают его попутчики.
— Я так понял, что вы, капитан Тиблар, не одобряете моего поступка, несмотря на то, что меня поддержали.
— Как вам сказать, господин Сангин. Вы воспользовались хитрой казуистикой и в изворотливости ума вам не откажешь. Однако, несмотря на то, что букву закона вы вроде бы не нарушили, но вот сам дух и честь…
— Вы играете понятиями, капитан, не желая называть вещи своими именами, — невольно раздражаясь, оборвал его Виктор, — Дуэль это узаконенный способ убийства. А в убийстве не может быть ни чести, ни возвышенного духа. Луграс бросил мне вызов не для того чтобы сражаться, а для того чтобы убить. Много ли чести в том, чтобы убить заведомо более слабого соперника? Я вам отвечу — чести в этом вообще нет. Как нет чести и в том, чтобы согласиться быть убитым. Глупость есть, а чести нет. Может быть вы меня не поймете, но я прошел очень долгий и тяжелый путь, не для того чтобы быть зарезанным по прихоти какого-то самовлюбленного ряженого мерзавца. Луграс имел намерение меня убить, я же всего лишь его немного проучил. Достаточно гуманный и благородный поступок с моей стороны. Вы не находите? Хотя не скрою, если бы он встал на ноги, то я бы его все-таки убил. Так сильно этого хотелось, что едва удержался. Кстати, господин лекарь, не сильно ли я повредил барона?
— Легкое сотрясение мозга, сломана челюсть и выбиты шесть передних зубов. У вас просто чудовищной силы удар! Если бы я не видел этого собственными глазами, то ни за что бы не поверил, что такие повреждения можно нанести обычной голой рукой. Впрочем, с бароном Луграсом ничего непоправимого не произошло, разве что выращивание новых зубов займет длительное время, может быть пару-тройку месяцев. Кстати, я полностью разделяю вашу точку зрения, барон Сангин, что дуэли это ужасно жестокий и бесчеловечный обычай, берущий начало с древних варварских времен и которому в наше пресвященное время давно пора положить конец.
— Займусь этим сразу после отмены рабства, — все еще немного сердито пообещал Сомов, слова которого собеседники восприняли как не очень удачную шутку.
Дела в замке магистра шли своим чередом. К Тессару зачастили с визитами незнакомые важные господа, а к Сомову крепкие бритоголовые парни. И те и другие визитеры предпочитали появляться в темное время суток, а переговоры вели тайно с глазу на глаз. Отношение Виктора с Ленорой наладились, чему активно поспособствовал лично магистр, настойчиво подталкивающий их к свадьбе. Герцог Гросс давно не появлялся, увлекшись снаряжением крупной морской экспедиции, и лишь справлялся по разговорному амулету, как продвигается работа над атомным проектом и отдавал приказания, которые Сомов и не думал выполнять. В последние дни Виктор все больше времени уделял подготовке к своему первому выступлению в городском театре, где собирался преподнести жителям Маркатана грандиозное уникальное шоу. Он не просто готовил единичное выступление, он закладывал основу будущей индустрии развлечений и без сожаления тратил все деньги, оставшиеся после покупки баронского титула. Были заказаны специальные дальнобойные прожекторы, где магическая энергия использовалась только для нагревания пластины из тугоплавкого вещества, которая раскалившись, излучала обычный свет, распространяющийся без ограничений в пространстве. Такие светильники были дорогими и чрезвычайно пожароопасными, но зато позволяли осветить любую точку театра. Были наняты осветители, для управления прожекторами и составлены подробные схемы и графики работы осветительных приборов, чтобы придать световому оформлению хоть какую-то осмысленность. Надо сказать, что репетиции с осветителями заняли куда больше времени, чем с оркестром. Были приобретены или созданы с нуля десятки других устройств, предназначенных для того чтобы привести публику в полнейшее изумление. Одно из таких устройств было звукозаписывающим, и к его созданию приложил руку лично магистр Тессар. Изобретать прибор не пришлось, поскольку алмазы могли воспроизводить записанный звук и ранее. Но это был очень короткий звук, никак не подходящий для длительной записи голоса или музыки, почему алмазы никогда и не использовались для аудиозаписи. Но соединив в цепь около двухсот АМЭ, Тессар получил достаточную память для записи одного короткого куплета, по одной букве на аккумулятор. Это было конечно сущее расточительство и полнейший примитивизм, но изобретать другой вариант времени уже не оставалось, а Виктору так хотелось ошеломить зрителей. Сопровождали ящичек с магическими аккумуляторами несколько солдат во главе с капитаном Тибларом. Оставлять без охраны такое сокровище было нельзя.
В день премьеры с самого утра в театре стояла суматоха и царила нервозность, а Сомов так вообще сбился с ног, завершая последние приготовления. Концерт должен был состояться днем, а после него планировался торжественный прием в замке по случаю дня рождения Леноры. Для развлечения приглашенных гостей Сомов не забыл отдать распоряжение, чтобы Сула с музыкантами к вечеру прибыла в замок Сиана. Но сейчас почти весь его музыкальный коллектив, приятель Авик, владелец таверны Рук Карс и главарь банды бритоголовых Гурон Бирс находились где-то среди зрителей заполняющих театр. Рекламную кампанию начали за три недели до начала концерта, расклеивая красочные афиши по всему городу и печатая объявления во всех без исключения журналах и газетах, поэтому свободных билетов не осталось, несмотря на их высокую цену. Впрочем, выручка от продажи билетов не покрывала расходов на само шоу. Пока не покрывала.
В зрительном зале рабочие театра спустили люстры и начали гасить свечи, погружая театр в темноту. Поехал в стороны тяжелый занавес, открывая на сцене с одной стороны группу девушек из бэк-вокала, а с другой стороны сверкающую полированными деталями ударную установку, в недрах которой притаился Шустрый. Вспыхнули прожекторы, освещая центр сцены и человека с серебреными волосами до плеч, в темных кожаных брюках с широким поясом, в белой свободной рубашке и с гитарой наперевес. Сомов больше не скрывал того, что на его плече отсутствует татуировка клятвы верности и надеялся, что это послужит спусковым механизмом для последующих запланированных событий. В зале раздались приветственные аплодисменты поклонников, но музыкант сразу же поднял руку, призывая всех к тишине и громогласно объявил:
