— Благодарю вас, милорд, — вежливо поклонился дворецкий.
— Герш зовет вас милорд? — удивилась Мирабель.
Как-то было привычно называть художника по имени. Молодой человек никогда не ассоциировался у нее с аристократией. Всему виной его простое общение.
— Разумеется, я такой же лорд, как и ваш супруг, — словоохотливо произнес Рион, — Что же вы не едите? Вот эта куропатка просто прелестна!
— Да, спасибо, — произнесла Мирабель, принимая тарелку с куском дичи.
Мясо птицы пахло очень аппетитно, только девушка совершенно не хотела есть. «Наверное, сказалось волнение последних дней» — подумала она и в задумчивости покрутила кольцо на пальце. Дракон ожил и недовольно зашипел на свою хозяйку. Мирабель в недоумении уставилась на странное украшение, но дракон вновь замер.
— Почему вы не едите? — Рион отвлек своим вопросом от созерцания брачного кольца.
— Не хочется, — подняла на художника глаза Мирабель.
— Так не пойдет! Молодым драконицам нужно есть мясо! — тон Риона был веселым и он старательно прятал за ним свое беспокойство.
Молодой дракон прекрасно знал, что означало отсутствие аппетита. Герцогиня начинала терять свои силы. От внимательного взгляда художника не укрылось недовольство дракона на кольце. Это тоже был один из знаков проявления того, что проклятие уже вступило в силу и начинает медленно забирать жизнь герцогини Винзор.
Но сдаваться Рион не собирался. Винзор оказался еще раз прав, Мирабель за такой короткий срок не смогла бы полюбить своего мужа. Девушка считает свое замужество долгом, который она должна исполнить. Долгом перед семьей Астани, перед мужем. Возможно, если бы не было этого проклятия, то Мирабель вполне спокойно ужилась с Эрганом. Даже если не смогла бы полюбить герцога, то вполне мирная семейная жизнь у них получилась.
Но вся беда была в том, что герцог влюбился с Мирабель с первого взгляда и звука ее голоса и теперь готов был жизнь отдать, лишь бы она жила, только это не поможет. А теперь это проклятье забирает жизнь единственной драконицы, которую полюбил всем сердцем Винзор.
— В парке тень, — неожиданно произнесла Мирабель.
Рион внутренне вздрогнул. Девушка старается уйти в тень, ей становится не мил солнечный свет. Как же мало времени у него!
— Тогда давайте возьмем с собой еду, драконьего вина и отправимся в парк, — тут же предложил художник, — Думаю, там ваш аппетит будет лучше.
— Вы правы, хочется прогуляться под деревьями, — оживилась Мирабель.
Прогулка в прохладе зелени ей казалась не просто привлекательной, но каким-то спасением.
Рион посмотрел на дворецкого и поймал в его взгляде понимание. Художник быстро поднялся и стал собирать еду с собой. Вскоре принесли корзину, куда сложили, выбранное Рионом.
Когда герцогиня вместе с художником вышли из распахнутых дверей столовой Рион обернулся в дракона и выжидательно посмотрел на Мирабель. Неожиданно идея взлететь очень понравилась девушке. Ее дракон расправил крылья вверх, красуясь перед темно-зеленым самцом. Рион восхищенно смотрел на красно-золотую дракону, она сияла золотом на солнце и была великолепна.
Они взлетели одновременно, оттолкнувшись сильными лапами. Воздушный вихрь, образовавшийся от взмаха крыльев, всколыхнул цветы в клумбах и траву под ногами. Рион держал в лапах корзинку с едой и указывал путь. Мирабель, радовалась тому, что наконец-то распахнула крылья и может лететь.
Несколько дней, проведенных в суете перед свадьбой, и еще более волнительных после, не давали возможности летать. А чувство стремительного полета всегда нравилось молодой драконице.
Мирабель мощно махала крыльями и набирала высоту почти вертикально. Ей хотелось взлететь как можно выше над землей с ее проблемами и переживаниями. Мирабель хотелось остаться наедине со своим полетом, солнцем и бесконечно пронзительным, голубым небом.
Красно-золотая дракона чуть прикрыла глаза и сильными взмахами крыльев взлетала все выше и выше, упиваясь свободой, ощущая силу своих мышц, которые позволяли ей быть сильной, независимой в этом бездонном небе.
Мирабель не представляла, насколько она была прекрасна в этом своем стремлении полета. Солнце вспыхивало на золотых пластинах, заставляя жмуриться темно-зеленого дракона и урчать от вида молодой самки, улетающей ввысь. Сердце опытного ловеласа стало биться чаще, азарт охотника — догнать свою добычу, который невольно всколыхнула в Рионе Мирабель своим полетом, похожим на бегство — подгонял дракона. Рион хотел догнать, схватить свою добычу и не отпускать никогда.
Это была даже не любовь, а жажда обладать прекрасной драконой, не позволяя никому приближаться к своей добыче.
Мирабель, не зная какое произвела впечатление на Риона, продолжала вертикально набирать высоту, распахивая свое сердце навстречу воздушным потокам, как она делала всегда во время полетов. Мощные легкие вдыхали разряженный воздух, ноздри трепетали от порыва ветра, а сердце перекачивало драконью кровь, которая давала жизнь и силу мышцам. Весь организм работал как единое целое.
Но именно сердце сейчас подвело Мирабель. Проклятие уже полностью завладело ее кровью, а быстрый полет лишь ускорил проникновение черных, тонких нитей во все тело прекрасной драконы.
На самом взлете, когда Мирабель прорвалась сквозь неплотные, высокие облака, солнце брызнуло в глаза, и девушка ахнула от восторга. Именно в этот момент сердце замерло. Дракона стала падать вниз. Магия смогла лишь вернуть герцогине человеческий вид, спасая от гибели. В момент оборота сердце встрепенулось и снова стало жить. Но Мирабель уже стремительно стала падать. Теперь она должна была разбиться о землю.
Почему-то девушку это не волновало, накатившая апатия не позволила Мирабель вновь обернуться драконой.
Рион, выпустив корзинку из лап, подхватил герцогиню и, сильно и быстро махая крыльями, устремился на запад, подальше от дворца и парка под ними. Мирабель видела, как под ними, под облаками быстро мелькнул прекрасный дворец, потом парк, потом река с небольшой запрудой, на которой стояла мельница, а потом ее взору предстали горы. Те самые за которые в закате пряталось солнце.
В лапах дракона Мирабель чувствовала себя очень уютно, защищено. Рион летел к горам, он точно знал куда. Неожиданно темно-зеленый дракон завис над уступом и выпустил свою добычу из лап. Мирабель ощутила под ногами твердую поверхность, сделала два шага вперед и пошатнулась. Рион, обернувшийся в человека, оказался рядом и подхватил девушку на руки. Молодой человек уверенно направился к каменой стене.
— Куда вы меня несете? — тихо спросила Мирабель.
— В свою пещеру, — ответил художник.
— Вы меня похитили? — подняла глаза на Риона девушка.
— А вы бы хотели? — внимательно посмотрел в ее глаза молодой дракон.
— Нет, — ответила герцогиня и опустила глаза, щекой прижимаясь еще теснее к груди художника.
Рион заметил этот жест и тепло улыбнулся. В жесте Мирабель было столько желания спрятать свои чувства и укрыться от неведомой опасности, что дракону невозможно было устоять перед древним инстинктом: «Это моя добыча». Рион прижал девушку сильнее к своей груди, стараясь защитить Мирабель. Сердце мужчины билось сильно, громко, откровенно рассказывая девушке чувства Риона. Художник бы и сам не смог бы сказать об этом лучше.
Магия, опознав хозяина, распахнула вход в пещеру. Уверенным шагом молодой дракон входил в свое жилище, держа в руках Мирабель как самую большую драгоценность. Особенность всех драконов прятать свои сокровища, именно для этого они строят свои пещеры. Так было в далеки старые времена, а сейчас сокровищницы обычно делали в самих дворцах или неподалеку от своего жилища. Никакой дракон добровольно не расстается с уже приобретенным, без разницы драгоценности это, артефакты или девушка. Для них все одинаково ценно.
Мирабель притихла на руках Риона и не знала, что подумать в такой ситуации. Художник и герцог друзья, а молодой дракон принес ее в пещеру, как свою добычу. Он действительно ее похитил? От такого предположения сердце вздрогнуло, и сладкое ощущение чего-то приятного и в тоже время запретного пробежалось по телу, прогоняя апатию и слабость.
Пещера оказалась совсем не такой, как представляла ее себе герцогиня. Обычная, прямоугольная комната, правильной формы была поделена на несколько зон. Большую часть занимала мастерская художника. Здесь были краски, начатые и брошенные мастером холсты. Законченные работы стояли аккуратным рядком у стены.
Здесь так же было много скульптур, отлитых из металла, стекла, фарфора. Но не было ни одной огненной, похожей на ту розу, что сотворил для нее художник.
Здесь была кровать, она стояла в дальнем углу, нормальных размеров, а вовсе не такая огромная, как представляла себе Мирабель. Уютное, мохнатое покрывало манило прилечь и запустить пальцы сквозь шелковистую шерсть горной кайры. Бархатный балдахин темно-зеленого цвета создавал чувство покоя, уравновешивая холодность мрамора, которым были отделаны стены, пол и потолок. С одной стороны было окно, завешанное тоже темно-зелеными гардинами.
