-- Тогда раздевайся и давай барахло -- прокипячу. А то через неделю все чесаться начнем, включая Пончика.
-- Острый нож у тебя есть?
-- Зачем?
-- Волосы снять. Иначе в самом деле начнете чесаться. Да и я устал от этих... Как вы их зовете... Насекомых.
Алистер хмыкнул, представив, как они с Элиссой будут смотреться рядом. Следующей мыслью было предложить Морриган сменить прическу, побрить Лелиану, а потом и самому последовать примеру большинства. Он заржал уже в голос, не обращая внимания на недоуменные взгляды остальных, вручил Стэну мыло и бритву и отправил в речку смыть первую грязь. А сам пошел ставить шалаши. Один для девушек, второй -- для Стэна. Подошла Лелиана, стала помогать класть лапник на готовый каркас, в четыре руки дело пошло быстрее.
Стэн вернулся на берег, Алистер дал ему кусок холстины -- завернуться пока. Ничего подходящего по размеру для великана-кунари у них не было, так что придется тому подождать, пока его вещи не просохнут. Походит до утра в хламиде, чего уж теперь. Тем более, ночи теплые.
От костра девушек уж вовсю пахло съестным, и Алистер заметил, как Стэн старается не смотреть в ту сторону.
-- Давай сперва девчонок пустим, -- сказал Алистер. -- А пока они парятся, я тебя накормлю. Да и сам бы уже не прочь.
-- Как скажешь.
Он развернулся к костру, но оттуда уже шла Морриган, неся в руках обернутый полотенцем котелок.
-- Сколько дней ты не ел?
-- Не знаю.
-- Примерно так и думала. Держи. И большего сегодня не проси, если не хочешь, чтоб не на пользу пошла еда.
От котелка шел сытный дух мясного навара.
-- Откуда мясо? -- Спросил Алистер.
-- Пес принес. То заяц... недоеденный. Но я его отмыла и куски, что пес погрыз, отрезала пред тем, как в котелок сложить. На всех бы не хватило, но одному как раз.
-- Не побрезгуешь?
Стэн брезговать не стал. Ел он с таким достоинством, что и не скажешь, будто голодал. Но Алистер видел, как подрагивает ложка в руке. Он решил не оскорблять кунари ни любопытством, ни жалостью и занялся делом -- как раз дрова прогорели окончательно, оставив раскаленные докрасна камни.
-- Девочки! Извольте в баню.
Морриган начала раздеваться, нисколько не стесняясь присутствующих мужчин. Элисса обошла вокруг сооружения, сунула внутрь нос и, когда она вынырнула обратно, выражение лица ее выглядело... неописуемым.
-- Алистер, ты колдун. Даже по-белому?
-- Ну не мог же я оскорбить высокородную тэйрну, предложив ей черную баню?
-- Еще раз вспомнишь про мое происхождение -- станешь "величеством".
-- Хорошо, больше не буду. Раздевайтесь, мы отвернемся.
Следующие четверть часа он сидел на камне, пристально изучая ближайшее дерево, и слушал девичий восторженный щебет, потом смешки, плеск воды, визг -- после раскаленного воздуха парилки вода казалась ледяной, довольные вздохи.
-- Вы всё там? -- он попытался обернуться
-- Не подглядывай!
Алистер хмыкнул, и продолжил разглядывать дерево. Если бы он был художником, то уже смог бы нарисовать его с закрытыми глазами.
-- Можно.
Он поднялся.
-- Теперь вы не подглядывайте. Пойдем, Стэн.
На самом деле, ему давно было все равно, станет ли кто-то подглядывать. Эка невидаль -- голый мужик в шрамах.
Вместе с этаким великаном в парилке было тесновато, ну да в тесноте -- не в обиде. Главное, что можно сидеть, обхватив руками колени и закрыв глаза, чувствовать, как пар обволакивает тело, унося куда-то усталость и тревогу. А потом с разбегу сигануть в реку и, вынырнув, понять, что сказки о живой воде -- не такие уж и сказки.
Потом они впятером сидели вокруг костра, завернутые в холстины, и Алистер хихикал, вспоминая картинки из книжки о древних временах. Лелиана спросила, что его так развеселило, Алистер ответил -- и хохотали они уже вчетвером, и даже Стэн улыбнулся. Потом они ели кашу -- все, кроме Стэна -- и запивали душистым травяным взваром. Потом тянули жребий, кому когда дежурить. Алистеру выпало первому. Он оделся, дождавшись, пока остальные разбредутся по шалашам, устроился на камне у реки и, кидая в воду шишки, улыбался, сам не зная, чему.
На следующий день они никуда не пошли. Во-первых, Морриган заявила, что вчера Стэн держался исключительно на "глупой гордыне", и сегодня ему надо отдохнуть -- хотя бы сегодня, иначе вскоре вся возня с его спасением окажется напрасна. Стэн ворчал, Морриган настаивала. Алистер прекратил свару, приняв сторону ведьмы. Как бы он ни недолюбливал Морриган, на болотах она показала себя искусной лекаркой. А если лекарь сказал -- лежать, значит, надо лежать. Или хотя бы сидеть и шить себе рубаху и холщовые портки, потому что старое после клетки никуда не годилось. Да, оно стало чистым, но всех прорех не залатаешь. Алистер собирался было швырнуть ветошь в огонь, но Элисса выхватила ее из рук.
-- Дай, я приберу.
-- Зачем тебе?
Девушка внезапно залилась краской. Алистер с полминуты смотрел на нее, совершенно ничего не понимая -- потом сообразил и торопливо отвернулся, смутившись сам. Услышал за спиной спокойный голос Морриган:
-- У тебя уже -- иль скоро?
-- Ну не при мужчинах же! -- сказала Лелиана.
-- А что такого? Естества к чему стыдиться?
-- Скоро, -- еле слышно прошептала Элисса.
-- Тогда пойдем, я покажу тот мох, что можно взять, чтоб кровью все кругом не пачкать.
Алистер подумал, что его пылающие уши наверняка освещают всю округу не хуже солнца.
Весь этот день они стирали, мыли, чистили, зашивали -- словом, делали все то, что по-хорошему, надо было бы сделать в Лотеринге, но не вышло. Морриган отпаивала Стэна какой-то гнусно пахнущей дрянью, которую тот покорно пил, и кормила жидкой кашей. Вечером Морриган сказала, что Стэн, конечно, далеко не в полной силе, но можно уже двигаться в путь.
========== 10 ==========
В Редклифф они вошли утром. Наверное, если бы поторопились накануне -- успели бы и с вечера, но Алистер строго придерживался правила бывалых путешественников: лучше встать на ночевку чуть раньше, но в удобном месте, чем в стремительно сгущающихся сумерках искать что-то хотя бы относительно приемлемое и в итоге заночевать у демона на рогах. Хотя, наверное, вчера стоило бы добраться до деревни. Тогда бы они с Элиссой не рассорились вдрызг. И ведь утешить хотел, дурак...
Первое время Алистер брал себе караулы под утро -- в тот самый час, когда сильней всего клонит в сон. Но с тех пор, как их стало пятеро, Алистер решил тянуть жребий -- не такими уж длинными выходили дежурства. В ту ночь ему выпало сменить Элиссу. Проснувшись -- а он умел проснуться в самому себе назначенный час, сколь бы мало ни пришлось спать -- он выбрался из шалаша. Элисса сидела у огня и крутила в пальцах кольцо -- то самое, что обычно носила на шее. Уж не была ли она сговорена, подумал Алистер и мысль эта почему-то неприятно кольнула. А ведь самый-то возраст. Эх, Дункан, Дункан... Материал... Ей бы на балах глазки строить да целоваться за портьерами, пока родители не видят. Выбрать себе кого-то, править замком стальной рукой в бархатной перчатке -- что-что а это у нее получалось бы великолепно -- учить девочек кокетничать и скакать наперегонки с мальчишками по окрестным лугам. А вместо этого...
Элисса обернулась на шорох, улыбнулась.
-- А я как раз будить собиралась.
-- А я уже. Иди, отдыхай.
-- Сейчас...
Она опустила кольцо за вырез ворота.
-- У тебя был кто-то? -- осторожно спросил Алистер, указывая взглядом на ворот.
-- Нет... Это батюшкино. Точнее, его матушке его батюшка, мой дед, дарил. Отец после ее смерти носил на мизинце, ни разу не видела, чтобы снимал. Говорил, что подарит моей старшей дочери... А вышло, что отдал, когда... -- Она тихонько вздохнула. -- Я все думаю: их хотя бы похоронили? Или так и лежат в том подвале? Или и вовсе вывесили на воротах в знак победы?
Алистер молча обнял ее. Да и что тут скажешь? Элисса повозилась, устроилась поудобнее где-то подмышкой -- маленький грустный воробышек.
-- Твои друзья ведь тоже... под Остагаром. Мне так стыдно, что мы ничего для них не сделали.
-- Они не друзья. Они были моей семьей. -- Зря она,
